М. Барабанщиков - Лётчики
По команде: «Внимание, в атаку, за мной!» — резким поворотом в сторону группы противника, наращивая скорость, пошел на сближение. Электроцепь оружия и освещения прицела включена. Молниеносно сокращается расстояние между группами Пе-2 и Ю-87. Заметив нас, гитлеровцы, теряя боевой порядок, попытались мелкими группами уйти с разворотом, но было поздно. Я дал первую очередь с дистанции 800 метров, «юнкерс» вспыхнул и камнем пошел вниз. В то же время часть экипажей группы занялась штурмовкой аэродрома и подожгла два немецких самолета на земле. Почти одновременно удачными атаками сбили по одному Ю-87 гвардии лейтенант Плотников и стрелок-радист Серебрянский...
В результате воздушного боя группа моих пикировщиков уничтожила 6 самолетов Ю-87 и сорвала задуманный немцами вылет на бомбометание по нашим войскам. Одновременно истребители прикрытия (ведущий гвардии майор Носов) сбили 3 Ю-87, 3 Ме-109 и 1 ФВ-189. В общем итоге немцы потеряли 13 машин».
* * *Отменно проявили свои новые качества Пе-2 во время жарких боев на Курской дуге. Открытые на фронтовом аэродроме маневренные возможности пикирующего бомбардировщика пригодились в боях с вражескими истребителями, которые имели задачу не пропустить к наступающим немецким частям ни одного советского бомбардировщика. И вот в одном бою группой «Петляковых», защищавшихся от нападавших «мессершмиттов», было сбито шесть немецких самолетов. Два из них сбил Полбин.
Пикирующие бомбардировщики И. С. Полбина громили танковые колонны под Смоленском и Ржевом, под Москвой и Сталинградом, под Миллеровом и Харьковом, под Белгородом и Курском. И когда в сомкнутом боевом строю над линией фронта одна за другой проносились эскадрильи бомбардировщиков, которыми командовал Иван Семенович Полбин, бойцы-пехотинцы с чувством гордости и уважения говорили: «В воздухе гвардейцы Полбина!»
Как бы ни был занят или загружен Иван Семенович, всегда находил время, чтобы между дел поинтересоваться у командира полка: «А как у тебя этот новенький, Новиков, кажется, его фамилия?» Мог и слетать в паре с лейтенантом, посмотреть его в воздухе.
Характерно высказывание на этот счет Маршала Советского Союза И. С. Конева: «Я знал, что Полбин и под конец войны продолжал сам летать, и во время Берлинской операции через генерала Красовского и его штаб приказал без моего ведома не выпускать его с аэродрома. Было вполне достаточно, чтобы он с командного пункта руководил боевыми действиями подчиненных — обстановка теперь не требовала его личного участия в боях».
И все-таки он летал, лично обучал молодых летчиков. Потому что не мог без неба, без работы с людьми.
Как-то он узнал, что молодой летчик, недавно прибывший из школы, пожаловался командиру на непослушность бомбардировщика при вводе в пикирование на 60-70. Оттого и бомбы ложатся далеко от цели. Поинтересовался тогда Полбин:
— Что, может, машина неисправна?
— Да нет, исправна. Дело тут в другом. В школе учили одному, а здесь совсем другое.
Полбин задумчиво посмотрел на высокого худощавого парня с бледным веснушчатым лицом, спросил спокойно:
— С пикированием, конечно, в училище бомбить не учили?
Летчик тихо ответил:
— Нет.
Какое-то мгновение Полбин размышлял, затем приказал:
— Приготовиться к вылету, атакуем аэродром.
Они взлетели парой. Набрали высоту. Лейтенант шел сзади слева, на месте ведомого. Полбин первым бросил бомбардировщик в крутое пикирование. Привычно сдавило уши, глаза впились в прицел. Это была его атака. Тот миг, ради которого он жил сейчас на войне. Земля росла, вспучивалась огромным серым шаром. Когда до нее оставался тот предел, который переступать было нельзя, потянул штурвал на себя. Уходил на высоту и наблюдал за атакой молодого летчика. И с самого начала пикирования опытным глазом он понял ошибку лейтенанта, подумал с досадой: «В пикирование вводит с креном, а потом уже выровнять не умеет. Трудно».
Когда приземлились, Полбин поднял сломанную ветку, стал быстро чертить на песке:
— Смотрите, что у вас получается. При отжиме руля высоты самолет, опуская нос, поворачивается вокруг своей поперечной оси. В результате получается крен. Что надо делать? — Внимательно посмотрел на лейтенанта, на окруживших его летчиков. — Нужно доворачивать нос самолета рулем направления...
Полбин отбросил ветку, посмотрел на командира полка. — А вообще-то, следует с самого начала добиваться точности при вводе в пикирование. Только для этого тренироваться надо больше. — Приказал жестко: — Неделя на переучивание. Потом доложите.
Командир полка хотел возразить:
— Не успеем, товарищ генерал.
— Успеете, да и больше нельзя, у войны свои сроки. — Улыбнулся летчику: — Ну а сам что скажешь, лейтенант? Комсомолец, наверное?
— Так точно, комсомолец. — Опустил вскинутую было к шлемофону руку, четко ответил: — Переучусь, товарищ генерал.
Человек огромной кипучей энергии, влюбленный в свою профессию, Полбин умел зажигать людей, как он говорил, «держать народ на подъеме». Для этого он всегда находил такие слова, чтобы мысль его была понятна и доступна каждому летчику, механику и обязательно находила в сердце какой-то отклик. Один из участников рассказывает о партийном собрании в одном из полков, проходившем в длинном деревянном сарае, как видно, служившем в свое время для хранения сельскохозяйственных машин. В сарае было многолюдно. Некоторые пришли на собрание прямо с полетов. Ясно слышался голос Полбина:
— Недавно прочитал я в «Красной звезде» статью писателя Павленко, «Маневр» называется, прочитайте потом, кто еще не успел. Одно место там есть, где говорится, что хорошая партийная работа должна растворяться в деле, как сахар в стакане чая...
Несколько мгновений стояла тишина. Очевидно, Полбин, сделав паузу, обводил взглядом слушателей. Была у него такая привычка. Потом опять донесся его голос:
— Хорошо сказано, а? По-моему, очень правильно!
Партийную работу надо оценивать не только по количеству мероприятий, записанных в книжечку, — мол, и то сделали, и это провели... По делам, по результатам надо оценивать, по тому, как мероприятия «растворились» в массе коммунистов, как они их настроили, какие принесли плоды... А вот возьмем теперь вопрос о работе с молодыми штурманами и об участии в этой работе нашего партбюро. Беру первую часть этого вопроса — насчет штурманской ориентировки...
Иван Семенович говорил еще довольно долго. О штурманской выучке молодых летчиков, о том вкладе, который должно делать партийное бюро в обучении и воспитании авиаторов-комсомольцев. Слушали его внимательно. А когда стали принимать решение, Полбин несколько раз поднимался и вносил предложения: «По-моему, это место нужно исправить так...» И четко формулировал свое предложение.
