Николай Окунев - Дневник москвича. 1920–1924. Книга 2
По официальному сообщению ГПУ, подписанному самим Дзержинским, в декабре месяце арестовано около тысячи человек «нэпманов», т. е. биржевых дельцов, игроков в карты; рулетку, лото, тотализатор, рестораторов, аферистов, содержателей притонов и «тому подобных». Все они подвергнуты административной ссылке в отдаленные края «с отобранием имущества». Их квартиры со всей обстановкой отданы в пользование «рабочих». И этим дело не ограничилось. Аресты продолжаются. Одних жуликов убирают, а на их место готовятся другие. «Все это было, было!» В связи с этим поговаривают, что в правящей партии восторжествовала левая с Дзержинским и Бухариным во главе. И что оппозиция, т. е. коммунисты поправее, лишается своих прерогатив. Даже сам Троцкий не удержался. Был выпущен бюллетень о состоянии его здоровья, подписанный всеми «лейб-медиками». По бюллетеню выходит, что у него непроходимая лихорадка, «побледнение», «похудение» и «понижение работоспособности», так что мы, мол, воспрещаем ему в течение двух месяцев заниматься какими-либо делами и предписываем немедленное климатическое лечение. Разве это не ссылка? Посмотрим на «деяния» 11-й Московской губернской конференции РКП(б), законченной вчера. Принята резолюция по докладу тов. Каменева, в которой, между прочим, выражается «сожаление, что тов. Троцкий допустил явно политическую ошибку, выступив со статьей, которая обозначала срыв единогласного решения ЦК и ЦКК. Это выступление, помимо неправильных положений (о партаппарате и молодежи), содержало в себе попытку опорочить работу руководящих учреждений партии.» Поэтому конференция выражает уверенность, «что признание тов. Троцким сделанной им ошибки было бы лучшим способом наиболее безболезненно ликвидировать неслыханно обостренную этим выступлением тов. Троцкого борьбу в партии». Эта резолюция принята большинством 325 голосов, против 61-го голоса, стоявших за резолюцию Преображенского, одного из сторонников Троцкого. Как-никак, а чувствуется в ядре большевиков трещина довольно заметная.
В декабре месяце поговорили мы и с Америкой. 16-го Чичерин послал телеграмму самому Кулиджу, Президенту Соединенных Штатов. Мы, дескать, вполне готовы обсудить с вашим правительством установление прочной дружбы с Америкой, мы готовы вступить в переговоры об улаживании вопроса о денежных претензиях Америки к России. Сам Кулидж ничего не ответил Чичерину, но американский министр иностранных дел передал по телеграфу американскому консулу в Ревеле для передачи Чичерину текст его заявления, сделанного с одобрения Кулиджа в сенате. А в этом заявлении говорилось: сейчас не может быть речи о переговорах, так как американское правительство, как и Президент в своем послании конгрессу заявили, что они не намерены менять своих принципов. Если советское правительство изъявляет готовность вернуть американским гражданам конфискованное имущество или дать соответствующую компенсацию за него, то пусть оно это совершит. Если советское правительство готово отменить декреты о непризнании русских долгов и признать их, то пусть оно это сделает. Для этого не нужны ни конференции, ни переговоры. Все эти намерения могут и должны быть выполнены в Москве как доказательство искренности желаний советского правительства. Чрезвычайно серьезен также факт все продолжающейся пропаганды за ниспровержение существующего у нас строя. Американское правительство не может входить ни в какие переговоры до тех пор, пока Москва не перестанет быть центром этой пропаганды.
Я тут везде пишу «новое Рождество, старое Рождество», как будто Христос дважды родился. Но пришлось праздновать два раза. Занятий не было по новому стилю, зато церковные службы Рождеству состоялись тогда только в «обновленческих» церквях, куда пошла какая-нибудь тысяча отколовшихся или любопытных москвичей. В старое же исконное Рождество, т. е. 7-го января н. ст., все церкви были переполнены и во Всенощную, и в заутреню, и за ранней обедней, и за поздней. На занятия шли безропотно, но помолившись и истинно «разговевшись». Говорят, большинство заводов и фабрик работало, но частные магазины, рынки, заводы и мастерские положительно не действовали. В деревнях безусловно праздновалось старое Рождество. После стали разбираться в этом явлении, и, как пишут, 5.500 торговцев подверглись штрафу от 50 до 300 червонных рублей за неоткрытие «седьмого января своих лавок». В связи с этим пошли придирки к Патриарху. Наркомюст за подписью Крыленко разослал всем губернским и областным прокурорам циркуляр, в котором разъясняется, что «публичное чествование лиц, осужденных и находящихся под судом, в частности, в отношении гр. Белавина (Тихона), чествование, выражающееся в упоминании имени лица в молитвах, прошениях и т. п., с присоединением к этому звания, по состоянию в коем это лицо совершило вменяемое ему преступное деяние, является деянием уголовно наказуемым». Дальше смутно как-то, но определенно рекомендуется не заключать договора с группой верующих, «взявших в пользование храм», нелояльно относящихся к постановлениям судебной власти республики. Последний абзац я понимаю так, что если мы сторонники Тихона, не признающие самозванного синода, возглавляемого Евдокимом, то «в наше пользование» не дадут ни одного храма.
Евдокиму, конечно, нестерпимо обидно, что «на него» не идут, а на Тихона валом валят, и вот он доносит власти о нашем якобы контрреволюционном праздновании по старому стилю. Однако сам Тихон — за новый стиль, еще 10-го декабря он подтверждает своему духовенству и мирянам, что его воззвание от 1-го октября 1923 г. остается в силе для всех верующих. И лишь в зависимости от местных условий благословляет в некоторых приходах или епархиях празднование Рождества справлять и по старому стилю. А «местные условия» — это как вот сказалась в этот раз у нас в Москве чисто народная, родовая приверженность к старому календарю. Никаких заговоров между «верующими» ни перед старым, ни перед новым Рождеством не было, но все «точно сговорившись» 25-го декабря в церковь не ходили, а 7-го января валом повалили.
Про старое Рождество в газетах намекнули только циркуляром Крыленко да оштрафованием праздновавшей Сухаревки, а про новое писали так: «Комсомольское рождество прошло в этом году в Москве весьма оживленно, при массовом участии рабочих, работниц и красноармейцев. В аудитории имени Д. Бедного (бывш. Пименовской церкви) собралось около 2.000 человек молодежи и беспартийных рабочих. С большим вниманием был заслушан антирелигиозный доклад тов. Захарова», и т. д. Далее подробное же описание других клубских «всенощных». И в общем, говорят «Известия», по Москве было проведено около ста собраний. Инсценировки, игры, пляски и пение происходили до 7–8 ч. утра. По приблизительному подсчету, в рождественских торжествах молодежи участвовало не менее 70.000 человек, причем тысячи народа лишены были возможности участвовать из-за тесноты помещений.
