Ричард Португальский - Харьков – проклятое место Красной Армии
Период относительного затишья на фронтах, предшествовавший летним сражениям, был заполнен напряженной боевой учебой войск. Осваивая новое оружие, повышая воинское мастерство, командный, политический и рядовой состав готовился к ожесточенным схваткам с врагом.
Весной 1942 г. советские войска были объединены в девять фронтов, две отдельные армии, Московскую зону обороны. Действия сухопутных войск поддерживали Северный, Балтийский и Черноморский флоты, военные флотилии и авиация воздушных армий. При этом войска Юго-Западного фронта оборонялись на участке от Ржева до Лозовой, а войска Южного фронта – от Лозовой до Таганрога.
Необходимо сказать, что немецкая армия в основном восполнила потери, понесенные в зимней кампании. Ее военное командование к весне 1942 г. увеличило состав войск, действовавших на советско-германском фронте, на тридцать пять дивизий. Войска получили пополнение в миллион человек. Общая численность немецких войск и войск союзников Германии составляла 6198 тыс. человек. На их вооружении имелось 56 941 орудие и миномет, 3229 танков и штурмовых орудий, 3395 боевых самолетов [19] . В этот же период советские Вооруженные силы насчитывали 5,1 млн человек, около 3,9 тыс. танков, примерно 45 тыс. орудий и минометов, почти 2,2 тыс. боевых самолетов [20] . Таким образом, противник несколько превосходил советские войска по личному составу, орудиям и минометам, а также по авиации, уступая лишь в количестве танков.
Таковы исходные данные, которыми оперировало советское Верховное Главнокомандование, приступая к разработке стратегического плана действий Красной Армии на лето 1942 г. Разумеется, то, что касалось планов Германии и ее сателлитов, было строжайше засекречено, однако активная и самоотверженная работа наших разведывательных органов позволила иметь в целом относительно полное представление о противнике и его возможностях.
Планирование новой кампании и ее подготовка имели ряд особенностей, исходивших из своеобразия военно-политической обстановки, сложившейся к весне. Во-первых, не было твердой уверенности в открытии союзниками второго фронта. Во-вторых, союзники по антигитлеровской коалиции не полностью выполнили свои обязательства по ленд-лизу. Поэтому Советский Союз должен был рассчитывать только на себя. В-третьих, советское командование принимало в расчет мероприятия по значительной организационной перестройке и техническому перевооружению Красной Армии, а также по созданию крупных резервов. Наконец, существенное влияние на замыслы и планы оказали и прогнозы советской разведки в оценке сил и возможных действий противника.
Так, 18 марта 1942 г. военная разведка докладывала в Ставку: «…Подготовка весеннего наступления подтверждается переброской немецких войск и материалов. За период с 1.1 по 10.3 переброшено до 35 дивизий (фактически – около двадцати), непрерывно идет людское пополнение в действующие армии. Ведутся интенсивные работы по восстановлению железнодорожной сети на оккупированной территории СССР, идет усиленный завоз боевых и транспортных машин, боеприпасов, артиллерии. Не исключается, что решительное наступление немцев на Восточном фронте будет при одновременном выступлении Японии против СССР и нажиме со стороны немцев на Турцию с целью принудить ее к пропуску немецких войск на Кавказ… Немцы, не имея возможности произвести соответствующую перегруппировку сил на фронте, не смогут повторить наступление на широком фронте. Все усилия они сосредоточивают на подготовке последовательных операций: вначале с целью захвата Кавказа и Мурманской (Кировской. – Авт .) железной дороги, затем распространение операций к северу с задачей овладения городами Москвой и Ленинградом. Решением этих задач достигалась бы основная стратегическая цель – изоляция СССР от союзников, лишение его нефти, и если не разгром, то низведение его до степени, когда он теряет всякое значение. В этом основной замысел германского командования.
Центр тяжести весеннего наступления будет перенесен на южный сектор фронта с вспомогательным ударом на севере, при одновременной демонстрации на центральном фронте против Москвы…» [21] Как вывод в донесении отмечалось: «Германия готовится к решительному наступлению на Восточном фронте, которое развернется вначале на южном секторе и распространится в последующем к северу. Для весеннего наступления Германия вместе с союзниками выставит до 65 новых дивизий… Наиболее вероятный срок весеннего наступления – середина апреля или начало мая 1942 года».
Подобные сведения шли и по линии органов госбезопасности. 23 марта в Государственный Комитет Обороны поступила информация: «Главный удар будет нанесен на южном участке с задачей прорваться через Ростов к Сталинграду и на Северный Кавказ, а оттуда по направлению к Каспийскому морю. Этим путем немцы надеются достигнуть источников кавказской нефти. В случае удачи операции с выходом на Волгу у Сталинграда немцы наметили провести наступление на север вдоль Волги. Немцы этим летом будут стремиться не только выйти к Волге и Каспийскому морю, но и предпримут основные операции против Москвы и Ленинграда, так как захват их является для немецкого командования делом престижа» [22] .
Были и другие свидетельства того, что вражеское командование переносит центр тяжести борьбы на южное крыло советско-германского фронта. Однако сделать из этого должные выводы и принять соответствующие решения Ставке Верховного Главнокомандования было не просто. На то имелся целый ряд объективных и субъективных причин.
В ходе зимнего контрнаступления советских войск противник потерпел серьезные поражения и понес большие потери. Линия фронта на ряде направлений отодвинулась далеко на запад. Это вызвало естественное стремление развить успех, не дать врагу передышки и возможности собраться с силами, изменить обстановку и овладеть инициативой. В директивном письме ВГК от 10 января 1942 г., адресованном командованию фронтов, Сталин так сформулировал эту идею: «Наша задача состоит в том, чтобы не дать немцам этой передышки, гнать их на запад без остановки, заставить их израсходовать свои резервы еще до весны, когда у нас будут новые большие резервы, а у немцев не будет больше резервов, и обеспечить таким образом полный разгром гитлеровских войск в 1942 году» [23] .
Но противник нашел силы для того, чтобы остановить наступление советских войск. Операции, проведенные в конце зимы – начале весны 1942 г., в том числе и на юге, не дали тех результатов, на которые рассчитывала Ставка. И если германское командование исчерпало свои резервы, то и у советского командования не нашлось необходимых сил и средств, чтобы провести весной крупные наступательные операции. Нужно было время для создания, оснащения и подготовки стратегических резервов, пополнения потерь в живой силе и технике, понесенных в ходе зимнего наступления.
