Ольга Елисеева - Молодая Екатерина
8
Под анекдотом в те времена понимался не смешной случай, а краткая история из жизни того или иного государственного мужа, часто вполне достоверная.
9
Профессор напрасно горевал о кабинете. Маленький Павел имел нечто подобное. Возможно, к нему перешла старая коллекция отца. Позднее упоминание о богатейшем собрании моделей мелькает уже в николаевской мемуаристике: Инженерный корпус располагал подаренной императором огромной коллекцией русских фортификационных сооружений в миниатюре, которые использовались при обучении кадетов. За три поколения страстно увлеченных инженерным делом государей она должна была несказанно возрасти.
10
Мысль о том, что сенаторы должны выбрать достойнейшего «между собой», у Нартова отсутствует. Она полностью принадлежала Штелину и отразила политическую конъюнктуру не петровского, а екатерининского времени. Вопрос о престолонаследии оставался острейшей проблемой русской действительности в течение всего XVIII столетия. Письмо Петра Великого в Сенат создавало прецедент, согласно которому наследник мог быть избран Сенатом из числа его членов. В 1772 г. великому князю Павлу Петровичу исполнилось 18 лет. Многие считали, что власть вручена Екатерине II до его совершеннолетия. Поэтому 1770-е гг. — время волнений сторонников Павла и не иссякающих печатных провокаций, призванных вновь поднять вопрос о наследнике. Штелин участвовал в этих хлопотах и воевал против Екатерины. На основе подлинного письма он создал документ, якобы относящийся к началу века, а на самом деле крайне актуальный именно после совершеннолетия Павла. Тенью Петра Великого профессор освятил выгодный для сторонников цесаревича политический ход. Книга «Анекдотов» вышла в Лейпциге на немецком языке в 1775 г., а в 1786 г. была дважды переиздана в России. Как ее пропустила цензура? Ответ прост — если в 1770-е гг. она работала на Павла, то к середине 1780-х гг. ситуация изменилась. Родился великий князь Александр, круг возможных наследников расширился, и подобная публикация напоминала подданным, что преемник монарха может быть избран и переизбран самим ли государем, или Сенатом — в данном случае неважно. Так «Прутское письмо» оказалось обоюдоострым оружием.
11
Человек, желавший серьезно познакомиться с какой-либо отраслью знания, должен был, в первую очередь, выучить европейские языки. Ситуация изменится лишь в царствование Екатерины II, когда появятся частные издательства, резко возрастет поток переводной литературы, а на ниве российской словесности будут трудиться уже не единицы, а сотни авторов. К концу века количество начнет постепенно перерастать в качество, но в царствование Елизаветы Петровны до екатерининского изобилия было еще далеко.
12
Ту же логику через много лет воспроизвела и сама Екатерина II, рано женив сына, а потом старших внуков. Но если для Павла Петровича до брака была подобрана сговорчивая вдова, научившая юношу всему необходимому, то Александр и Константин такой школы не прошли — они были чересчур юны и чисты. В результате 16-летнего Александра, как и деда, постигла неудача. Сохранилось его письмо-отчет воспитателю графу Н. И. Салтыкову, написанное после первой брачной ночи, 28 сентября 1793 г.: «Ваше сиятельство, у нас дело изрядно шло. Я пробовал раза три впускать туды, а оно довольно глубоко входило, и ей больно немножко было, но еще не прорвало кожицу». Великий князь описал произошедшее с наивной откровенностью: у него не хватило сил. Примерно также себя чувствовал и Петр с Екатериной. Разочарование брачной ночи стало серьезной бедой в семье Александра. Его мать Мария Федоровна позднее с гневом пеняла свекрови за столь ранний брак старших сыновей. Статс-секретарь вдовствующей государыни Г. И. Вилламов записал горькие откровения госпожи: «Вот что значит женить детей так рано! Она увещевала в свое время императрицу Екатерину и говорил ей, что это не приведет ни к чему хорошему». И далее: «Если бы императрица Елизавета (супруга Александра I. — О.Е.) вышла замуж не раньше 20 лет от роду, а то и позже, то они были бы оба бесконечно счастливы… Она жестоко оскорбила его… когда он подходил к ней, чтобы обнять или поцеловать, она грубила ему; …безнаказанно нельзя отталкивать своего мужа… Она плохо с ним обращалась, несмотря на то, что они нравятся друг другу… Император был вынужден искать связи на стороне». Если Елизавета Алексеевна, искренне привязанная к Александру, после трудной брачной ночи морщилась и «грубила», чуть только муж пытался приобнять ее, то как же вела себя девушка, не влюбленная в супруга, а только терпевшая его? В лучшем случае покорно.
13
Вспомним Вилламова. Когда Мария Федоровна сказал ему, что Александр I из-за холодности жены «был вынужден искать связи на стороне, что Елизавета могла этому помешать, что император ей все рассказал», статс-секретарь ответил: «Его откровенность, возможно, имела целью заставить императрицу как-то по-другому реагировать. „О, — воскликнула она. — На нее это никак не подействовало!“». Удивительно, что повороты судеб и жизненные ситуации способны повторяться из поколения в поколение.
14
«При нашем дворе было двое камергеров Салтыковых, сыновей генерал-адъютанта Василия Федоровича Салтыкова, жена которого, Марья Алексеевна… была в большой чести у императрицы за отличные услуги, оказанные ей при вступлении на престол… Младший из ее сыновей, Сергей, недавно женился на фрейлине… — вспоминала Екатерина о своем возлюбленном. — Старшего его брата звали Петром, это был дурак в полном смысле слова, у него была самая глупая физиономия, какую я только видела в моей жизни. Большие неподвижные глаза, вздернутый нос и всегда полуоткрытый рот». Те исследователи, которые убеждены, что отцом великого князя Павла стал Сергей Салтыков, ссылаются на эту строчку из мемуаров императрицы, доказывая внешнюю схожесть «дяди» и «племянника». Однако разрезом глаз Павел повторял мать, вздернутый нос был у Елизаветы Петровны, очень не любившей свои изображения в профиль, а полуоткрытого рта за сыном Екатерины никто не замечал.
15
«По приказанию Александра II, — сообщал Барсков, — переписка с Уильямсом была передана 10 мая 1864 г. в бывший Государственный Архив и хранилась там запечатанной до 4 октября 1865 г., когда графу Д. Н. Блудову велено было составить доклад о ней. Снова переписка возвратилась в Архив лишь 15 сентября 1881 г., и через две недели представлена Александру III, который возвратил ее через 12 лет и велел хранить за печатью Архива. Двое царей живо интересовались письмами Екатерины Уильямсу, но не решились огласить их; это дозволил после революции 1905 г. Николай II, презиравший Екатерину II и высоко чтивший Павла I». Наследники Екатерины порой неуютно чувствовали себя рядом с ее огромным наследием. Она была узурпатором, а сделала для страны куда больше многих законных государей. В таких условиях легче казалось «презирать» и «чтить», чем изучить и понять.
