Михаил Марголис - Затяжной поворот: история группы «Машина времени»
Последними потугами «машинистов» как-то встряхнуть обстановку стало возвращение в состав, после пятилетнего перерыва, клавишника (со своим синтезатором в «Машину» подсел довольно случайный для нее «пассажир» Александр Воронов, который, ясное дело, быстро слез) и создание концептуальной, литературно-музыкальной, претенциозной и новаторской по тем временам концертной программы «Маленький принц». Тут «МВ» потребовался старый знакомый Фагот в качестве чтеца. Но и он, конечно, не мог кардинально изменить атмосферу в распадающемся коллективе.
Как водится в принципиальных конфликтах (гдевозвышенное и земное, то бишь, мораль и быт, прочно переплетены) однозначно правых и неправых не существует. У всех свои доводы, обиды, предположения, недосказанности…
Андрей Макаревич
Кавагое был во всем очень ревнивым человеком. Ему не нравилось, что меня начали каким-то образом выделять из «Машины». Ты себе не представляешь, сколько лет группа боролась (да и сейчас еще некоторые «машинисты» рожу кривят) с тем обстоятельством, что на афишах часто пишут «Андрей Макаревич и „Машина Времени“». Существует упорная легенда, что иногда «Машина» приезжает куда-то без Макаревича. Хотя такого не было ни разу. Но устроители концертов, когда мы их спрашиваем, клянутся, что пишут так только потому, что кто-то пустил слух, что «Машина» может приехать и без Макара.
То есть сам ты к раскручиванию своей персоны нисколько не стремился?
Ты с ума сошел! Я был первым бойцом с такой персонификацией. Но ничего сделать нельзя. А происходило все потому, что песни в «Машине» пел я, и я же их сочинял. Женька запел значительно позже. И пел он поначалу лишь две песни – «Круг чистой воды» и «Блюз о вреде пьянства»…
Однажды, помню, Кавагое задумал вдвоем с Маргулисом, без меня, написать песню. Вышло у них очень плохо. Но спорить с ними я не стал, ибо понимал, что мои возражения истолкуют превратно. Сказал: давайте ее сыграем. Мы ее несколько раз исполнили, и она в репертуаре не закрепилась. Пели Кава с Гулей эту песню сами, а я играл на гитаре. Играл ее хорошо, старался компенсировать слабость текста хотя бы нормальной игрой.
Тема называлась «Где найти подругу жизни?» и начиналась строками: «Утро злое дождик сыплет, как не хочется вставать. Где б найти подругу жизни, Знать бы, как ее искать». Ну, такая вот поебень…
Вообще, к 79-му году напряжение в команде наросло совсем жуткое. Во многом, наверное, из-за того, что мы ничего нового сочинить не могли. То ли все музыкальные возможности друг друга исчерпали, то ли еще что-то. Но нужна была какая-то подпитка извне, которой не было. Мы ругались-мирились, ругались-мирились, а потом случился у нас серьезный скандал. Художники с Малой Грузинской, пребывавшие в тот период своего творчества примернов том же полулегальном состоянии, что и «Машина», попросили нас сыграть у них в подвале. Я счел такое приглашение высшей честью. Кавагоэ же заподозрил, что я, втихаря от него и Маргулиса, рассчитываю вступить в союз этих художников, а своих друзей (то есть группу) использую задарма, чтобы добиться поставленной цели. Это меня обидело страшно. Играть бесплатно Кава не хотел, да еще говорил: «Подумаешь, художники. Пусть приходят к нам на сейшен, покупают проходки и слушают». Тем не менее, концерт состоялся. Перед концертом Кава основательно напился. Сыграли мы отвратительно. После чего я сказал: все, до свидания. Я с Кавой больше не играю.
Но Маргулис остался с Кавой. Они вскоре сделали «Воскресение», а я остался один.
Расспросить Сергея Кавагоэ об этом конфликте я не успел, но, когда-то он поведал о нем своему заокеанскому знакомому Борису Бостону, и тот пересказал воспоминания Кавы о знаменательном сейшене у художников так: «Все началось с того, что на традиционной предконцертной разминке норма „для вдохновения“ была превышена вдвое, а Мелик-Пашаева вообще упоили вусмерть. Первое отделение Ованес еще кое-как крепился и, выпучив глаза, бессистемно двигал ручками, то напрочь заглушая вокал гитарой, то наоборот. Кавагое с Маргулисом с пьяными улыбками строили Макаревичу рожи, пытаясь его рассмешить, прекрасно понимая, что одновременно петь и смеяться не под силу даже Цезарю. Но Андрею (который в другой ситуации, бывало, включался в эти игры) в тот вечер было не до смеха. Во втором отделении ситуация стала критической. Нужно сказать, что у Кавагое с Маргулисом был такой ритуал: в середине концерта, когда Макаревич один исполнял пару своих песен под акустическую гитару, заскочить за кулисы и по-гусарски, винтом схватить по дополнительному стакану разогревающей жидкости. На концерте для братьев-авангардистов они схватили по паре. После этого попадать по струнам и барабанам стало довольно трудно, а вскоре и незачем, поскольку Мелик-Пашаев совсем скис, устало уронил лицо на пульт и головой задвинул все ручки в один угол.
На Андрее не было лица. Последней каплей, вызвавшей взрыв, стало традиционное представление участников. Обычно Макаревич объявлял: «За барабанами – Сергей Кавагое, на бас-гитаре для вас играл Евгений Маргулис», а затем Кавагое представлял Андрея. В этот вечер, в довершение ко всем безобразиям, Кава с пьяной улыбкой произнес: «А на гитаре сегодня упражнялся Андрей Макаревич».
После концерта, как обычно, повезли аппаратуру на Речной вокзал, домой к Мелик-Пашаеву. Андрей всю дорогу молчал, как будто набрал в рот воды. А на кухне у Ованеса объявил, что из группы уходит и всех приглашает с собой. Кроме Кавагое…
Андрей Макаревич
С Кавой после этого я общаться перестал. Его неуживчивость прогрессировала и прогрессировала. Его ведь потом и из «Воскресения» вытурили. Он уехал в Японию. Встречались мы с ним несколько раз уже через много лет. Так, ничего особенного, вспоминали былое… А в последнее время у него вообще тяжелая стадия началась. Постоянная алкогольная интоксикация. Он стал совершенно неадекватным человеком.
Почему в момент вашего раскола Маргулис остался с ним?
Спроси у Женьки. Для меня это большая загадка. Наверное, ему казалось, что так будет интереснее.
Евгений Маргулис
Я толерантен ко всему, даже к Кавагое. У нас с ним были абсолютно нормальные отношения. Хотя Кава, конечно, конфликтный человек. Он же отчасти японец, и мы в свое время решили, что у него половина башки – японская, а другая – советская. И эти половинки никак не могут друг с дружкой договориться. Поскольку Россия никогда не догонит Японию, даже если Япония будет бежать России навстречу. Кава талантливый мужик, но, к сожалению, он всегда разбрасывался. Если ему в руки попадала, допустим, раковина, он и на ней готов был играть. Каждую свою придумку Японец пытался на практике проверить: подходит – не подходит. Причем, происходило это примерно так: Кава говорил: «А давайте в эту песню такие-то вот барабаны зашарашим…» Если вариант получался хреновым, то Серега объяснял неудачу не тем, что идея была ошибочная, а тем, что кто-то из партнеров играть не умеет.
