Глядя в будущее. Автобиография - Буш Джордж
Нам предстояло подняться в воздух в 7 часов 15 минут. "Тебе надо поторопиться с этим, — сказал я, взглянув на часы. — Если комэск не возражает и Нейдо не имеет ничего против, я согласен".
Командиром 51-й эскадрильи с первого дня ее боевых действий был капитан третьего ранга Д. Дж. Мелвин. В свои 30 с небольшим лет Дон Мелвин знал все, что надо, о морской авиации и был опытным пилотом, холодным, собранным лидером, внушавшим доверие младшим летчикам эскадрильи. Прежде чем кончилась война, он был дважды награжден Военно-морским крестом. В это сентябрьское утро он разрешил Тэду Уайту участие в налете на Титидзиму. Лео Нейдо тоже согласился на просьбу Тэда.
Мы поднялись согласно плану: сперва торпедоносцы, затем истребители, некоторые с помощью катапульт, другие, совершив полный разгон по палубе. Мне застегнули ремни, моя машина была установлена на катапульту. Я включил двигатель, дал полный газ, подал офицеру катапульты условный сигнал, скрестив руки на груди, и был выброшен в воздух.
Небо было чистым, а висевших в нем нескольких облачков было явно недостаточно, чтобы послужить нам укрытием. Хотя было еще раннее утро, погода стояла, как и каждый второй день на Тихом океане, теплая и сырая. Нам потребовалось около часа, чтобы достичь острова, поднявшись на заданную высоту атаки 12 000 футов [20].
План атаки нашей эскадрильи предусматривал удар тремя группами, по три торпедоносца в каждой, которые сначала шли V-образным строем, а затем перестраивались в эшелоны перед пикированием. Когда мы приблизились к цели, к нам присоединились самолеты с других авианосцев.
Заградительный огонь был самым плотным из всех, с какими мне только приходилось встречаться. Японцы были готовы и ждали; свои зенитные орудия они пристреляли так, чтобы прошить нас насквозь, когда мы входили в пике. К моменту, когда наша эскадрилья была готова вступить в бой, небо густо покрылось злыми черными облачками разрывов зенитных снарядов.
Дон Мелвин шел во главе эскадрильи, не обращая внимания на близкие разрывы. Я шел за ним, пикируя под углом 35 градусов, что звучит пустяком, но на "авенджере" ощущается так, будто вы пикируете вертикально вниз. Карта целей была развернута у меня на коленях, и, когда я входил в пике, я уже определил район цели. Бросая машину вниз, я скорее чувствовал, чем видел, повсюду вокруг черные пятна разрывов.
Внезапно мы ощутили сильный толчок, точно массивный кулак ударил в брюхо самолета. Дым хлынул в пилотскую кабину, и я увидел языки пламени, змеившиеся по крылу. Я продолжал пикировать, вышел на цель, сбросил наши четыре 500-фунтовые бомбы и отвалил в сторону. Когда мы оказались над водой, я снизился и приказал Делейни и Уайту выбрасываться с парашютом, разворачивая самолет вправо, чтобы отвести поток воздуха от двери рядом с кабиной Делейни.
До этого момента, если не считать едкого густого дыма, затемнившего мой обзор, я был в хорошей форме. Но, когда я стал готовиться к прыжку, посыпались беды.
По наставлению следует прыгать с плоскости, тогда ветер отнесет вас в сторону от машины. Но что-то шло наперекосяк. Ветер ли сыграл шутку или же, что более вероятно, я поспешил дернуть шнур парашюта; сначала головой, затем куполом парашюта я задел хвост самолета. И едва проскочил. Будь расстояние между хвостом и парашютом на дюйм меньше, я бы завис на хвостовом оперении. В этот же раз единственными результатами столкновения были мой рассеченный лоб да частично разорванный купол парашюта.
Я спускался быстро — из-за разорванного парашюта даже быстрее, чем мне хотелось бы. Вот когда все скучные часы тренировок по действиям в чрезвычайных обстоятельствах окупили себя. Правило номер один при прыжках над морем гласит: не запутайтесь в своем парашюте после приводнения. Еще падая и не совсем придя в себя, я инстинктивно стал расстегивать пряжки и легко выскользнул из своей сбруи, когда упал в воду.
Я осмотрел море вокруг, пытаясь увидеть Делейни и Уайта, но единственное, что я мог различить, был мой парашют, уносимый прочь. Мой резиновый плотик из парашютного комплекта должен был быть где-то поблизости. Но если бы не Дон Мелвин, который снизился и снова взлетел, чтобы указать мне, где находится плот, я его никогда бы не нашел и тем более не доплыл бы до него. Я не знал этого в тот момент, однако если бы не Дуг Уэст на своем "авенджере" и несколько ребят на "хеллкэтах" из нашего эскорта, мой плот не сослужил бы мне доброй службы, хотя бы я и добрался до него. От острова отчалила пара японских катеров, намереваясь подобрать меня. Дуг и истребители отогнали их назад, пока я плыл к плоту в надежде, что он не был поврежден при падении и что его удастся надуть. Хорошая новость: он оказался исправным. Я вскарабкался на борт. Дурная новость: при падении сломался контейнер с аварийным запасом, и я остался без пресной воды. Дуг не знал этого, но, пролетая на малой высоте, он заметил, что голова у меня была в крови, и сбросил медицинский пакет. Я выловил его и протер себе лоб ртутным хромом.
Затем я проверил свой штатный пистолет 38-го калибра, чтобы убедиться в его исправности. Он был в порядке, хотя и принес бы мне мало пользы. Я отдал бы его и еще полсотни таких пистолетов за одно маленькое весло. Ветер снова принялся за свои штучки. Я был в одиночестве на плоту, и, в то время как моя эскадрилья направлялась обратно к авианосцу, меня медленно относило к острову Титидзима.
Где были Делейни и Уайт? На горизонте не было видно никаких других желтых плотов. Только безоблачное синее небо и частые крутые зеленые волны, несшие меня к берегу. Я греб изо всех сил, чтобы просто удерживаться на месте.
Голова еще болела. Рука горела от прикосновения к ядовитой медузе. И что еще более усугубляло положение, плавая, я проглотил несколько пинт горьковатосолоноватой воды, а это означало, что время от времени я переставал грести, так как должен был… перегибаться через борт.
И все же я был жив, и у меня были шансы. Вопрос был в том, спаслись ли члены моего экипажа. Ни один не отозвался после приказа прыгать. Борясь с приливом, я вспомнил и следующее: после налета на Титидзиму 58-е оперативное соединение уходило из этого района для встречи с флотом Хэлси. Вероятно, Дон Мелвин сообщил по радио о моем местонахождении нашим кораблям, находящимся в этом районе. Но, глядя на вещи реалистически, можно было считать, что если никто не появится в этот день, то этим мое везение и закончится.
Прошло полчаса. Час. Полтора часа. Не было никаких признаков активности со стороны острова, японцы за мной не гнались. Но и ничто иное не направлялось в мою сторону. Как выяснилось позже, когда мои молитвы были услышаны, это иное явилось не в образе силуэта большого корабля на горизонте, а показалось мне маленькой черной точкой в какой-нибудь сотне ярдов от меня. Точка стала увеличиваться. Сперва перископ, затем боевая рубка, и, наконец, из глубины всплыл корпус подводной лодки.
Была это вражеская подлодка или одна из наших? Для выяснения не потребовалось много времени. На мостике боевой рубки появилась здоровенная бородатая фигура. В руках человек держал черный металлический предмет. Когда подлодка подошла ближе, черный предмет обрел форму кинокамеры.
Кораблем — моим спасителем — был "Финбэк", подлодка ВМС США. Человек с кинокамерой оказался лейтенантом Биллом Эдвардсом. Он стоял, продолжая накручивать свой фильм, пока лодка подходила, а на переднюю палубу высыпало полдюжины моряков. "С прибытием на борт! — сказал один из них, вытягивая меня из моего подпрыгивающего судна. — Давайте спустимся вниз. Командир хочет убраться отсюда ко всем чертям". На дрожащих ногах я проковылял через рубку внутрь "Финбэка". Люки захлопнулись, прозвучала сирена, и командир подлодки отдал приказ: "Погружение!"
В тесной кают-компании подлодки меня вторично поздравили с прибытием на борт трое других летчиков ВМС, спасенных "Финбэком" незадолго до меня. Я молчаливо поблагодарил Бога за спасение своей жизни и произнес про себя молитву о безопасности своих друзей по экипажу. Позже я узнал, что ни Джек Делейни, ни Тед Уайт не уцелели. Один пошел ко дну вместе с самолетом, другого видели, когда он выпрыгнул, но его парашют не раскрылся.
