Генрих Жомини - Политическая и военная жизнь Наполеона
В тот самый день, когда я выступил из Милана против австрийцев, набат загремел в тылу моей армии. Деревенские жители, приведенные в исступление духовенством, взялись за оружие, овладели Павией и даже замком, в котором я оставил гарнизон. Малейшая нерешительность с моей стороны могла сделать это восстание всеобщим. С 300 кавалеристов и батальоном гренадер я поспешил к Павии, сделавшейся главным местом возмущения. Когда отвергнуты были все убеждения архиепископа миланского, уговаривавшего народ положить оружие и выдать виновников мятежа, гренадеры мои, выбив ворота, ворвались в город и разграбили его. Помилование было бы тут преступлением относительно войска. Простить вероломных значило подвергнуть наших храбрых воинов новым сицилийским вечерням, Я расстрелял муниципалитет, и все пришло в порядок. Между тем армия наша направлялась к Минчио вслед за австрийцами.
Мирный договор с королем сардинским был окончательно подписан в Париже 15-го мая; король обязался оставить в нашей власти Александрию и Тортону во все продолжение войны, срыть Сузу, Брюнетту, Экзиль, и устроить линию запасных магазинов для продовольствия моей армии через Мон-Сени и Аржантьер. Я бы желал привлечь сардинского короля на нашу сторону, обещая дать ему какую-нибудь область, чтобы, имея в нем союзника, утвердиться в Италии, и действовать против Австрии с большей силой. Директория желала того же; но сделать Виктора-Амадея вдруг врагом его недавних союзников было почти невозможно, и мы должны были довольствоваться нейтралитетом короля сардинского.
Менее чем за месяц я обошел Альпы, выиграл три битвы, отторгнул Пьемонт от коалиции, захватил 12 000 пленных, овладел укрепленными местами, сделал их опорными точками основания наших действий, и через Савойю проложил прямое сообщение с Францией, все это было только вступлением к важнейшим успехам.
После поражения при Лоди Больё не смел остановиться ни на Олио, ни на Кьезе. сильная позиция на р. Минчио, прикрытая с левого фланга крепостью Мантуей, а с правого — Гардским озером и тирольскими горами, казалась ему достаточным препятствием. Он расположил свою армию так: центр её занял Валджио, левое крыло Гонто, а правое Пескьеру, крепостцу, принадлежавшую венецианцам. Неблагоразумно было бы атаковать хорошо укрепленные фланги; я решился прорвать центр, беспокоя в тоже время Пескьеру, через которую лежал путь отступления Больё в Тироль и производилось сообщение с Австрией. Неприятель ослабил центр, чтобы усилить левый фланг.
30-го мая я прибыл с главными силами в Боргетто; неприятельский авангард, находившийся на левом берегу Минчио был опрокинуть, отступил через мост в Боргетто, и разрушил в нем одну арку. Я тотчас приказал исправить мост; но работа шла медленно, под сильным неприятельским огнем.
Человек пятьдесят моих гренадер бросилось в реку и, подняв ружья над головой, по плечи в воде, перешло в брод. Испуганный неприятель, вспомнив грозную колонну при Лоди, оставил свою крепкую позицию и отступил по тирольской дороге, позволив нам спокойно окончить переправу. Я преследовал его с дивизией Серюрье, по направлению к Виллафранко; Ожеро двинулся на Кастель-Ново, чтобы обойти Пескьеру, а Массена остался у боргстского моста. Больё пытался еще раз удержаться на высотах между Виллафранкою и Валеджио; но, узнав о движении Ожеро, понял, что я хочу отрезать его от Тироля и отступил за Эч, вверх по правому берегу этой реки, через Дольче на Кальяно. Часть левого крыла его, следуя по реке Минчио, на соединение с ним, наткнулась в Валеджио на главную квартиру мою, которую я расположил тут со слабым прикрытием. Едва успев скрыться через сад, я догнал отряд Массены, который скоро рассеял неприятелей, удивленных не менее нас неожиданною встречею. Другая часть этого крыла, оставленная в Гойто, вступила в Мантую. Тогда в этой крепости собралось более 13 тысяч гарнизона.
Несмотря на сильное желание преследовать остатки армии Больё, я должен был остановиться, потому что не имел достаточных сил, чтобы вторгнуться в средину австрийских владений, между тем, как рейнская армия еще не перешла Рейна. К тому же мы более пробежали, нежели покорили Италию, и только взятие Мантуи могло упрочить наши завоевания.
До сих пор ничто не останавливало моего стремительного, победоносного движения; но война могла легко принять другой оборот, потому что неприятельские силы казалось, увеличивались беспрестанно, в то самое время, когда моих становилось уже недостаточно. Я перешел скорее, нежели полагал, широкий бассейн реки По, который отделяет приморские Альпы от тирольских; но прибытие мое на Эч породило новые соображения.
Смиряясь перед нашим оружием, мелкие владельцы Италии подписали перемирие на славных для нас условиях; но король сардинский и герцоги моденский и пьяченский, преклоняя оружие, не сделались однако же нашими приверженцами. Восстание ломбардцев ясно обнаружило их настоящее расположение к нам. В тылу нашем двор римский собирал против нас войско, Неаполь мог ему помочь, отправив целую армию на Анкону или Сиенну. Корсика была во власти англичан, которые раздували оттуда пламя войны на твердой земле. Хотя Тоскана и подписала мир в Париже в 1795-м году, но она могла теперь выставить 10 тысяч войска в Ливорно, и тогда в тылу нашем явилась бы новая сильная неприятельская армия. У меня было всего 45 тысяч; австрийский гарнизон Мантуи простирался до 12 тысяч; Больё, вместе с тирольцами, считал до 30 тысяч под своим начальством в долине Эча. Столь же сильная армия шла с нижнего Рейна на Инсбрук для присоединения к Болье.
Ко всему этому нужно еще прибавить и то, что одна Венеция могла уже дать врагам нашим перевес над нами. Мы прошли через ее владения, преследуя австрийцев, которых она пропустила свободно из Тироля в Милан; за это она не имела права на нас жаловаться; но, завладев арсеналом Пескьеры и укреплениями Вероны, требуя от областей ее продовольствия для нашей армии и распространяя там революционные идеи, мы восстановили против себя ее правительство. Обстоятельства не позволяли мне поступать иначе: я мог снабжать армии только реквизицией; а чтобы обезопасить себя, нам необходимо было занять войсками все укреплённые и покорённые места.
(1) Виктор-Амадей III (итал. Vittorio Amedeo III; 26 июня 1726, Турин, Италия — 16 октября 1796, Монкальери, Италия) — король Сардинского королевства и герцог Савойский с 1773 года. Родился в Турине, старший сын Карла Эммануила III и его второй жены Поликсены Кристины Гессе-Рейнфельс-Ротенбург. Он вступил на престол в 1773 году, после смерти отца. В течение Итальянской кампании Наполеона его войска были побеждены французами в сражении при Милессимо (13 апреля 1796) года. Виктор-Амадей был вынужден подписать Парижский договор (1796) и уступить Франции города Кунео, Чева, Алессандрию и Тортону. Этот мир фактически уничтожил Сардинию как самостоятельное государство: Савойя и Ницца также были уступлены Франции. Наследный принц Кариньяно.
