Артем Рудаков - Лаки Лючано: последний Великий Дон
Хелмс: Я вижу, вы все продумали, полковник.
Эдвардс: Да, сэр. У меня на примете есть один бывший агент ФБР. Он поможет нам установить связь с Мейером Лански, а уже через него мы выйдем на контакт с Лючано.
Хелмс: Хорошо, я доложу президенту. Разумеется, в общих чертах, не упоминая имени Лючано. Прошу вас задержаться сегодня на работе. Думаю, мы сможем приступить к разработке плана операции сразу после моего возвращения из Белого дома.
… Президент Кеннеди пребывал не в самом лучшем расположении духа. Ситуация вокруг Кубы становилась все более напряженной. Назревал кризис.
— Не может быть и речи! — отрубил президент. — Ваш предшественник Даллес сделал все, чтобы облегчить русским вмешательство в кубинские дела. Из-за этой авантюры в заливе Кочинос нам даже нечего им противопоставить, русские объявили нас агрессорами! А вам известно, мистер Хелмс, что они приступили к сооружению шахт для пусковых установок? На Кубе! Каких-то полторы тысячи миль отсюда! Но вам этого мало. Вы хотите еще устроить террористический акт, который позволит русским ввести на Кубу войска.
— Господин президент…
— Замолчите! Я запрещаю вам проводить какие бы то ни было специальные операции на территории Кубы! Вы меня поняли?
— Так точно, господин президент.
Кеннеди с минуту помолчал.
— Знаете ли, Хелмс, до меня доходят странные слухи о якобы имеющем место сотрудничестве возглавляемой вами службы с организованной преступностью.
Директор ЦРУ остолбенел.
— Господин президент, — выдавил он, — уверяю вас, эти слухи не имеют под собой никакого основания.
Кеннеди пристально посмотрел на него.
— На днях начинает работу следственная комиссия сенатора Черча. Она займется проверкой, в том числе и вашей деятельности. Будет лучше, если эти слухи не подтвердятся. Иначе я подыщу на ваше место другого человека.
Хелмс вышел из президентского кабинета как оплеванный. Прямо из приемной он позвонил полковнику Эдвардсу: «Все отменяется. Можете быть свободны».
…Даллас, штат Техас, 12 ноября 1961 года. Встреча ведущих техасских капиталистов и нефтепромышленников. Председательствует миллиардер Говард Хант. Среди присутствующих — уволенный в отставку генерал Кейбелл.
— Говорю вам, ребята, — ораторствовал Хант, — на чем испокон веков держалась Америка? На уважении к капиталу и людям, которые им обладают. Мы, олигархи, всегда были опорой государственной власти. Мы подняли эту страну на первое место в мире по уровню промышленного производства. Мы сделали доллар всемирной валютой, благодаря нам и только нам Америка считается сверхдержавой. Никто и никогда не смел посягнуть на наши привилегии, потому что это были заслуженные привилегии. А что сделал этот подонок?
— Залез в наш карман, сволочь! — выкрикнул Гарри Синклер, нефтяной барон, прославившийся тем, что однажды за вечер просадил 800 тысяч долларов в игорном доме.
— Отмена налоговых льгот для крупных корпораций — это грабеж среди бела дня! — заметил Эдвард Мейерс, монопольный производитель освежающих напитков пепси-кола.
— Непостижимо, но проект нового налогового закона поддерживают многие сенаторы.
Сверкая глазами, Хант заявил:
— Мы должны избавиться от предателей, засевших в Белом доме, должны уничтожить их! Другого пути нет. Я не случайно пригласил сюда своего друга, генерала Чарли Кейбелла. У него есть хорошие новости для нас.
— Бывшего генерала, — с грустной улыбкой поправил Кейбелл.
— Ничего! — взревел Хант. — Уберем этого ублюдка Кеннеди — снова станешь генералом.
— Господа, — начал Кейбелл, — недовольство политикой президента достигло угрожающих масштабов. Причем, что вдвойне обидно, это недовольство выражает элита нашего общества — банкиры, предприниматели, ряд известных политиков. Уступки, которые сделал Кеннеди коммунистам при разрешении кубинской проблемы, нанесли непоправимый ущерб внешнеэкономическому престижу США. Без сомнения, Кеннеди — враг всех честных патриотов в Америке. И, как сказал Говард, единственный выход — прибегнуть к крайним мерам. Я хочу сказать, что наши друзья в Лэнгли уже давно рассматривают эту возможность. Единственное, в чем они испытывают затруднение, — это финансовая сторона мероприятия.
— О чем разговор, дружище? — рявкнул Хант. — Говори, сколько?
— Три миллиона.
— Ребята! — провозгласил Хант. — Мы потеряем гораздо больше, если оставим Кеннеди в живых. Давайте вытаскивайте ваши чековые книжки. Я лично подписываю чек на полмиллиона долларов[50].
Деньги, необходимые для подкупа Верховного Суда Соединенных Штатов, который в виде ответной услуги должен был отменить решение о депортации Лючано, Кейбелл получил незамедлительно. Полковник Эдвардс, с самого начала примкнувший к заговору, встретился с бывшим агентом ФБР Робертом Мэхью. Он не сказал, зачем ему нужно войти в контакт с Мейером Лански, а Мэхью не стал спрашивать.
Босс еврейской мафии был поглощен строительством казино в Нассау. Он долго увиливал от встречи, ссылаясь на занятость. Но когда Мэхью по просьбе полковника Эдвардса передал гангстеру два листа бумаги, один из которых оказался налоговой декларацией, а второй — исчерпывающим перечнем его доходов от игорного бизнеса, Лански сказал: «У меня как раз сегодня свободный день». Предложение полковника «оказать неоценимую услугу своей родине» не вызвало у еврейского босса особого восторга.
— Мистер Гамильтон (под таким именем Мэхью представил полковника), я деловой человек. Меня не интересуют политические игры.
— Какое совпадение, меня тоже, — холодно ответил Эдвардс, — я понимаю, мистер Лански, взывать к вашему чувству долга бесполезно.
— Совершенно бесполезно, уверяю вас.
— Поэтому я взываю к вашему благоразумию. Услуга, о которой я хочу вас попросить, пустяковая. Оказав ее, вы сможете твердо рассчитывать на благосклонность нашей Организации. К тому же это выгодно для вас.
— Для меня? Выгодно?
— Вы хотите вернуть ваши предприятия в Гаване?
— Вот оно что, — смекнул Лански. — Мистер Гамильтон, почему вы сразу не сказали, что хотите устроить праздник Бородачу?
— Бородач сейчас не самая главная проблема для Америки.
— Вот как? Хорошо, это не мое дело. Чем я могу вам помочь?
— Представьте меня мистеру Лючано. Как друга.
Лански вдруг нахмурился:
— Я бы не советовал вам иметь какие-либо дела с этим человеком. Он сильно изменился. И не в лучшую сторону.
Эдвардс с беспокойством спросил:
— Но его слово еще имеет значение для мафии?
