Ральф Ингерсолл - Совершенно секретно
Если бы лето и осень 1944 года, а затем зима и весна 1945 года прошли относительно спокойно для Гитлера, то никак нельзя поручиться, что его мечта закрыть для нас континент при помощи секретного оружия осталась бы неосуществленной. Все, что мы знаем, это то, что когда мы проникли на европейский континент со стороны Нормандского побережья, кривая германской промышленной продукции все еще резко поднималась, а глава германского государства верил, что он выиграет войну при помощи секретного оружия.
Вот что мы знаем, и мы знаем также, что наше наступление через Ла-Манш сломило германское государство и безнадежно разрушило гитлеровские планы. Мы знаем, что высадка союзников в Нормандии произвела ошеломляющее впечатление и вызвала стремительное развитие событий в Германии, — покушение на Гитлера и попытка государственного переворота имели место через месяц с небольшим после высадки, — а Гитлер с момента высадки до самой осени был занят реорганизацией военного командования и собиранием сил после поражения, нанесенного ему во Франции. И мы знаем, что именно настойчивость Брэдли, требовавшего, чтобы наступление продолжалось и зимой, лишила немцев передышки под укрытием Западного вала. Дьявол гнался за Гитлером по пятам с той минуты, как первый американский солдат ступил на землю Нормандии.
Не будем гадать, привел ли бы к роковым последствиям лишний год безраздельного господства Гитлера в Европе, но не подлежит сомнению, — и это записано кровью на Апеннинских горах в Италии, — что на Балканах главное усилие обошлось бы неизмеримо дороже, и эта дорогая цена, цена британских политических целей, уплачивалась бы в первую очередь американскими жизнями и американскими долларами.
Но вот наступил мир. Спрашивается, как можно применить полученные нами уроки к проблеме мира? Чтобы понять, что происходит, уже не нужно тщательно изучать коммюнике, просеивать, взвешивать и сопоставлять приказы и директивы, стараться проникнуть взором сквозь пелену военной цензуры, анализировать и производить подсчеты. О том, что происходит, открыто говорят каждый день газетные заголовки. И они открыто говорят, что наш английский партнер по-прежнему пытается стасовать карты так, чтобы, когда игра начнется, выиграла империя. Англичане подтасовывают карты так упорно и так искусно, что должно показаться, будто в наших интересах сохранить в неприкосновенности Британскую империю и встать плечом к плечу с англичанами против русских там, где их интересы сталкиваются, и не только на Балканах, но и повсюду в других местах
Одно время гитлеровской Третьей империи была предоставлена главная роль в системе европейского равновесия. Гитлеровская Третья империя приказала долго жить. И теперь нам, американцам, предлагают на самых сходных условиях исключительную привилегию — заменить Третью империю в английской политике "равновесия сил" на континенте, причем, в виде премии, мы получим еще привилегию охранять британскую мощь и престиж на Востоке силой оружия. Причем, если мы не хотим открывать пальбу из пушек на Востоке, то нам достаточно только передать оружие англичанам и голландцам, а они уже сами выполнят эту задачу.
Все это в порядке вещей. Люди, правящие Британской империей, просто заботятся о своих интересах, а честно или нечестно они поступают, и подходит ли это нам или не подходит, это не относится к делу. С другой стороны, отсюда вовсе не следует, что англичане добьются своего. Это только ирландцы, как принято думать, считают, что вся мировая политика не что иное, как английские козни. Смешно, конечно. Мир еще широк, и англичанам постоянно приходится ограничивать свои цели практически достижимым. Но тот факт, что они неизменно стараются влиять на мировую политику в таком направлении, чтобы в выигрыше оказалась империя, не только не подлежит сомнению, но и вполне понятен. Точно так же этот факт не дает оснований для ложного вывода, что англичане — или высшая раса, или шайка негодяев. Они просто группа людей, которые блюдут свои интересы. Они продолжают действовать во время мира так же, как действовали во время войны. Когда от Уинстона Черчилля власть перешла к лейбористам, ничто не изменилось. Да и почему было ждать изменений? Разве м-р Эттли считается меньшим английским патриотом, чем его предшественник? Англичане могут расходиться во взглядах на то, как надо делить их национальный доход, но никто из них не желает, чтобы доход империи в целом оказался урезанным. Английская внешняя политика направлена на обеспечение дохода и безопасности английских граждан. Да и может ли быть иначе? Как и всякий делец, Британская империя в своих сделках с остальным миром может выторговать ту или иную выгоду в обмен на такую же; или, наоборот, конъюнктура может заставить ее удовольствоваться меньшим, чем она бы хотела, как это было, когда по воле и решению американского партнера победа над Германией была одержана в Северо-Западной Европе, а не на Балканах. Но англичане всегда спрашивают ту цену, которая устраивает их, и сделка всегда изображается перед покупателем как обоюдно выгодная. Кто ожидал бы другого?
Глава четырнадцатая. Пусть уроки не пропадут даром
Во время войны наши цели не были равнозначны английским. Не равнозначны они и во время мира. Это очень не трудно доказать. Подобно тому, как во время войны обе стороны желали победы, но стремились к ней разными путями, так и теперь, после победы, обе хотят мира, но ни мы, ни они не хотим просто мира, все равно какого, а каждый из нас хочет своего мира, хочет его на свой особенный лад.
Нет никакой надобности извлекать на свет длинный перечень традиционных конфликтов. Мы расходимся по вопросу о политике в Палестине, в Индии, в Голландской Индонезии, в Китае, во всем мире; но ни одно из этих разногласий не имеет решающего значения. В совокупности они показывают только, что существует не одна, а две группы интересов — интересы английские и интересы американские, и что эти интересы не тождественны. Сами по себе традиционные конфликты подобны мелким стычкам, которые в совокупности образуют крупное сражение или даже кампанию. Может быть, не так важно выиграть какую-нибудь из этих стычек, но если слишком многие из них проиграны — это значит, что неприятелю удалось навязать нам свою волю.
Но сейчас Британская империя вступила в конфликт, который действительно является решающим, — есть расхождение в масштабе, достаточном, чтобы привести к третьей мировой войне, и если не с нами, то между Британской империей и Советскими республиками. Оставляя в стороне бывшие разногласия, как, например, на Среднем Востоке, скажем, что главный спор идет о том, чей социальный строй получит превосходство на том пространстве Европы, которое отделяет Объединенное Королевство от русских степей. Между Великобританией и Советским Союзом существует коренное, настоящее и вполне узаконенное разногласие. В зависимости от личного мнения можно полностью сочувствовать одной точке зрения. Если не вдаваться в область того, что является высшей мудростью, только общепризнанного принципа всякой нации на самозащиту, это никак нельзя. Что вопрос "будет ли в европейских странах английский или русский строй", — это вопрос, имеющий первостепенное значение для обеих сторон, которые еще не вполне опомнились от "кровавого бриза", каким явились для них снаряды дальнего действия, посылавшиеся против них через Ла-Манш. Никакого средства защиты против этого не было найдено, в особенности против летящих на большой высоте ракетных снарядов «ФАУ-2». Единственным возможным ответом было позаботиться, о них, но стартовые станции, с которых можно было их запустить,
