Анна Ларина-Бухарина - Незабываемое
«Два слова о вредителях, диверсантах, шпионах и т. д. Теперь, я думаю, ясно для всех, что нынешние вредители и диверсанты, каким бы флагом они ни маскировались, троцкистским или бухаринским, давно уже перестали быть политическим течением в рабочем движении, что они превратились в беспринципную и безыдейную банду профессиональных вредителей, диверсантов, шпионов, убийц. Понятно, что этих господ придется громить и корчевать беспощадно как врагов рабочего класса, как изменников нашей Родины. Это ясно и не требует дальнейших разъяснений»[117].
Так, в «двух словах», как бы между прочим, Сталин разгромил и выкорчевал большевистскую ленинскую гвардию.
Полагаю, что приведенные выше «два слова» из речи Сталина были произнесены на Февральско-мартовском пленуме 1937 года уже после ареста Бухарина, чтобы не потерять возможность дальнейшего воздействия на него.
Долгие годы хранила я в памяти письмо-завещание Н. И. Будучи в ссылке, я несколько раз записывала письмо, но, опасаясь, что оно будет обнаружено, вновь уничтожала. Лишь в 1956 году после XX съезда КПСС в очередной раз записанный текст уничтожен не был. Он хранится у меня до сих пор на уже пожелтевших от времени листах.
Привожу полный текст письма Н. И. Бухарина.
БУДУЩЕМУ ПОКОЛЕНИЮ
РУКОВОДИТЕЛЕЙ ПАРТИИ
Ухожу из жизни. Опускаю голову не перед пролетарской секирой, должной быть беспощадной, но и целомудренной. Чувствую свою беспомощность перед адской машиной, которая, пользуясь, вероятно, методами средневековья, обладает исполинской силой, фабрикует организованную клевету, действует смело и уверенно.
Нет Дзержинского, постепенно ушли в прошлое замечательные традиции ЧК, когда революционная идея руководила всеми ее действиями, оправдывала жестокость к врагам, охраняла государство от всяческой контрреволюции. Поэтому органы ЧК заслужили особое доверие, особый почет, авторитет и уважение. В настоящее время в своем большинстве так называемые органы НКВД — это переродившаяся организация безыдейных, разложившихся, хорошо обеспеченных чиновников, которые, пользуясь былым авторитетом ЧК, в угоду болезненной подозрительности Сталина, боюсь сказать больше, в погоне за орденами и славой творят свои гнусные дела, кстати, не понимая, что одновременно уничтожают самих себя — история не терпит свидетелей грязных дел!
Любого члена ЦК, любого члена партии эти «чудодейственные» органы могут стереть в порошок, превратить в предателя-террориста, диверсанта, шпиона. Если бы Сталин усомнился в самом себе, подтверждение последовало бы мгновенно.
Грозовые тучи нависли над партией. Одна моя ни в чем не повинная голова потянет еще тысячи невиновных. Ведь нужно же создать организацию, «бухаринскую организацию», в действительности не существующую не только теперь, когда вот уже седьмой год у меня нет и тени разногласий с партией, но и не существовавшую тогда, в годы «правой» оппозиции. О тайных организациях Рютина и Угланова мне ничего известно не было. Я свои взгляды излагал вместе с Рыковым и Томским открыто.
С восемнадцатилетнего возраста я в партии, и всегда целью моей жизни была борьба за интересы рабочего класса, за победу социализма. В эти дни газета со святым названием «Правда» печатает гнуснейшую ложь, что якобы я, Николай Бухарин, хотел уничтожить завоевания Октября, реставрировать капитализм. Это неслыханная наглость. Это — ложь, адекватна которой по наглости, по безответственности перед народом была бы только такая: обнаружилось, что Николай Романов всю свою жизнь посвятил борьбе с капитализмом и монархией, борьбе за осуществление пролетарской революции.
Если в методах построения социализма я не раз ошибался, пусть потомки не судят меня строже, чем это делал Владимир Ильич. Мы шли к единой цели впервые, еще не проторенным путем. Другое было время, другие нравы. В «Правде» печатался дискуссионный листок, все спорили, искали пути, ссорились и мирились и шли дальше вперед вместе.
Обращаюсь к вам, будущее поколение руководителей партии, на исторической миссии которых лежит обязанность распутать чудовищный клубок преступлений, который в эти страшные дни становится все грандиознее, разгорается как пламя и душит партию.
Ко всем членам партии обращаюсь!
В эти, быть может, последние дни моей жизни я уверен, что фильтр истории рано или поздно неизбежно смоет грязь с моей головы.
Никогда я не был предателем, за жизнь Ленина без колебания заплатил бы собственной. Любил Кирова, ничего не затевал против Сталина[118].
Прошу новое, молодое и честное поколение руководителей партии зачитать мое письмо на пленуме ЦК, оправдать и восстановить меня в партии.
Знайте, товарищи, что на том знамени, которое вы понесете победоносным шествием к коммунизму, есть и моя капля крови!
В 1961 году письмо впервые было передано в ЦК КПСС. В тот период, когда в Комитете партийного контроля пересматривались большевистские процессы, меня не один раз туда вызывали. Мне было сказано, что вопрос о реабилитации Н. И. Бухарина будет решен в ближайшем будущем. По неизвестной мне причине этого тогда не произошло.
С просьбой о реабилитации Н. И. Бухарина я обращалась многократно к ответственным партийным руководителям и в высшую партийную инстанцию — Президиумы съездов КПСС. Но безрезультатно.
В письме на имя Генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева в адрес Президиума XXVII съезда КПСС я, в частности, писала: «Что же сделали с Бухариным? Его пропустили через прокрустово ложе, которое отличается от знаменитого мифологического ложа своим техническим совершенством. Это сталинское ложе! Оно как магнитом выловило и отсекло от Бухарина все то, что связывало его с коммунистической партией и ленинизмом; оно выхолостило его революционную душу, отлучило от социализма. Отняло все его достоинства, замазало грязью все те нравственные и интеллектуальные качества, за которые его любили в партии. Оно, это сталинское ложе, отобрало у Бухарина любовь Владимира Ильича; «любимым сыном Ленина» называли товарища Бухарина знавшие отношение Ленина к нему. «Золотое дитя революции» — называл Ленин Бухарина, что было известно в партийных кругах, и я сама это слышала в детстве из уст Владимира Ильича. Оно, это сталинское ложе, отняло у Бухарина чувство неизмеримой любви, преданности и глубочайшего уважения и преклонения перед гением Ленина, перед Лениным-вождем, перед Лениным-человеком и другом своим.
Оно, это сталинское ложе, оставило Бухарину только сухой перечень ошибок, мнимых и действительных, совершенных им на большом (тридцатилетнем) и честном революционном пути, по которому он смело вез «воз истории», открыто выражая мысли вслух для обсуждения, для полемики между товарищами, во имя единой цели, во имя торжества идеи, объединявшей его с Лениным…
