Аллан Невинс - Джон Рокфеллер. Промышленник и филантроп
А что стало с трестом? Судебное решение в Огайо затронуло лишь одну из его составных частей, но и другие части были уязвимы для таких решений. Поэтому Рокфеллер и партнеры сразу, 10 марта 1892 года, объявили через Додда, что трест будет распущен. У них не было выбора. По новому закону Шермана трест находился вне закона, между тем генеральный прокурор Олбани готовил документы и собирался ходатайствовать о судебном преследовании компаний Нью-Йорка. Попечители только попросили время для роспуска треста организованным способом. Они немедленно уведомили по почте и через объявления всех держателей сертификатов треста о том, что 21 марта в здании на Бродвее, 26 состоится собрание с целью голосования по вопросу прекращения трастового соглашения и принятия дальнейших мер.
В назначенный день в коридорах здания на Бродвее, 26 господствовала атмосфера обреченности. Когда около трехсот держателей сертификатов и зрителей сгрудились в помещении, предназначенном для двухсот человек, Рокфеллер потребовал внимания. Арчболд был секретарем собрания. Тучный С.К.Т. Додд произнес длинную речь для разъяснения необходимости роспуска треста и в оправдание его. Затем голосованием присутствовавших держателей сертификатов 808 504 акции из общего количества 972 500 зарегистрированы, было принято единогласное решение в пользу роспуска. Постановили, что Рокфеллер и семь других попечителей начнут немедленно работу по разделу имущества. «Она займет около четырех месяцев», – с оптимизмом предрекал репортер газеты Tribune.
Возможно ли было реальное распределение акций треста? Додд поспешил заверить, что любой держатель сертификатов получит соответствующую долю в каждой из двадцати составных компаний. (Хотя первоначально в трастовом соглашении участвовали сорок концернов, после состоявшихся объединений только половина из них контролировалась попечителями.) Любой другой способ распределения был бы невозможен. Каждый акционер должен был получить теперь часть омлета, в котором смешалось содержимое яиц. Поэтому 8 попечителей выпустили для каждого держателя сертификатов документ о передаче права собственности на долю акционерного капитала во всех двадцати компаниях. Типичным примером является документ, выданный Рокфеллеру. В нем указывалось, что Рокфеллер был «собственником 256 854 из 972 500 корпоративных акций, державшихся попечителями треста «Стандард ойл» в каждой из нескольких корпораций, акционерный капитал которых был в распоряжении треста на 1 июля 1892 года». Поэтому ему следует передать «право собственности на вышеупомянутое количество акций». Сотрудники упомянутых корпораций «выпустят корпоративные сертификаты в требуемом количестве, подкрепленные их акционерным капиталом». Додд заверил акционеров, что их интересы не пострадают. «Различные корпорации продолжат тот же бизнес, что был прежде, и доля ваших доходов не изменится».
Последовал простой и естественный результат. Крупные держатели сертификатов треста представили их и получили пропорциональную долю акционерного капитала составных компаний. Рокфеллер и семь других попечителей прошли через это. Однако мелкие держатели отказались последовать их примеру. Почти 1600 человек держали сравнительно малые пакеты акций, и большинство из них воздержалось от прохождения данной процедуры. Как отмечал в 1894 году Джозеф Х. Чоут: «У этой компании нет сил, чтобы заставить меня и других нейтральных держателей сертификатов конвертировать их в другие ценные бумаги».
Эти сотни мелких инвесторов продолжали держать при себе свои сертификаты треста, либо аннулированные сертификаты, либо документы о праве собственности на акции. Они так и не взяли свои доли акций в двадцати отдельных компаниях. Через год после роспуска треста 477 861 акция оставались непогашенными. Эта цифра оставалась точно такой же через два, три, четыре года. Как пишет Додд в своих мемуарах, акционеры встретили идею роспуска треста с явной неприязнью. Удерживая три перечисленных выше типа ценных бумаг, которыми можно было торговать, они получили свои дивиденды в результате ликвидации попечителей так же, как до роспуска треста получали их от самих попечителей. Фактически мелкому инвестору был выгоднее отказ от сдачи своего сертификата и получения взамен 20 новых бумаг. Его сертификат можно было легко продать, в то время как реализация на рынке акций двадцати отдельных компаний была проблематична. Их акции просто еще не обращались на рынке. В период между 1892 и 1899 годами, пишет Тейлор, «ни одной единицы акционерного капитала (не принимая в расчет квалификационных акций директоров) во всех двадцати компаниях не передавалось от одного держателя к другому, кроме как в качестве части эквивалента в акциях двадцати компаний за один или более сертификатов «Стандард ойл треста».
В результате трест оказался невредимым! Его менеджмент был так же централизован, как прежде. Директораты компаний тесно взаимодействовали друг с другом, а президенты (Джон Д. Рокфеллер от «Стандард оф Огайо», Джеймс А. Моффетт от «Стандард оф Индиана», Уильям Рокфеллер от «Стандард оф Нью-Йорк», Флэглер от «Стандард оф Нью-Джерси») и другие функционеры регулярно встречались в здании на Бродвее, 26. Доходы распределялись не восемью или девятью попечителями, но теми же людьми, что выступали в качестве доверенных лиц по ликвидации треста. В чисто правовом смысле трастовое соглашение прекратило существование, в любом другом смысле оно оставалось в силе.
То ли из-за судебного разбирательства в Огайо, то ли по более важным причинам Рокфеллер и партнеры к началу 1899 года решили совершенно изменить форму реорганизации большой «Стандард ойл». Рокфеллер и Арч-болд не могли примириться с полной дезинтеграцией своих могущественных организаций. Однако на практике их позиция после постановления Законодательного собрания Огайо от 1892 года была непрочной, поскольку была связана с владением весьма небольшой группы лиц, желающих действовать совместно, большинством акций в двадцати компаниях. Более того, от этого нельзя было избавиться посредством какой-либо реорганизации компании на законных основаниях, и потому их позиция была уязвима для критики. В действительности реорганизация запоздала.
Широкое использование холдинговых компаний стало возможным благодаря закону, принятому Законодательным собранием штата Нью-Джерси от 1888 года, уточнявшемуся и дополнявшемуся в 1889, 1893 и 1896 годах. До этого времени штаты, как правило, отказывались разрешать одной корпорации владеть акционерным капиталом другой, кроме как по особому судебному решению. Сообразительные предприниматели быстро распознали возможности, которые открывал перед реорганизацией бизнеса закон Нью-Джерси. Тем не менее в течение ряда лет холдинговая компания оставалась редким предприятием, которое лишь немногие юристы осмеливались рекомендовать своим клиентам. Рокфеллер же и С.К.Т. Додд справедливо относились к нему с настороженностью. В период между 1889 и 1898 годами только одно из десяти крупных монополистических объединений, образовавшихся тогда или реорганизованных, приняло форму холдинговой компании – «Америкэн коттон ойл компани». Другие компании (хотя нередко объединялись повторно по закону Нью-Джерси) стремились к полному слиянию. Объединение «Стандард ойл» занимало выжидательную позицию, пока его руководители обдумывали все аспекты проблемы.
