Алексей Полянский - Ежов (История «железного» сталинского наркома)
Однако эта судимость не повлияла на дальнейшую карьеру Ежова. В апреле 1921 года, когда комиссар управления базы Я.Т. Совцов перешел на другую работу, Ежов был назначен на его место. Был он усердным, исполнительным и очень въедливым и дотошным человеком. К тому же пролетарское происхождение и дореволюционный партстаж открывали перед ним безграничные возможности.
Он проявлял большую инициативу в работе не только на базе, но и в Татарском обкоме РКП(б)3 и вскоре стал заместителем заведующего его агитационно-пропагандистского отдела по совместительству. Его избрали делегатом Второго съезда Советов ТатАССР и третьей областной партийной конференции. Перед ним открылись перспективы партийного роста, и он решил демобилизоваться из армии. Оставив должность комиссара управления 2-й Казанской базы радиотелеграфных формирований, в сентябре 1921 года он уехал в Москву.
Здесь в его биографии появляется еще одно белое пятно в связи с его шестимесячным пребыванием в Москве. Некоторые исследователи считают, что все это время он ждал нового назначения. Но тогда при остром дефиците руководящих партийных работников таких проволочек с их назначением не было. Подобные дела решались за несколько дней, а не за полгода. Что же все это время мог делать Ежов?
Некоторые сведения о Ежове обнаружились в приложении к книге Б.И. Николаевского «Биография Маленкова и история Компартии СССР», в котором, в частности, говорится: «Много позднее, в период кровавой ежовщины 1936–1938 годов, в советской печати промелькнуло сообщение, что операциями, жертвой которых пал Энвер (один из главарей басмачества. — А.П.), руководил будущий «железный нарком» Ежов, выходивший там на большую дорогу своей партийно-чекистской карьеры. Если это сообщение верно, то больше чем вероятно, что начало личного знакомства Ежова с Маленковым относится еще к тем знакомым временам».
Речь идет об операции отрядов войск особого назначения по ликвидации банды Энвера в Восточной Бухаре осенью 1921 года, в которой, по некоторым данным, участвовал красноармеец Г.М. Маленков. В этой связи нельзя исключать, что Ежов был направлен из Москвы в командировку в Туркестан. Но вряд ли можно допустить, что руководил этой операцией Ежов, не имеющий ни соответствующей военной подготовки, ни опыта боевых действий. Если Ежов и был там, то каким-нибудь комиссаром при штабе. Очевидно, в период расцвета «сталинского наркома» льстившая ему пропаганда переоценивала его вклад в борьбу с басмачеством. Но тем не менее пребывание Ежова в 1921 году в Средней Азии подтверждает и В.Ф. Некрасов в своей книге «Тринадцать «железных» наркомов». В очерке о Ежове он пишет: «В годы Гражданской войны Ежов военный комиссар ряда красноармейских частей, где он служит до 1921 года. После окончания Гражданской войны он уезжает в Туркестан на партийную работу…» Если эта версия не соответствует действительности и Ежова в то время не было в Средней Азии, то вряд ли весь этот период он бездействовал и находился в отпуске. Он мог быть на лечении в Москве: по некоторым данным, в начале двадцатых годов он болел туберкулезом. Это в какой-то степени подтверждает его заявление в бюро Марийского обкома РКП(б) от 13 октября 1922 года с просьбой о предоставлении ему отпуска: «С Февральской революции не пользовался отпуском. В феврале месяце с.г. прямо из больницы направлен в Маробласть. Измотался вконец. В настоящее время болею и чуть ли не 7-ми видами болезней».
Двадцатого февраля 1922 года Оргбюро ЦК РКП(б)3 рекомендовало Ежова на должность ответственного секретаря парторганизации Марийской автономной области. Ему не было и двадцати семи лет, когда началась его карьера партийного руководителя.
Перед самым отъездом из Казани Ежов делает благородный жест. Он обращается с письменной просьбой к секретарю областкома А. Карпову посодействовать поступлению в электротехническую академию Красной Армии талантливому изобретателю Константину Капьяну, бывшему казачьему офицеру, а теперь курсанту радиошколы, прибывшему в Казань из 60-й дивизии, дислоцированной в Киеве. Это со стороны Ежова не только забота о способном человеке, выдвинувшем ряд идей, опережавших уровень радиотехники того времени, но и определенная ответственность, поскольку он письменно ходатайствовал за бывшего офицера.
23 августа 1921 года
Заседание бюро Татарского обкома РКП(б) подходило к концу.
— У нас остается еще один вопрос, товарищи, — сказал, поднявшись из-за стола, ответственный секретарь обкома. — Нужно принять решение об откомандировании заместителя заведующего агитационно-пропагандистского отдела обкома Ежова Николая Ивановича в распоряжение ЦК РКП(б) для дальнейшей профессиональной партийной работы. Думаю, дадим сначала слово товарищу Ежову, пусть расскажет о себе.
Вдоль стены на стульях сидело несколько приглашенных на заседание и среди них напоминавший подростка маленький щуплый человек в красноармейской форме. С виду он был неказист и выделялся только богатой черной шевелюрой, которая делала его немного выше ростом. Он поднялся, вытащил из кармана гимнастерки сложенные вчетверо листы бумаги, расправил их и стал зачитывать текст звонким, приятным и хорошо поставленным голосом:
— Считаю необходимым дать характеристику только своей революционной деятельности как члена партии, по которой только можно судить о пригодности члена партии.
Уроженец города Петрограда. Родился в 1895 году. Сын рабочего, отец работал на многих петроградских заводах. Год учился в начальном училище, затем отдан учеником к портному, работал около двух лет, затем перешел на кроватную фабрику Преловского, после чего на Путиловский завод. В общем и целом ничем не отличался от рабочего массовика, за исключением того, что много читал и увлекался чтением. Штрейкбрехером никогда не был, участвовал в забастовках, демонстрациях и так далее, подвергался репрессиям, как и многие рабочие. Был известен в то время среди товарищей под кличкой Кольки-Книжника.
В 1915 году мобилизован, служил в начале в 76-м пехотном запасном полку, затем в 172 пехотном Лидском полку. Был ранен, получил 6-месячный отпуск. Поступил вновь на Путиловский завод, проработав до конца 1916 года. Затем опять взят в армию и отправлен в 3-й пехотный полк в город Новый Петергоф, откуда уже был направлен в команду нестроевых Двинского военного округа, а оттуда в город Витебск в Тыловую № 5 Артиллерийскую мастерскую Северного фронта, где работал у станка до апреля 1917 года. После Февральской революции принимаю самое активное участие в движении. Организации РСДРП (большевиков) в Витебске в то время еще не было. По приезде из ссылки товарищей Бориса Пинсона, Шейдлиной и других образуется организация РСДРП интернационалистов, затем через недели две переименовывается в РСДРП большевиков. В это время я уже официально состою в РСДРП большевиков и принимаю активное участие в работе. Заботу нес следующую: с товарищем Шифрисом организовывал по городу ячейки. Организовывал ячейку в мастерской, в которой сам работал и почти все время был или председателем, или секретарем. По постановлению Комитета, сносился с арестованными в июльские дни товарищами, организовывал киоски по городу для распространения литературы, проводил избирательные кампании по подготовке к выборам в Учредительное собрание и многая другая работа. За несколько дней до октябрьского переворота назначен от Совета помощником комиссара железнодорожной станции Витебск, а во время переворота стал комиссаром станции Витебск, работая до января 1918 года. В это время участвую в разоружении Хоперской дивизии (казачьей) и польских легионеров. Затем уезжаю в Петроград, из Петрограда в город Вышний Волочек Тверской губернии, в сравнительно крупный район рабочих, где работаю до марта 1919 года на заводе, бывший Волотина. Все время в завкоме, профсоюзе, райкоме РКП(б) заведую клубом коммунистов, сотрудничаю в уездном партийном органе. В 1919 году мобилизован по партийной мобилизации и направлен в город Зубцов в батальон Особого назначения как специалист. В Саратове сразу же принимаюсь за организацию развалившейся организации в военном городке вдали от города с гарнизоном военного городка приблизительно около пятидесяти тысяч человек, среди которого не велось почти никакой работы. Становлюсь во главе организации военного городка (Военный подрайон), где и веду почти исключительно партийную работу. В августе девятнадцатого года переведен в город Казань вместе с эвакуированной 2-й базой радиотелеграфных формирований. Вначале работаю политруком и руковожу работой организованного коллектива, затем по настоянию товарищей и по предписанию центра назначаюсь комиссаром радиотелеграфной школы. Комиссаром радиошколы работаю до 1921 года. С января же назначаюсь комиссаром Радиобазы. Все это время бессменно ячейкой избирался в бюро ячейки, а красноармейцами в Совет рабочих и крестьянских депутатов, в который прошел и сейчас, несмотря на то что не работаю в базе. Центр тяжести все время лежит у меня на партийной работе, все время с девятнадцатого года работаю как активный член районных организаций, городского и Кремлевского. Третьей областной конференцией избран в члены областкома, а сессией Татарского ЦИКа членом Президиума Татарского ЦИКа.
