Александр Звягинцев - Роковая Фемида. Драматические судьбы знаменитых российских юристов
Писатель А. А. Безуглов, работавший прокурором уголовно-судебного отдела при Сафонове, вспоминал, что Генеральный прокурор СССР запомнился ему человеком небольшого роста, полным, напоминавшим какой-то колобок. В руке он всегда держал кожаную папку. В приемной у него были не секретари, а два офицера — адъютанты Ильин и Гусев. Безуглову особенно запомнилась первая встреча с Сафоновым. "Прокуроры по очереди дежурили по ночам в приемной Генерального прокурора СССР, — рассказывал А. А. Безуглов. — Это дежурство заключалось в приеме почты, а иногда кто-нибудь звонил. И вот однажды во время моего дежурства появился в приемной Сафонов. Я, естественно, встал и поздоровался с ним. Сафонов на меня посмотрел и ничего не ответил. Так повторилось еще раз. Я был удивлен. И однажды с одним старшим товарищем поделился своим недоумением. В ответ он говорит: "Многого хочешь, он даже с начальниками отделов, генералами, не здоровается, а ты хотел, чтобы он здоровался с рядовым". К этому сотрудники привыкли. Но вот к нам в отдел поступает на работу Антонина Яковлевна Ионкина. Она была женой первого заместителя Прокурора РСФСР Буримовича. И когда она поздоровалась с Сафоновым, а тот не ответил, Антонина Яковлевна была возмущена и решила обратиться к секретарю парткома Прокуратуры СССР Сливину. Тот пообещал выяснить причины, по которым Сафонов не ответил на приветствие Ионкиной. Через несколько дней он объявил Антонине Яковлевне, что разговаривал по этому поводу с Сафоновым, и тот заявил, что он настолько занят государственными делами, только и думая о них, что никого и ничего вокруг себя не замечает".
После отставки, по свидетельству ветеранов прокуратуры, Сафонов стал совершенно иным человеком. Вел себя очень демократично, был прост в общении, не кичился прежней должностью, иногда рассказывал интересные эпизоды из своей жизни.
В те годы, когда Г. Н. Сафонов руководил органами прокуратуры, в стране раскручивался последний виток репрессий, вершиной которого стали известные "ленинградское дело" и незавершенное "дело врачей". Властями был нанесен также удар по органам государственной безопасности и прокуратуры.
О репрессиях конца 1940 — начала 1950-х годов написано немало: выходили статьи, монографии, книги, мемуары и другая литература. Поэтому, не вдаваясь в подробности, хотелось бы остановиться только на том, как объяснял причины творившегося в стране беззакония, роль в этом деле органов госбезопасности и прокуратуры сам Сафонов — тот, кто по своему должностному положению должен был бы стать надежной преградой на пути произвола. В личном деле Сафонова на этот счет есть немало документов.
В одном из своих объяснений он писал: "Массовым извращениям в деятельности органов государственной безопасности на протяжении столь длительного периода времени способствовал тот факт, что МГБ (МВД) было поставлено в ненормальное положение в системе государственных органов.
При всем чрезвычайно важном значении функции охраны безопасности государства не следовало допускать столь большой концентрации власти в одном государственном органе, что позволило ему фактически почти совсем уйти от контроля.
Был создан государственный орган, который имел мощный аппарат для наблюдения с разветвленной, всюду проникающей сетью сотрудников и агентов; свою армию (войска МГБ); свой суд (особое совещание); свои места заключения (внутренние тюрьмы и особые лагеря) и зависимую от него систему прокуратуры и трибуналов войск МВД. Именно этой прокуратуре и этим трибуналам была по положению поднадзорна и подсудна основная часть дел, расследуемых МГБ. Органам государственной безопасности был создан непомерный авторитет, отнюдь не оправданный их работой".
В своих объяснениях в КПК при ЦК КПСС Сафонов признавал, что "состояние прокурорского надзора за следствием в органах МГБ — МВД было неудовлетворительным. Прокурорский надзор не обеспечивал строгого соблюдения законности, и вследствие этого имели место факты необоснованного привлечения органами государственной безопасности граждан к уголовной ответственности и другие серьезные нарушения советских законов… Некоторые прокуроры безответственно относились к санкциям на арест, не осуществляли должного надзора в ходе следствия, мирились с возмутительными фактами волокиты по расследуемым в органах МГБ делам".
Сафонов признавал, что с его стороны было явно недостаточным реагирование на серьезные недостатки в работе, а иногда и беспринципность при осуществлении надзора за следствием в МГБ. "Я ограничился изданием нескольких приказов о наказании виновных работников, периодическими проверками работы и проведением отдельных совещаний, — писал Г. Н. Сафонов. — Видя порочность самой организации надзора, я крайне затянул разрешение этого вопроса…"
Г. Н. Сафонов назвал и объективные причины слабого прокурорского надзора за следствием в органах государственной безопасности. "Я и мои предшественники при осуществлении надзора за следствием в органах госбезопасности были поставлены в очень тяжелые условия. Специальными указаниями этот надзор был в значительной мере парализован. Поэтому и приходилось впоследствии восстанавливать предусмотренные законом надзорные права прокуроров".
Осенью 1952 года в ЦК партии стали поступать материалы, компрометирующие Генерального прокурора, — видимо, сработанные не без участия Берии. Среди них были и письма прокурорских работников. Они касались якобы неправильного поведения руководителей Прокуратуры СССР и лично Сафонова, а также серьезных нарушений в осуществлении надзора за соблюдением законности при расследовании дел органами Министерства государственной безопасности СССР
Секретариат ЦК КПСС принял решение провести по всем этим материалам соответствующую проверку. В октябре 1952 года результаты проверки были доложены Шкирятову, а им — секретарю ЦК Г. М. Маленкову. Выводы комиссии были чрезвычайно жесткими и не сулили ничего хорошего. В них отмечалось, что Г. Н. Сафонов "недобросовестно относится к своему государственному долгу и неудовлетворительно осуществляет возложенный на него Конституцией СССР высший надзор за точным исполнением законов в стране". В справке, в нескольких разделах, подробно и обстоятельно излагались так называемые факты. В заключение утверждалось, что Г. Н. Сафонов "работает без напряжения, от работников аппарата оторван, за период пребывания на посту Генерального прокурора СССР он не выступил в качестве государственного обвинителя ни в одном судебном процессе и ни разу не выезжал на проверку работы в подчиненные ему прокуратуры. При рассмотрении в ЦК партии вопроса о борьбе с многочисленными фактами необоснованного предания граждан суду он оказался неспособным разобраться в этом деле и дать свои предложения по устранению этих фактов грубого нарушения законов".
