Дэвид Шилдс - Сэлинджер
Сэлинджер в подготовительной школе Макбёрни.
Уильям Максвелл: В возрасте 15 лет Сэлинджера отправили в военную школу, которую он ненавидел, что неудивительно[55].
Лейла Хэдли Люс: Он сказал, что пошел в военную школу, и, по его словам, ему там нравилось, что довольно странно.
Шейн Салерно: Нетрудно представить, что Сэлинджер искренне испытывал оба чувства: он доказывал Максвеллу свои артистические наклонности и устремления, осуждая военную школу, и демонстрировал, что в этой школе его приняли как своего парня, говоря бывшей предметом его ухаживаний девушке, что любил эту школу.
Дэвид Шилдс: Его сестра Дорис по-прежнему называла его Сынком, но всех остальных он просил называть его Джерри. Инициалы «Дж. Д.» были слишком формальны, а имя Дэвид было слишком еврейским.
Сэлинджер (второй слева во втором ряду) в Военной академии Вэлли-Фордж.
The New York Times (19 мая 1935 года): Мисс Дорис Джейн Сэлинджер, дочь мистера Сола Сэлинджера и его супруги, проживающих в доме 1133 по Парк-авеню, вчера сочеталась браком с Уильямом Сименом Сэмуэльсом, сыном миссис Морис С. Сэмуэльс и покойного мистера Сэмуэльса. Церемонию в доме родителей невесты в присутствии родственников провел д-р Джон Лавджой Эллиотт[56].
Марк Хауленд: Вэлли-Фордж была хорошим местом для Сэлинджера – он вырвался из Нью-Йорка и уехал от отца. В военной школе был весьма строгий порядок. А в тот период жизни Сэлинджер, по-видимому, нуждался в дисциплине и хотел порядка.
Дэвид Шилдс: Он был человеком, который терпеть не мог, чтобы кто-нибудь когда-нибудь говорил, что ему делать, а в Военной академии Вэлли-Фордж была очень строгая дисциплина. Однако он там процветал. Он любил военную школу, а впоследствии – и военную службу. Он сделал бы все, что нужно для того, чтобы стать писателем, и он понимал, что военная служба поможет ему до основания выжечь воспоминания о квартире на Парк-авеню, в которой он вырос. Он хотел получить опыт. Он понятия не имел, чего это будет ему стоить.
Шейн Салерно: Сэлинджер прошел все необходимые курсы и участвовал во многих дополнительных занятиях, таких, как занятия по программе подготовки офицеров запаса и в хоровом Glee Club, но главной его любовью в школе был драматический клуб «Маска и Шпора». В течение двух лет он играл в каждом спектакле, по большей части исполняя женские роли, что к тому времени было ему не в новинку. Он сыграл женские роли в очень многих пьесах.
У одного из его одноклассников был экземпляр ежегодника Crossed Sabres («Скрещенные сабли»), в который Сэлинджер вписал не свое имя, а имена персонажей, сыгранных им в течение того года. Он был не Джеромом Сэлинджером и не Сынком Сэлинджером. Он был чередой персонажей разных пьес, и хотел запомниться товарищам по школе именно таким.
Пол Александер: Как преданный член драматического клуба «Маска и Шпора», Джерри появился в пьесе Р. С. Шеррифа Journey’s End («Конец путешествия»), в которой сыграл роль молодого Рейли.
В этот ежегодник военной академии Вэлли-Фордж Сэлинджер вписал имена персонажей, сыгранных им в различных пьесах.
Шейн Салерно: В первый год обучения он был членом редакционной коллегии ежегодника «Скрещенные сабли». На второй год обучения, когда он стал редактором этого ежегодника, в этом издании появились фотографии Сэлинджера в театральном костюме и в военной форме. Одна из таких фотографий была помещена на первых страницах. На одной из страниц он пытается предсказать, чем будут через несколько лет заниматься его товарищи по школе. Себе он предсказал, что станет великим драматургом, а один из его одноклассников будет играть с Махатмой Ганди в покер на раздевание. Типичное для Сэлинджера смешение тем пола, игры и славы.
Пол Александер: В Вэлли-Фордж дела у Джерри пошли хорошо. Помимо того, что он был членом «Маски и Шпоры», Glee Club и Клуба унтер-офицеров, он вступил в Авиационный клуб и во Французский клуб.
Гарви Джейсон: Военная академия Вэлли-Фордж важна по двум причинам: во-первых, она была местом, где Сэлинджер действительно собрался, а, во-вторых, именно там Сэлинджер начал писать.
Эберхард Элсен: Товарищи Сэлинджера по школе вспоминают, что после того, как тушили свет, он всегда писал при свете ручного фонарика под одеялом.
Шейн Салерно: В Вэлли-Фордж его приучили к дисциплине, и он выучил французский и немецкий, что здорово поможет ему во время службы в армии и в контрразведке. Из Вэлли-Фордж он вынес страсть к игре на сцене и к писательству.
Бен Ягода: В старшей школе Сэлинджер объявил, что хочет стать преемником писавшего для журнала New Yorker театрального критика Роберта Бенчли. Однажды он решил, что хочет быть писателем; желание опубликоваться [в его любимом журнале] для него не было большим прыжком. В начале 40-х у этого журнала были культовые приверженцы. Журнал читали участники литературного процесса и люди утонченного вкуса. Становясь читателем New Yorker, человек получал знак чести Белого Англо-Саксонского Протестантского сообщества.
Дэвид Шилдс: Когда ему было 15, целью его жизни было писание статей для журнала New Yorker. Мальчик, совершающий побег с Парк-авеню, остро хотел опубликоваться в журнале, который был домашним органом Парк-авеню.
Шейн Салерно: Сэлинджер сдружился с товарищами, с которыми делил комнату в Вэлли-Фордж: Уильямом Диксом и Ричардом Гондером. Сэлинджер называл Уильяма своим «лучшим и самым добрым» другом, а Ричард вспоминал Сэлинджера как «снисходительного, но преданного» друга.
Дэвид Шилдс: Сэлинджер уже умел язвительно острить. Во время посещения школы матерью Сэлинджера кадеты получали красные знаки отличия на фуражки, и он сказал матери, что эти знаки дают тем, кто грязно ругался.
Ричард Гондер: В разговорах Джерри часто саркастически отзывался о других людях и о глупых порядках, которые мы должны были соблюдать в школе. У школы в те времена был жесткий военный уклон: побудка в шесть утра, бесконечные построения, переход с одного занятия на другое строевым шагом, строгий распорядок приема пищи и занятий, отбой в десять вечера. Джерри делал все, что мог, для того, чтобы не заслужить производства в кадеты, – он считал это производство детским и абсурдным. Его любимым выражением о безразличном ему человеке было: «Джон, да ты у нас просто принц». Разумеется, на самом деле это означало: «Джон, да ты просто сукин сын». Джерри и я ненавидели военную муштру в школе. Там все делали строем, а в 15 лет не хочется все делать строем.
