Эдуард Хруцкий - Тайны уставшего города (сборник)
Эфемерная свобода, чуть забрезжившая в 1957 году, завершилась.
В своих поездках на стройки Севера и Дальнего Востока, на целину и в Каракумы я поражался мужеству и трудолюбию людей, приехавших сюда со всей страны не за длинным рублем, а по убеждениям.
Я видел, как они вкалывали, подгоняя завершение объектов к определенным датам по требованию партийного начальства.
Время то кануло безвозвратно, осталось в далеком прошлом, как моя восемнадцатиметровая комната на улице Москвина (ныне Петровский переулок).
Теперь у нас свобода, время никому неведомых реформ. Но я вспоминаю 1957 год, всеобщую эйфорию и ожидание счастливых перемен.
Вспоминаю, как это начиналось и чем закончилось. Не хочется дважды входить в одну реку.
А что делать? Сходите на Дмитровку, постойте у Совета Федерации, вглядитесь в лица наших нынешних сенаторов, а потом подумайте, что же нас ждет впереди.
Мусор на тротуаре
Меня всегда поражала очередь в Мавзолей. Здоровенная гусеница из людей загибалась к Александровскому саду и, несмотря на погоду, истово выстаивала томительные часы, чтобы за полминуты пройти мимо подсвеченного саркофага с тем, что осталось от человека, изменившего мир.
Я попал туда случайно вместе с участниками Международного форума молодежи и студентов.
Под бдительными взглядами офицеров охраны мы прошли мимо общесоюзного дорогого покойника и вышли на воздух.
Надо сказать, что в эту минуту я почувствовал облегчение. Случись это год назад, мне удалось бы увидеть и тело Сталина.
Восемь лет на Мавзолее было написано два имени: «Ленин, Сталин». Восемь лет в кругах, близких к политбюро или президиуму ЦК, я уже не помню, как в те годы именовалась эта могущественная структура, шли споры о выносе тела Сталина из главной усыпальницы страны.
Естественно, что все происходящее держалось в строжайшем секрете, но тем не менее информация просочилась, и на площади начали собираться люди.
Одни пришли, чтобы выразить свое возмущение тем, что любимого вождя выносят из Мавзолея, другие – увидеть, как свершится еще один акт справедливости.
Но милиция быстро освободила площадь, объявив народу, что вечером начнется подготовка к праздничному параду.
Вечером солдаты полка специального назначения КГБ СССР – их почему-то в народе именовали кремлевскими курсантами – вырыли могилу у Кремлевской стены и выложили ее десятью бетонными плитами.
Офицеры комендатуры вместе с научными работниками Мавзолея вынули тело Сталина из саркофага и уложили его в обыкновенный дощатый гроб, обитый красной материей. С кителя генералиссимуса спороли золотые пуговицы и вместо них пришили обыкновенные латунные.
А по площади в этот момент шла, тренируясь перед парадом, колесная техника.
В двадцать два часа прибыли члены комиссии по захоронению во главе с ее председателем Шверником.
И ровно через пятнадцать минут тело Иосифа Виссарионовича было предано земле.
А по площади, сияя фарами, шли тяжелые машины.
У власти были все основания опасаться антиправительственных выступлений. У всех в памяти были живы воспоминания о тбилисских событиях, которые случились в третью годовщину смерти Сталина.
5 марта в Тбилиси начались студенческие демонстрации. Молодежь шла по улицам, неся портреты Сталина. Власть смотрела на это снисходительно. Действительно, люди идут к памятнику великому вождю на берегу Куры, чтобы отдать ему положенные почести, но с каждым днем ситуация в городе накалялась все больше и больше.
7 марта на улицу вышли студенты всех тбилисских институтов и учащиеся школ.
«Да здравствует великий вождь товарищ Сталин!» «Не позволим пачкать светлую память вождя!»
На следующий день толпа начала захватывать автобусы и автомашины. На площади Ленина шел импровизированный митинг, на котором комсомольцы и коммунисты Грузии поклялись умереть за дело Ленина – Сталина.
Толпа устала от демонстраций и разговоров. Эмоциональные кавказцы требовали более решительных мер.
Толпа атаковала здание штаба Закавказского военного округа. Спасли его только на совесть сработанные железные ворота и суровые солдаты, подогнавшие к забору БТРы.
Но тут кто-то крикнул: «Все к Дому связи!»
И толпа ринулась, как и положено, захватывать почту и телеграф.
Начали избивать и обезоруживать солдат роты охраны. Те были вынуждены открыть огонь на поражение.
Только это и смогло остановить толпу. Ну а дальше все происходило как всегда. На площади Ленина танки разогнали митинг, подоспевшие воинские части навели надлежащий порядок.
Сутки в городе длилось чрезвычайное положение, потом его отменили.
Именно этого и опасались отцы народа в день перезахоронения Сталина.
Но проходили по площади колесные боевые машины, готовые в любую минуту по команде развернуться и поддержать огнем подразделения милиции, а Москва жила своей обычной вечерней жизнью.
«…А город подумал, ученья идут».
Пожалуй, 30 октября 1961 года стало завершающим этапом похорон Иосифа Сталина.
Итак, восемь лет назад.
4 марта 1953 года по радио прозвучало правительственное сообщение от имени ЦК КПСС и Совета министров:
«В ночь на 2 марта у товарища Сталина, когда он находился в Москве на своей квартире, произошло кровоизлияние в мозг. Товарищ Сталин потерял сознание. Развился паралич правой руки и ноги. Наступила потеря речи».
И сразу же зазвучала траурная музыка.
Позже я выяснил, что сообщение это читал не Юрий Левитан, а Юрий Ярцев. Но голоса их были чудовищно похожи. Или мы просто привыкли к тому, что все самое важное, о чем было разрешено знать рядовым радиослушателям, читал Юрий Левитан.
Но в этот день руководство радиокомитета не допустило его к микрофону. Совсем недавно началось дело врачей-отравителей, и, как мне рассказали знающие люди через много лет, великий вождь готовил новую глобальную депортацию. Еврейское население страны должно было отбыть в «телятниках» в Среднюю Азию, на строительство великой сталинской стройки – Каракумского канала. Но в тот день мы ничего не знали и посчитали, что о болезни Сталина нам сообщил Левитан.
Москва прилипла к радиорепродукторам.
Такое я видел только во время войны, когда зимой 1941-го прозвучали слова Юрия Левитана, читавшего сообщение «В последний час». В нем было рассказано о начале нашего наступления под Москвой и о разгроме немецких дивизий.
В то время радиоприемники были конфискованы, люди получали положенную информацию из квартирных радиоточек.
В нашем подъезде точки эти работали не у всех. Что-то случилось от морозной зимы. Нам повезло, заслуженный репродуктор, похожий на изогнутую почерневшую сковороду, в нашей квартире работал. Соседи пришли к нам, и по сей день я, военный пацан, помню их лица – плачущих от счастья женщин и гордых за свою армию стариков.
