Майкл Бар-Зохар - Бен Гурион
Но старик так настаивает, что, в конце концов, Ядин спрашивает, какое министерство ему собираются предложить, и в ответ слышит обидное: «Ему предлагают войти в правительство не экспертом, а государственным деятелем. Следовательно, важно не то, какое министерство ему будет поручено, а его работа в правительстве». Стремясь заполучить Ядина в состав кабинета, Старик дойдет до того, что согласится примириться с тем, что он не является членом партии. Несмотря на это, Ядин остается непоколебим. Его отказ глубоко огорчает Старика, который в 1964 году напишет ему: «Я считал (и считаю), что человеком, достойным занять пост премьер-министра, является Игаэль Ядин».
Еще до отказа Ядина войти в состав будущего правительства партия взбунтовалась. Когда Бен-Гурион рассказал о своих беседах с тремя кандидатами. Голда Меир сразу же заявила (и это уже не в первый раз), что после выборов выйдет из состава кабинета. Секретарь партии «Гистадрут» Пинхас Лавон также возражал против трех молодых руководителей, и в партийном аппарате возникло возмущение, получившее в Рабочей партии Израиля название «блок». Многочисленные попытки Бен-Гуриона примирить ветеранов с новичками и наоборот с треском провалились. Внешне все выглядело гладко, но глухая война разделяла старую гвардию (во главе с Голдой Меир, Залманом Араном, Пинхасом Лавоном и Пинхасом Сапиром) и их молодых товарищей по партии.
На выборы 1959 года Бен-Гурион с помощью молодых кадров, которых он поддерживал и ободрял, решил привлечь в свой лагерь молодых избирателей. Не удовольствовавшись внесением их в списки от Рабочей партии Израиля, он сообщает, что они пользуются его личной поддержкой. Он сомневается, что такая позиция придется по вкусу старой гвардии, но она предпочитает зарыть топор войны до следующего дня после выборов и проявляет свое негодование исключительно при закрытых дверях. Стремясь задобрить Голду Меир, Бен-Гурион долго беседует с ней, но все обещания и посулы в случае примирения не воспринимаются всерьез ветеранами Рабочей партии Израиля, тем более после расположения, проявленного Стариком по отношению к «молодым подопечным».
Выборы 3 ноября становятся самым большим триумфом в истории Рабочей партии. Израиля. С преимуществом в семь мест партия насчитывает теперь сорок семь. Она достигла вершины власти. Многочисленные политические комментаторы относят эту удивительную победу за счет присутствия кандидатов подрастающего поколения. Однако; те, кто полагал, что этот успех положит конец соперничеству внутри партии, явно тешил себя иллюзиями. Напротив, как только в результате выборов стало очевидно, что начинается вхождение во власть «молодых», старая гвардия «разворачивает войска» для защиты своих позиций.
Голда Меир и Залман Аран, потрясая знаменем восставших, категорически отказываются войти в состав нового правительства. Сперва Бен-Гурион направляет все усилия на то, чтобы помириться с Пинхасом Лавоном. Только в конце ноября удается уговорить Голду Меир вернуться в МИД, и в тот же день Залман Аран соглашается занять свою прежнюю должность. Но это присоединение дорого обойдется Бен-Гуриону. Он предполагал, что Абба Эбан станет чем-то вроде министра информации, в задачи которого войдет представление за рубежом израильской политики. Голда Меир яростно противится этому, и дело доходит до того, что она возражает, чтобы кабинет Эбана находился в здании министерства иностранных дел. Старик вынужден капитулировать и попытаться установить хрупкий паритет с Пинхасом Лавоном.
Тем не менее до установления внутрипартийной гармонии еще далеко. Между ветеранами и новичками то и дело вспыхивают конфликты. Бен-Гурион вмешивается, чтобы защитить «молодежь». Они буквально следуют за ним по пятам, а он прокладывает им путь. Эти конфликты только расширяют пропасть между ним и его старыми товарищами. Постепенно доверие и восхищение, которое они всегда испытывали к нему, уступают место горечи и гневу. Конфликт поколений становится также одной из причин — и даже главной — событий 1960–1965 годов, вошедших в историю Израиля под именем «дела Лавона».
Один за другим старые друзья и старые товарищи по партии отдаляются от Бен-Гуриона. Первым объявившим себя его противником становится Моше Шарет. Покинув министерство иностранных дел, Шарет превратился в человека, глубоко убежденного, что он стал жертвой несправедливости. Со временем его обида переросла в непреходящую затаенную злобу на Бен-Гуриона и совершенно очевидно, что теперь, когда в руководстве Рабочей партии Израиля начались конфликты, он и пальцем не пошевелит, чтобы помочь Старику.
Его преемник в министерстве иностранных дел Голда Меир тоже отделяется от Бен-Гуриона и постепенно переходит в лагерь его противников. Когда-то она выказала ему безграничную преданность и при выборе политических позиций проявила себя «большим сторонником Бен-Гуриона, чем сам Бен-Гурион». В последние годы она стоит перед дилеммой: она по-прежнему восхищается Стариком, но все возрастающая вражда между МИДом и министерством обороны, подкрепленная личными разногласиями с Шимоном Пересом, легла в основу серьезного конфликта между нею и молодыми кадрами. Ее преданность той партии, которую она знала, и личная порядочность по отношению к людям, с которыми она проработала почти всю жизнь, питают ее антипатию к «юнцам», которые для нее всего лишь циничные карьеристы. Все это вносит серьезный разлад в ее отношения с Бен-Гурионом.
В откровенной беседе, состоявшейся через две недели после выборов, она излагает старому товарищу причины своего недовольства. Она не стремилась в МИД, но когда он приказал ей взять на себя эту ответственность, она подчинилась. Однако очень скоро она почувствовала, что он сомневается в ее способностях и авторитете. Эти упреки Голде Меир не безосновательны. В основном она была министром, как говорится, «на публику»: Франция уклонилась от своих обязательств; ее роль в отношениях с Германией свелась к нулю и приобрела маргинальный оттенок при заключении «периферийного пакта»; при работе с Великобританией и Италией она столкнулась с эмиссарами министерства обороны (которое поддерживает прямые связи с Бирмой и другими азиатскими государствами, а также продает оружие латиноамериканским и африканским странам). Поскольку Бен-Гурион взял на себя инициативу во всех важных контактах с США, ей оставалось только исполнять его распоряжения. Позже, когда премьер-министр совершал турне по Европе, ее лишь один раз пригласили в Елисейский дворец на завтрак. Он позволял ей заниматься развитием отношений с африканскими странами, да и то только с теми, которые не входили в «периферийный пакт» и не подписывали контрактов на поставку оружия или предоставление технической помощи с министерством обороны. Напрашивается вывод, что внешняя политика Израиля осуществлялась самим Бен-Турионом — иногда при посредничестве министерства Голды Меир, иногда через министерство обороны в лице его генерального директора, а иногда и по тайным каналам.
