Борис Фролов - Военные противники России
Но маршалы умели за себя постоять. Об их менталитете дает определенное представление такой случай. В 1809 году во время переговоров о заключении перемирия с потерпевшей поражения в войне Австрией австрийский аристократ князь Лихтенштейн, будучи не в силах скрыть своего раздражения от проигранной войны, сделал замечание одному из наполеоновских маршалов: «Господин маршал, вы разговариваете, как кучер». Нимало не смутившись, тот спокойно ответил: «Так я им и был». Это разозлило князя еще больше. «Так вот с кем приходится иметь дело порядочному человеку», — задыхаясь от ярости, процедил он сквозь зубы. Австрийцу еще повезло, что этим маршалом был не Ожеро.
После гибели Великой армии в России Ожеро сделал вывод, что звезда Наполеона близка к закату. Он еще продолжал, как и раньше, беспрекословно повиноваться императору, но делал это уже без былого усердия. Маршал Ж. Макдональд в своих воспоминаниях поведал об эпизоде, дающем представление об образе мыслей Ожеро осенью 1813 года и его отношении к происходящим событиям. После поражения наполеоновской армии под Лейпцигом едва спасшийся от гибели или плена Макдональд случайно встретился с маршалом Ожеро. В краткой беседе, которая произошла между ними, герцог Кастильонский прямо заявил своему коллеге: «Да знает ли этот мужик (Наполеон. — Авт.), что он делает? Вы не находите, что в этих последних событиях и в катастрофе, последовавшей за ними, он потерял голову? Трус! Он нас бросил, сдал нас всех, и неужели вы поверите, что я буду настолько безумен или глуп, чтобы подставлять свою голову под пули, штурмуя там какие-то предместья Лейпцига. Вам стоит взять пример с меня и уносить ноги!» Макдональд был прямо-таки поражен столь резким отзывом Ожеро об императоре, впервые так открыто услышанным им от военачальника такого высокого ранга.
Грабительские замашки и алчность маршала Ожеро были хорошо известны. Вся армия знала о знаменитых «фургонах Ожеро», неизменно сопровождавших его во всех походах. Это понятие сделалось нарицательным, и прозвище «разбойник» намертво закрепилось за герцогом Кастильонским. Наполеону хорошо был известен этот порок Ожеро, и он не раз называл этого маршала в числе «ненасытных грабителей», но примерно наказать его так и не решился, хотя несколько раз по приказу императора награбленные Ожеро ценности конфисковывались. Но это не помогало. Исправить закоренелого в стяжательстве военачальника такими полумерами было невозможно.
Ожеро был выше среднего роста, мускулистым, крепко сложенным человеком, обладал большой физической силой и громким голосом. Пронизывающий взгляд серо-стальных глаз и острый подбородок, замашки бывалого ландскнехта выдавали неукротимый нрав и целеустремленность человека, бывшего всегда себе на уме. Ожеро на протяжении всей жизни оставался верен привычкам своей бурной молодости. Об этом свидетельствуют, в частности, его склонность к буйным весельям, стремление разыгрывать роль этакого «рубахи-парня», человека «широкой души». Доступность, простота и непринужденность в общении с подчиненными, сохранившиеся еще с революционных времен, были отличительными чертами его характера, и в немалой степени обеспечивали ему популярность в войсках.
В отличие от некоторых своих коллег-маршалов (например, Сюше, Нея или Бессьера), не приглашавших даже своих адъютантов к маршальскому столу, Ожеро всегда держал стол открытым для своего ближайшего окружения. Неискоренимая страсть к стяжательству у него самым странным образом сочеталась с щедростью и широкими, рассчитанными на эффект, жестами. Так, в 1802 году Ожеро оплатил долги попавшего в затруднительное финансовое положение Ланна, одалживал на длительные сроки крупные суммы Бернадоту, с которым вовсе не был дружен, не раз выручал многих своих офицеров и генералов.
Жизнь и деятельность маршала Ожеро неотделимы от эпохи, его породившей. Он прочно занял свое место в истории Революционных и Наполеоновских войн как один из сподвижников Наполеона Бонапарта. Франция увековечила память о нем в названии одной из парижских улиц.
Периньон Доминик Катрин
Французский военный деятель Периньон (Perignon) Доминик Катрин де (31.05.1754, Гренада, Гасконь — 25.12.1818, Париж), маршал Франции (1804), маркиз (1817), пэр Франции (1814).
Происходил из древнего, но обедневшего дворянского рода, многие представители которого на протяжении веков достойно служили Франции на военном поприще. В молодости получил хорошее образование и воспитание. Военную службу начал в 1780 году сублейтенантом гарнизонного батальона, затем перешел в полк гвардейских гренадеров. Мечтавший о подвигах и славе молодой Периньон намеревался отправиться волонтером в Северную Америку, где английские колонии вели борьбу за свою независимость. Но в 1783 году война там закончилась, и Периньон, тяготившийся серой и однообразной гарнизонной службой, из армии уволился.
С началом Великой французской революции вступает в Национальную гвардию, где сразу же получил чин подполковника (1789). В 1791 году избран членом Законодательного Собрания Франции.
В 1792 году начались Революционные войны Франции против коалиций европейских монархических государств, стремившихся задушить революцию во Франции и восстановить в ней прежние порядки.
В сентябре 1792 года Периньон отправляется в Пиренейскую армию, где принимает командование батальоном. Хорошо проявил себя в боях, заслужив репутацию храброго и способного офицера. В июле 1793 года произведен в полковники и назначен командиром полубригады. Незаурядные военные способности, личная отвага и боевая удача способствовали быстрому продвижению Периньона по службе. Неоднократно лично водил своих солдат в атаки. В одном из боев в сентябре 1793 года в рукопашной схватке был ранен штыком в бедро. В том же месяце за боевые отличия получает чин бригадного, а еще через 3 месяца — дивизионного генерала (декабрь 1793 года). Чистка армии от офицеров-дворян Периньона не коснулась, т. к. его патриотизм и преданность делу революции были вне подозрений.
Осенью 1794 года назначен командующим Восточно-Пиренейской армией (18 ноября 1794 года). Во главе ее одержал победы над испанцами при Булу и Росасе. Однако как командующий армией Периньон не всегда действовал адекватно сложившейся обстановке. Неоднократно, уже будучи командующим армией, являл примеры выдающейся личной храбрости и мужества. Так, при осаде крепости Росас, несмотря на ранение, он не покинул поля боя и продолжал руководить действиями своих войск, пока силы не оставили его.
В рядах возглавляемой им армии доблестно сражались будущие маршалы Франции Ланн и Бессьер, бывшие в то время еще рядовыми офицерами. Но в целом успехи армии Периньона в войне с Испанией были не такими уже впечатляющими по сравнению с Западно-Пиренейской армией, возглавляемой генералом Монсеем, победы которой по существу и решили исход войны.
