Реймонд Франц - Кризис совести. Борьба между преданностью Богу и своей религии
Я знаю, что в Руководящем совете нет ни одного человека, более преданного организации Свидетелей Иеговы, чем Лайман Суингл. Я всегда его любил и восхищался его честностью и смелостью. Я представления не имею, каким было бы его отношение ко мне сегодня. Может быть, совершенно противоположным. Я только знаю, что всегда буду любить этого человека хотя бы за то искреннее выражение чувств тогда, в коридоре. В его печали я нашел силу[213].
Позднее днем председатель Шредер принес мне решение Руководящего совета. По всей видимости, те, кто настаивал на лишении общения, не добились большинства в две трети; Шредер сообщил мне, что меня просят оставить Руководящий совет, а также работу в штаб — квартире. Руководящий совет предложил внести меня (и мою жену) в список «Нетрудоспособных специальных пионеров» (это часто предлагалось областным и районным надзирателям, которые вынуждены были оставить разъездную деятельность по болезни или возрасту). Состоящие в этих списках ежемесячно отчитываются перед Обществом и получают материальную помощь, но от них не требуется выполнения определенного количества часов проповеднической работы[214]. Я ответил, что нам обоим не хотелось бы находиться в положении, которое накладывало бы на нас определенные обязательства, даже если они только подразумевались. Он высказал несколько замечаний о том, каким «замечательным произведением» была книга «Помощь в понимании Библии», и затем ушел.
Я написал заявление об уходе, которое привожу ниже. До сего дня я продолжаю делать то, о чем заявил в нем.
22 мая 1980 года
Руководящему совету
Дорогие братья:
Настоящим письмом я заявляю о том, что прекращаю свою деятельность члена Руководящего совета. Я также завершаю свое служение в Вефиле. Я буду продолжать молиться за вас и за всех служителей Иеговы Бога по всей земле.
Ваш брат,
Р.В. Френц
Мы с женой на несколько дней уехали, чтобы передохнуть от этого кошмара, а затем вернулись, чтобы забрать вещи. Я оставил основную массу рабочих бумаг, взяв с собой папки только с теми делами, в которых участвовал самым непосредственным образом. Я понимал, что надо будет документально подтвердить свою позицию по этим вопросам, если в будущем эту позицию исказят, как это иногда случалось.
Когда мы вернулись, я увидел Эда Данлэпа, стоявшего около здания штаб — квартиры. Сегодня ему предстояло встретиться с правовым комитетом.
Тогда Эду было уже 69 лет. За год до этого он серьезно подумывал оставить работу в штаб — квартире. Он знал, что является объектом нападения со стороны как Руководящего совета, так и людей вне его. Однажды он попросил Писательский комитет оградить его от преследований. Писательский комитет поручил Лайману Суинглу, Ллойду Бэрри и Эварту Читти поговорить с членом Руководящего совета Карлом Кляйном (который тогда не входил в состав Писательского комитета, хотя позднее, после ухода Читти, стал его членом). Они попросили его воздержаться от бесед с Эдом в осуждающем тоне и от разговоров за его спиной. Это возымело некоторое действие по отношению к высказываниям вне Руководящего совета, хотя на заседаниях и внутри Руководящего совета все оставалось по — прежнему.
Когда в конце 1979 года я сообщил Эду, что мы предполагаем оставить работу в штаб — квартире, он сказал, что думал об этом, но пришел к выводу, что для него это было нереально. В его возрасте и финансовом положении он не представлял себе, как сможет содержать себя и жену. Оставаясь в Бруклине, они, по крайней мере, будут иметь жилье, пищу и медицинское обслуживание при необходимости. Итак, он сказал, что решил остаться, и добавил: «Если в писательском отделе будет слишком много неприятностей, я просто попрошу перевести меня в плотники или на какую — нибудь другую работу».
Не прошло и года, как он очутился перед правовым комитетом. В тот день, когда я его увидел, он сказал: «Я буду с ними очень откровенен. Не в моем характере увиливать». Он сказал, что почти не сомневается в том, что будет делать комитет.
Это был конец мая. Прошло около шести недель с того момента, когда Председательский комитет предоставил Руководящему совету запись беседы с супругами Годинес, где имя Эда упоминалось несколько раз. Почти столько же времени прошло с того дня, когда Бэрри и Барр расспрашивали его, уверяя, что им «нужна только информация». На протяжении всех этих недель — хотя Эд Данлэп находился тут же, среди них, до самого конца продолжая работать над порученной ему книгой о жизни Иисуса Христа, — ни один из членов Председательского комитета не поговорил с ним, чтобы обсудить эти вопросы или сообщить о выдвигаемых против него обвинениях. Эти люди полностью руководили всем происходящим, близко знали Эда и все же до самого конца не сказали ему об этом ни слова[215].
После первых расспросов Бэрри и Барра на протяжении почти шести недель ни один член Руководящего совета не подошел к Эдварду Данлэпу, чтобы обсудить возникшие вопросы, помочь ему в рассуждениях или поговорить о Слове Бога с человеком, которому теперь было почти 70 лет и который находился в организации почти полвека, 40 лет занимался полновременным служением и исповедовал надежду на небесную жизнь. Они сами засвидетельствуют, что это правда. Как непохоже это на пастыря, готового оставить 99 овец, чтобы пойти искать и вернуть одну «заблудшую» — ибо именно такой заблудшей овцой был в их глазах Эд.
Конечно, вполне могло быть, что некоторые из лишенных общения действительно высказывали неосмотрительные утверждения, но упомянутые действия руководителей говорили, по — моему, гораздо громче любых слов[216].
Для того, чтобы судить Эда Данлэпа, была назначена комиссия из пяти работников штаб — квартиры. Руководящий совет оставался в стороне. Все пятеро назначенных были моложе Эда, никто из них не входил в число «помазанных». Всего после одного дня размышлений они вынесли решение.
Довольно типичными для общего отношения к делу были следующие выражения.
Когда Эда спросили по поводу учений организации о двух классах христиан, он обратил внимание на Римлянам 8:14, где говорится, что «ВСЕ, водимые Духом Божиим», есть сыны Божьи. Он спросил: «Как еще это можно понять»? Фред Раек, служивший в Школе Галаад инструктором в то время, когда Эд был ее секретарем, сказал: «Эд, это просто твое толкование». Эд спросил: «А как еще ты объяснил бы это»? Фред Раек ответил: «Вот что, Эд, здесь судят тебя, а не меня».
Когда его спросили о решениях организации по принятию новых правил, он подчеркнул, что христианин находится не под законом, а под незаслуженной милостью (или благодатью). Он сказал, что вера и любовь всегда побуждали к праведности несравненно сильнее, чем правила. Роберт Уоллен сказал: «Но Эд, мне нравится, когда мне говорят, что делать». Вспомнив слова апостола в Евреям 5:13–14 о том, что христиане должны быть не младенцами, но зрелыми людьми, «у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла», Эд ответил: «Тогда тебе нужно больше читать Библию». Роберт Уоллен улыбнулся и сказал: «Мне и еще двум миллионам человек». Эд ответил: «То, что они этого не делают, не дает тебе основания тоже этого не делать». Он подчеркнул, что основная проблема состоит в том, что братья просто не изучают Библию; они полагаются на публикации; их совесть не получила подлинных навыков по принципам Библии.
