Валерий Болдин - Крушение пьедестала. Штрихи к портрету М.С. Горбачева
Секретарям предлагается выставить свои кандидатуры для избрания в советские органы. Сообщение вызвало некоторое недоумение у секретарей. Они не против такого шага со стороны Горбачева, но зачем нужно это им? В зале заседаний наступает молчание. Кто-то пытается выступить; смысл такой, что предложение надо продумать и не стоит спешить. Чувствуется, что секретари не готовы «брать» власть в Советах. Для одних это лишние хлопоты, для других опасение — а вдруг не выберут? Короче говоря, поддержки явной нет. Даже несколько одобрительных голосов не меняют общее настроение.
Но умение уговорить людей доведено у Горбачева до высшей степени искусства. Он говорит так пленительно и азартно, глаза его полны искренности, в голосе столько уверенности в необходимости этого шага, что секретари начинают колебаться. Я чувствую, как они примеряют свои обязанности к обязанностям руководителей советских органов, и понимаю, что сопротивление сломлено. Даже если кто-то и не захочет занимать два поста, то он с радостью согласится, чтобы генсек был Председателем Верховного Совета, только бы его не трогали. А для других теперь просто необходимо, чтобы генсек, как и они, возглавил два органа.
Эта «простенькая» операция, длившаяся три часа и стоившая ему, как делился Горбачев, «мокрой спины», закончилась успешно, чистой победой. Теперь нужно преодолеть следующий рубеж. Но в этом ему помогут первые секретари комитетов и депутации от республик, краев и областей. Все будет как надо. Для того чтобы занимать новые позиции, опыта у генсека уже более чем достаточно.
25 мая 1989 года открылся Съезд народных депутатов СССР. Погода в те дни стояла необыкновенная: было тепло, изумрудная зелень листвы покрывала деревья, цвели травы. Народ съехался необычный. Это и те скромные передовики производства, умеющие хорошо работать, а не произносить речи. Тут и партийные работники, занятые хозяйственными делами. Они тоже не «Цицеро-ны», давно разучились говорить убедительно, страстно и остро. А вот и новая когорта депутатов — депутатов-трибунов, прекрасно владеющих словом, ораторским искусством и неплохо подготовленных теоретически. В последнее время можно было ругать советскую власть за все. Но в чем не откажешь, так это во внимании к развитию высшей школы, образования, науки. Вряд ли оппоненты могли пожаловаться на недостаточную грамотность. Многие из них имели ученые степени. Не беда, что они не знают производства или не занимались практическими хозяйственными делами. Это научные работники, писатели, журналисты, юристы. В общем народ образованный и за словом в карман не полезет.
Зал полон — депутаты, гости, пресса. Смотрю я на избранников нового созыва и чувствую, что кончилась прежняя спячка на заседаниях. Теперь не вздремнешь. Здесь уже депутаты кучкуются, уточняют стратегию, распределяют силы. В депутациях идет своя работа. Прибалты решились на открытый «бунт». Первые секретари жалуются: у нас тут неуправляемые имеются. Дома молчали, а здесь дерзят, свою линию гнут. Народу прибавляется, огромный зал, как муравейник. В первых рядах, где сидят москвичи, ленинградцы, собирается особенно много депутатов из всех областей страны. Там идет работа по тактике обсуждения вопросов, хотя все давно ими обговорено и уточнено.
Накануне открытия съезда состоялось заседание так называемой партийной группы депутатов. Вел его Горбачев, и проходило оно крайне сложно. Среди коммунистов тоже различные настроения и мнения. Трудно выработать единый подход к избранию президиума, других руководящих органов съезда. Раньше активно в этом помогали оргпартотдел ЦК, а сейчас его работники держатся осторожно, боясь, что их обвинят в давлении на депутатов. После слов Горбачева на Пленуме о командных функциях аппарата все запуганы и предпочитают лучше не сделать, чем сделать.
Интересная получилась, кстати сказать, картина. Десятилетиями Политбюро и Секретариат ЦК считали работников аппарата своим приводным ремнем, особенно когда дело касалось местных партийных органов, а теперь его стали обвинять в превышении власти. М. С. Горбачев сам неоднократно поручал работникам отделов держать под контролем работу партийных комитетов, чаще выезжать в районы, области, края и республики для проведения линии ЦК. В аппарате даже специально существовала должность инструктора, в обязанности которого входил инструктаж деятельности партийных организаций и комитетов. Теперь этих работников третировали, критиковали, запрещали делать то, что прежде входило в круг их задач. Люди от удивления и растерянности только пожимали плечами, видя, как быстро вина Политбюро переложена на стрелочников партийного аппарата.
…И вот съезд открыт. Рассматриваются организационные, процедурные вопросы. И с первых минут начинается борьба. На трибуне депутат В. Ф. Толпежников, заведующий кабинетом 1-й Рижской городской клинической больницы «Скорой медицинской помощи». Он просит сообщить во всеуслышание, кто отдал приказ об избиении мирных демонстрантов в городе Тбилиси 9 апреля 1989 года, а также предлагает почтить память погибших. Словно искра сверкнула в бензиновых парах и взорвала съезд. В зале шум, аплодисменты, выкрики. Атмосфера раскалена с первой минуты. Врач знает, что делает, спокойствие и рассудительность покидают многих депутатов. К микрофонам очередь. Каждый хочет высказать свое мнение, появиться на телеэкране, чтобы избиратели видели: они не ошиблись в выборе — вот как их депутат борется за правое дело.
Москвичи особенно активны, но им достается от других депутатов. Москву не любят многие за ее сытость, ухоженность, за неплохое снабжение товарами по сравнению с другими городами. Сформирована межрегиональная группа — центр руководства оппозиционных сил. В общем, борьба разворачивается настоящая, активная, едва не доходит до рукопашной схватки. И оскорбительных эпитетов предостаточно. Идут нападки на партию, партаппарат, армию, КГБ. Особая тема — привилегии номенклатуры. Нападки-то есть, но многое извращено и неверно. А отвечать на критику некому. Пытаются депутаты-коммунисты пробиться к микрофону, но до них очередь не доходит. Да и говорят они блекло, неуверенно. Только несколько женщин, возмущенных откровенной ложью, выступили искренне и мощно, особо не выбирая слов.
Нападки идут на партию, видимо, важной целью была и армия. В зале с подачи Толпежникова разыгрывается сценарий по обвинению солдат, офицеров, генералов в разгоне демонстрации в Тбилиси и жертвах среди мирных граждан. Требуют объяснения военачальников, руководства Грузии. Зал то и дело встает, почитая память погибших в разных районах страны. Я смотрел на происходящее и думал: почему упрекают военных? Почему унижают тех, кто исполнял приказ? Разве солдаты виноваты, что их послали в Афганистан, разве это добровольное желание — разгонять демонстрацию в Тбилиси? Может быть, ошибаюсь, но у меня свой взгляд на эту проблему. И его я изложил Горбачеву.
