Роберт Фалкон Скотт - Дневники полярного капитана
Суббота, 10 февраля. Лагерь № 24.
Температура за завтраком: 12° [–11 °С]; за ужином: 10° [–12 °С].
Отмахали хороший утренний переход, невзирая на то что зашли слишком далеко на восток и попали на шероховатый, потрескавшийся лед. Чудно выспались, что отразилось на всех лицах, так что выступили не раньше 10 часов и завтракали только в 3 часа. После завтрака потемнело, и мы 2 1/2 часа с трудом держали курс; после того солнце совсем скрылось, и снег при северном ветре понесло нам прямо в лицо; было очень тепло, и править санями не было возможности; поэтому мы разбили лагерь. После ужина солнце показалось, и снега шло меньше; упавший же снег легок, как пух. Пищи у нас еще на целых два дня, и хотя мы не уверены в нашем положении, мы, наверное, находимся не более как в двух дневных переходах от Среднего ледникового склада. Однако если до завтра небо не прояснится, придется или идти наудачу, или уменьшить рационы. Очень нехорошо. Еще одну ночь не удается наверстать потерянного сна. Снег сегодня днем падал крупными, сухими кристаллами. Небо теперь ясно, температура слегка понизилась, и кристаллы стали мелкими.
Воскресенье, 11 февраля. Лагерь № 25.
Температура за завтраком: 6,5° [–14 °С]; за ужином: +3,5° [–16 °С].
Такого трудного дня еще не бывало, и в большей мере мы сами в этом виноваты. Выступили по сквернейшей поверхности при легком юго-западном ветре, под парусом, на лыжах; свет ужасный, от чего все принимало призрачный вид. По мере того как мы шли, свет становился хуже, и вдруг мы очутились среди гряд. Тут мы совершили роковую ошибку – решили свернуть на восток. Шесть часов мы так шли, в надежде пройти значительное расстояние, в чем мы, кажется, не ошиблись, но в последний час-другой мы попали в настоящую ловушку. Полагаясь на хорошую поверхность, мы не сократили завтрака и полагали, что все обстоит благополучно; но после завтрака мы попали в ужаснейший ледяной хаос, какой только мне случалось видеть. Целых три часа мы на лыжах совались туда и сюда, сначала думали, что взяли слишком вправо, потом – что толкнулись слишком влево; между тем места становились все непроходимее, и я сильно приуныл.
Были минуты, когда казалось почти невозможным найти выход из этого хаоса. Наконец, рассудив, что должен быть выход налево от нас, мы кинулись туда. Но там оказалось еще хуже – больше льда, больше трещин. Лыжи мешали, пришлось снять их, после чего мы стали ежеминутно попадать в трещины; великое еще счастье, что обошлось без беды. Наконец мы, по направлению к земле, увидели более гладкий склон и направились в ту сторону, хотя знали, что до того места от нас очень далеко.
Характер местности изменился: вместо неправильно испещренной трещинами поверхности пошли огромные провалы, туго набитые льдом, по которому было очень трудно переходить. Мы измучились, но все же шли вперед и таки выбрались к 10 часам вечера – и я теперь пишу после 12-часового перехода. Думаю, что мы теперь более или менее на верном пути, но до склада еще немало миль, и мы сейчас уменьшили рационы. Из трех оставшихся у нас порций пеммикана мы сделали четыре. Если мы завтра не подвинемся сильно вперед, придется пожертвовать вторым завтраком. Сегодняшний день служил испытанием нашей выносливости и способности довольствоваться скудным ужином после таких трудов. Мы испытание выдержали хорошо. С ледника подул хороший ветер – очищает небо и поверхность. Дай Бог, чтобы продержался завтра. Долго спать не будем, чтобы завтра пораньше подняться.
Понедельник, 12 февраля. Лагерь № 26.
Мы находимся в очень критическом положении. Утром все шло хорошо, и мы прошли изрядное число миль по сносной поверхности. За два часа до завтрака нас порадовал вид лагеря, в котором мы ночевали 18 декабря, на другой день после того, как мы заложили склад; это показывало, что мы на верной дороге. После завтрака, подкрепившись чаем, мы двинулись вперед, в полной надежде пройти остальное расстояние, но, по роковой случайности, мы держались слишком влево, потом взяли в гору и, усталые, угнетенные духом, угодили в лабиринт трещин и расселин. Вследствие разногласия в мнениях мы после этого немало блуждали и, наконец, в 9 часов вечера очутились в самом худшем месте из всех. После нового совещания решили тут ночевать – и вот сидим, после очень скудного ужина; в мешке провизии осталось всего на один раз, а местоположение склада под сомнением. Во что бы то ни стало должны завтра туда дойти. Пока же мы бодримся через силу. В тиски попали, но, к счастью, мы до настоящего времени питались все же хорошо. Дай-то Бог, чтобы завтра была хорошая погода.
Вторник, 13 февраля. Лагерь № 27, у Облаконосной горы.
Температура 10° [–12 °С].
Эту ночь мы все хорошо спали, несмотря на тревожное состояние духа. Что касается меня, я был более других озабочен, потому что, часто выходя из палатки, я наблюдал, как небо постепенно заволакивалось и начинался снег. К тому времени, как нам, по обыкновению, вставать, кругом стояла тьма. Ничего не было видно, незачем было вылезать из мешков. В 8 часов 30 минут я мог смутно различить гору. В 9 часов мы встали, решившись хотя бы напиться чаю с одним сухарем, без пеммикана, чтобы малый остаток пищи приберечь на случай крайней нужды. Мы собрались в путь и сначала должны были извиваться среди лабиринта ломаных ледяных глыб, но, около часа спустя, напали на старую потемневшую земляную тропу. Тут поверхность была гораздо лучше и быстро улучшилась.
Туман еще тяжело повис над всем окружающим, и в течение часа мы шли, постоянно проверяя наше положение. Но вдруг местность стала ровнее, и мы могли немного продвинуться вперед. Эванс оживил было в нас надежду, крикнув, что впереди виден склад, но это оказалось тенью на льду. Но вдруг Уилсон увидел флаг склада. Словно гора с плеч свалилась, и скоро в руках у нас была пища на 3 1/2 дня. У всех несказанно отлегло от сердца; нужно ли говорить, что мы сделали привал и поели как следует.
Остальную часть дня я держал больше влево, совсем близко к горе, пока мы не наткнулись на каменные морены. Тут Уилсон от нас отделился и составил себе коллекцию, между тем как мы с санями шли вперед. Лагерь мы разбили поздно, у нижнего конца горы, и поужинали почти по-прежнему сытно. Вчера мы пережили самое тяжелое испытание за все путешествие, и оно оставило в нас жуткое чувство всегда грозящей опасности. Опасность теперь миновала, но нужно спешить. Впредь провизию надо распределять так, чтобы мы не оставались без пищи в случае непогоды. Нельзя так рисковать. Очень отрадно было узнать, что обе другие партии благополучно выбрались. Лейтенант Эванс, по-видимому, попал в такую же путаницу, как и мы. Завтра будет, кажется, хороший день. Долина постепенно светлеет. У Боуэрса был сильный припадок слепоты от снега, у Уилсона тоже. Эванс не в силах помогать ни при какой работе.
