Брет Уиттер - Охотники за сокровищами
И только в 2007 году хранители памятников понемногу начали получать признание, которого давно заслуживали. 6 июня 2007 года, в 63-ю годовщину высадки в Нормандии, обе палаты Конгресса США приняли резолюцию, которая впервые признала вклад мужчин и женщин из тринадцати стран, служивших в ПИИА. Резолюция была поддержана как демократами, так и республиканцами и прошла единогласно.
Вскоре после этого хранители памятников и главная организация, защищающая их интересы, Фонд хранителей памятников, получили Национальную гуманитарную медаль США, которую многие называют американским аналогом посвящения в рыцари. Всего четверо из двенадцати оставшихся хранителей смогли поехать на церемонию вручения в Вашингтоне. Один из них – бодрый Гарри Эттлингер, которому стукнул восемьдесят один год. Попав на фронт прямо со школьной скамьи, он был лет на двадцать моложе большинства остальных хранителей, служивших на фронте.
Гарри стал исключением и в другом отношении: вернувшись с войны, он не сделал карьеры в области искусства. Мобилизовавшись в 1946-м, он вернулся в Нью-Джерси и, воспользовавшись льготами, полагавшимися ему по закону, поступил в колледж. Получил степень бакалавра машиностроения и устроился на работу на фабрику по производству моторов для швейных машинок Зингера. В середине 1950-х годов он перешел в оборонную промышленность, разрабатывал индикаторы полета, портативные радиолокационные системы, эхолокаторы и, наконец, стал заместителем руководителя программы по разработке и производству систем управления для ракет «Трайдент», которые запускались с подводных лодок.
Он также состоял во многих ветеранских организациях и активно интересовался историей холокоста. От своих друзей по Ассоциации американских евреев – ветеранов войны он впервые услышал о шведском дипломате Рауле Валленберге, богатом человеке, придерживавшемся протестантских убеждений. В 1944 году Валленберг помог спасти жизнь ста тысячам венгерских евреев. В январе 1945-го его арестовали советские войска, и больше его никто не видел. Выйдя на пенсию в 1992 году, Гарри стал одним из основателей фонда по сбору средств на памятник Валленбергу, а затем организовал в Нью-Джерси фонд Валленберга для поддержки студентов, разделяющих идею о создании мира, открытого для сострадания. Занимаясь делами фонда, Гарри узнал историю о шахтах в Хайльбронне и Кохендорфе.
Нижние уровни шахты, как выяснил Гарри, использовались как заводы: это были огромные забетонированные залы двадцати метров в высоту и двенадцати в ширину, вдоль стен которых тянулись электрические кабели, подводившие ток к машинам. Как минимум один, а может быть, и несколько подземных заводов Кохендорфа занимались подготовкой к массовому производству воздушно-реактивных двигателей. Если бы нацисты успели запустить завод до прибытия американцев – им вроде бы оставалась всего пара недель, – это могло переломить ход войны. Возможно, именно поэтому вермахт защищал Хайльбронн до последнего.
Только в 2001 году от двух из немногих выживших свидетелей Гарри узнал о том, что случилось в Кохендорфе. Всю тяжелую физическую работу, в том числе расширение подземных помещений шахты, выполняли полторы тысячи венгерских евреев, которых привезли сюда из Освенцима. В сентябре 1944 года Хайльбронн был практически уничтожен британскими бомбардировками, отказала и электростанция. Вся область погрузилась в тишину и мрак. Когда смолк рев самолетов, из черного нутра шахты раздалось пение. Сначала оно было совсем тихим, затем зазвучало громче, так что каждый находившийся на поверхности возле шахты мог его слышать. Это был Йом-Киппур, день искупления, и евреи распевали молитву «Кол Нидрей». Почти все – в последний раз. В марте 1945 года, меньше чем за месяц до прибытия американцев, всех работников шахты выслали в Дахау. Большинство замерзли насмерть во время пятидневного путешествия. Остальные были отправлены прямиком в газовую камеру.
И по сей день хранитель памятников Гарри Эттлингер живет в своей квартире в северо-западном Нью-Джерси. Он продолжает работать в Фонде Валленберга, состоит в нескольких ветеранских организациях, занимается изучением истории евреев и холокоста. Его дед распределил свою любимую коллекцию произведений искусства между наследниками, но Гарри принадлежит бо́льшая часть. Он хранит ее в чулане. Даже знаменитая копия Рембрандта висит где-то в углу, хотя, наверное, если попросить, он может перевесить ее на почетное место над диваном.
Единственным зримым напоминанием о проведенных на войне годах стала небольшая фотография, которая стоит на угловом столике. Снимок был сделан в шахте Хайльбронн в начале 1946 года. На нем офицер службы памятников лейтенант Дейл Форд и недавно получивший повышение сержант Гарри Эттлингер смотрят на «Автопортрет» Рембрандта. Картина водружена на вагонетку, на снимке хорошо видны каменные своды шахты и железные рельсы. В 1946 году армия использовала фотографию для пропаганды. Она перепечатывалась во всем мире с подписью: «Американские солдаты с Рембрандтом». Но мало кто догадывался, что это был тот самый Рембрандт из музея Карлсруэ, а стоящий рядом с ней девятнадцатилетний солдат – немецкий еврей, выросший в трех кварталах от музея и волею судьбы оказавшийся в шахте, в двухстах метрах под землей, где впервые воочию увидел картину, о существовании которой знал всю жизнь, но на которую прежде не имел права смотреть.
Благодарности
Тринадцать с лишним лет я интересовался этой темой, девять из которых потратил на написание книги и почти пять – на детальные исследования. Если вы никогда не занимались осуществлением проекта подобного масштаба, то вам, возможно, будет непросто понять, насколько велика моя благодарность тем, кто все эти годы оказывал мне поддержку. Не важно, каков конкретный вклад каждого из этих людей, главное – помнить, что подобные результаты редко достигаются в одиночку. Их много – тех, кто помог мне рассказать эту историю, – кто добрым словом, кто конкретным делом.
Самую значительную лепту внесла Кристи Фокс: ее верой в нужность дела и интересом к хранителям памятников дышит каждая страница книги. Спокойствие и рассудительность моего адвоката и советника Майкла Фридмана еще раз доказали мне, почему в качестве адвоката он полезен, а в качестве советника – просто незаменим. Питер Макгиган и его коллеги из литературного агентства Foundry Literary & Media,в том числе Стефани Абу и Ханна Гордон Браун, стали моими единомышленниками и разделили мой взгляд на значение этой истории. Питер был моим литературным агентом в издательском мире, и именно он познакомил меня с Бретом Уиттером, чей профессионализм и надежность могут сравниться только с его самоотверженной готовностью с головой погрузиться в сюжет, – работать с ним было удовольствием. Мишель Рапкин, мой редактор, влюбилась в историю хранителей памятников, как только узнала о ней. Ее поддержка была неоценимой, особенно в свете постигшей ее личной трагедии – утраты любимого мужа Боба. Она и ее коллеги из издательства Center Streetпомогли этой книге увидеть свет. В особенности хотелось бы поблагодарить Памелу Клементс, Престона Кэннона и Джану Берсон из отдела связей с общественностью, а также Криса Барбу, Криса Мерфи, Джину Уинн, Карен Торрес и всех сотрудников отдела продаж издательства Hachette.Отдельное спасибо Джоди Уолдрап. Рольф Зеттерстен и Гарри Хелм с самого начала с энтузиазмом отнеслись к идее издания книги о хранителях памятников, и я благодарен им обоим.
