Норберт Фрид - Картотека живых
- Что верно, то верно. А кто, собственно, хочет карантина?
- Оскар, я же тебе говорю.
- Оскар - сволочь! У него уже на совести Пауль, а теперь вот Шими-бачи...
- Вот видишь, - сказал писарь, радуясь, что наконец натолкнул тупицу Карльхена на нужный вывод. - Теперь тебе ясно, что надо сделать? Сегодня вечером ты и Коби зайдете в больничные бараки и объявите там во всеуслышание: "У вас только жар, и больше ничего. Если завтра кто-нибудь посмеет обмолвиться немецкому врачу, что у него сыпняк, мы его собственноручно пристукнем". Понятно?
Карльхен усиленно думал, шевеля губами, словно повторяя что-то, потом вдруг махнул рукой и проворчал:
- Хотел бы я знать, при чем тут пара мисок, из-за которых я сюда пришел?
Эрих похлопал его по плечу.
- Все это тесно связано. Наши враги в лагере рвутся к власти, защищают мусульман, хотят карантина, хотят расширить лазарет, ускорить раздачу ужинов и прочее. Но вот погоди, мы снова возьмем лагерь в свои руки, тогда и ты наведешь порядки по своему вкусу - и с мисками и со всем. Не так ли?
* * *
Пока в конторе происходил этот разговор, Зденек расхаживал перед кухней. Гонзу он нашел быстро, тот топтался в хвосте очереди, к нему было нетрудно подойти, и сегодня он оказался гораздо разговорчивее, чем в прошлый раз. С веселой искоркой в глазах Гонза рассказал Зденеку новость со стройки. От Иржи на этот раз ничего не было, но Гонза беседовал с его ближайшими друзьями. Они сообщили, что староста их лагеря, немецкий политзаключенный Густль, уже начал обрабатывать своего рапортфюрера.
- Судя по всему, к нам скоро переведут группу заключенных, среди которых будет и Иржи... Тебе предстоит много работы, - шептал Гонза. - Не думай, что ты ограничишься заботой о своем брате. Партия пошлет сюда целую группу людей, и мы обязаны помочь им пережить эту зиму. Что скажешь, можем мы это обещать?
3денек решительно кивнул. Он понимал, что это будет нелегкая задача, и изо всех сил старался прогнать мрачные мысли, которые одолевали его сегодня, глупые мысли о смерти, грязи и тщетности всех усилий. Перед ним поставлена ясная задача, вполне конкретная, прямо-таки физически ощутимая, за которую можно сразу взяться. Не дать умереть Иржи и другим товарищам, заботиться о них, о том, чтобы они ели, чтобы больные не ходили на апельплац или на работу, чтобы по возможности не мерзли и не падали духом. Чтобы они пережили зиму! Сейчас еще только вторая половина ноября, за ним декабрь, январь, февраль, март... здесь, в горной местности, еще и март может быть холодный... И все же это в общей сложности всего лишь сто двадцать, максимум сто сорок дней. Цель уже видна, она перед глазами, каждый вечер мы будем ложиться спать с улыбкой, потому что каждый новый день приближает нас к этой цели...
- Можем обещать! - повторил он и взял Гонзу под руку. - А теперь скажи мне, какие заболевания там, в пятом лагере?
- Фредо откровенно сказал им, что у нас сыпняк. Это было для них неожиданностью, но они сказали, что и у них много больных с подозрительно высокой температурой. Врачи у них там все новички, без лагерного опыта, надо их предостеречь. Наши товарищи сделают это. Во всяком случае, в первую группу, которая будет переведена к нам, они подберут людей, уже болевших тифом.
- А Ирка?
- Не бойся, он тоже будет в этой группе. Он перенес тиф в Гросс-Розене.
- Слава богу! - воскликнул Зденек с таким нескрываемым облегчением, что сам смутился. - Я не верующий, ты не думай!
Гонза улыбнулся.
- Главное - это то, что ты воскликнул "слава богу", обрадовавшись не за себя, а за других и не думая о том, что с нами самими дело может обернуться довольно паршиво. Фредо и другие наши старички уже перенесли тиф в Варшаве. А можем мы с тобой быть уверены, что не умрем от него здесь?
- Для меня вопрос ясен, - сказал Зденек, улыбнувшись впервые за весь этот день. - У нас просто не будет времени умереть!
* * *
Пять часов утра, противный хмурый день, перекличка на апельплаце. За ночь снег толстым слоем покрыл дорожки. Апельплац освещен рефлекторами, как цирковой манеж. На манеже Дейбель без пальто, в высоких сапогах делает утреннюю зарядку. Изо рта у него идет пар. Он поднимается на носки, приседает, руками в замшевых перчатках сгибает красный кабель, разминает все суставы, со смаком вдыхает и выдыхает воздух, выпячивает грудь, наслаждается, показывает этому стаду дохлятин, что такое "Kraft durch Freude"{26}.
- Alles antreten!
Дейбель сегодня не ночевал в комендатуре, он переспал у молодухи, которая вчера жаловалась на "слабое сердце". Отпирая ему калитку, она смеялась: "Что ж вы не взяли с собой доктора?" Он ответил ей в тон: "Я взял с собой все, что нужно, не беспокойтесь, фрау!"
- Alles antreten!
Убийца! Весь лагерь знает, что Дейбель - убийца. Люди глядят на его глубоко посаженные голубые глаза, на крепкий подбородок и светлую кожу чисто выбритого лица, на тупой твердый носик и ровные зубы под ним. Головорез! Как не дрожать перед Дейбелем, когда стоишь тут в грязи и в снегу, одетый в лохмотья, натянув шапочку на стриженую голову и озябшие уши. Убийца делает зарядку, а ты дрожишь на холоде. Ты не можешь вцепиться этому фашисту в горло, ты должен искать левофлангового и становиться в строй. Но запомнить Дейбеля ты можешь навсегда, навеки, запечатлеть в своей памяти его облик. "Не прощу, никогда не прощу!" - можешь шептать ты в бессильном гневе.
* * *
Все выстроились в шеренги, работоспособные - слева, врачи и больные справа. Вот появляется рапортфюрер со своей трубочкой, и начинается главная сенсация этого утра:
- Revieraltester, vortreten! нем.)>
Оскар выбегает из шеренги и спешит к эсэсовцу, уверенный, что сейчас получит "двадцать пять" или что-нибудь похуже. Но Копиц не командует: "Спускай штаны!", только: "Снимай повязку!"
"Больше я не старший врач", - мелькает у чеха, и он даже рад этому.
Затем другая сенсация:
- Стань в строй, назначаю тебя капо на внешних работах. Санитар Пепи ко мне!
Оскар поворачивается направо кругом и бежит на левый фланг, к Фредо, который встречает его ободряющей улыбкой. К эсэсовцам тем временем подходит Пепи, ест их глазами. Он и представления не имеет, какую игру затеяла с ним комендатура.
- С сегодняшнего дня ты старший врач! - говорит Копиц. - Инструкции получишь позднее.
- Jawohl! - гаркает санитар. Головорез Дейбель ухмыляется и подает ему повязку Оскара.
- Ich gratuliere! нем.)>
- Besten Dank нем.)>, - по-солдатски отвечает Пепи, косясь на Оскара: не подумал бы тот, что это его, Пепи, интриги.
Потом раздается еще несколько отрывистых приказов. "Зеленые" сегодня не идут на внешние работы, зато туда отправятся все больные, которым не хватило места в лазарете. Все без исключения!
- У меня высокая температура, - плачет один из пострадавших.
