Эйми Уоллес - Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой
Я слышала голос Карлоса в левом ухе: «Маги никогда не прощают. Пока счета не сбалансированы, они действуют по принципу „око за око“. Дон Хуан учил меня: „Мы — хищники в хищной вселенной. Магия не для неженок“».
Я вошла в комнату, Гвидо обнял меня: «Элли, ты здесь!» Я едва расслышала его слова. Толпа, гул музыки, голливудская суета… В голове начала пульсировать боль. Краем глаза я видела Фифи. Она вернулась и проскользнула в кабинет, набитый актрисами — стайкой шумных девочек из Голливуда.
Я смерила ее суровым взглядом, она смущенно пробормотала фальшивое приветствие. Пальцем я поманила ее к себе.
— Может быть, отойдем на минутку в сторону? Я хочу поговорить с тобой.
Приклеенная улыбка исчезла. У нее был испуганный вид, когда она, извиваясь как червяк, пыталась пройти мимо удивленных актрис Я повела ее на стоянку.
— Фифи, ты так и не объяснила мне, в чем дело. О чем ты думала? Ты даже мне не позвонила.
— Когда? После вечеринки?
— Нет. После того, как меня вышвырнули. Ты понимаешь, что ты сделала? Я сдержала свое обещание, никогда не раскрывать твои секреты, а все, что я рассказала тебе, обернулось против меня.
Она вздрогнула, опустила голову и пробормотала:
— Ну да. — Затем выпалила:
— Мне по фигу.
— По фигу? О чем ты, черт возьми, говоришь? С какой стати ты меня выкинула? Я могу представить себе, что ты выполняла распоряжения, и я понимаю это, но ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? Ты предала меня с потрохами!
— Ну, ты знаешь, как бы… это было так давно.
— Не для меня. Со мной никогда ничего подобного не случалось — Ты такая злая, — она была образцом справедливого возмущения.
— Да, я знаю, я достаточно агрессивна, и я сожалею об этом, но хочу, чтобы ты сказала мне правду. О чем ты думала?
— О, ну как бы… Ты знаешь, я просто спихивала каждого…
— Я — не каждый. Ты не спихивала Карлоса, или Флоринду, или Пуну, или Зуну. Какая разница между Пуной и мной? Я привела тебя к Карлосу , я свела тебя с ним.
Фифи смотрела в землю и виновато кивала.
— Зачем ты спрашивала меня на вечеринке, действительно ли я ненавижу тебя? Почему ты говорила, что никогда не верила, будто я ненавижу тебя, а сейчас задираешь нос? Что ты хотела этим сказать?
Ты говорила мне, что ты никогда не верила той лжи, которую Карлос распространял обо меня, начала сексуальную игру на вечеринке и сказала, что хотела быть ближе…
Она вытаращила на меня глаза.
— Ты сказала, что не поверила Карлосу, который утверждал, будто я ненавижу тебя? — повторила я.
— Я это сказала?! Ого, ух! Я ничего не помню с той ночи, ничего.
Я была в шоке и замолчала Слова, которые для меня так много значили, оказывается были просто болтовней под воздействием таблеток и алкоголя. Если бы было иначе, она бы вспомнила.
Фифи почувствовала опору в моем молчании. — Знаешь, ну, мне жаль, если ты обломалась, но ты же знаешь, это было та-а-а-а-ак давно. Я даже не помню то время.
— Ты была частью того, что сломало мою жизнь! Ты предала наши клятвы! И ты ничего не помнишь, чтобы поговорить об этом?
— Ну, как бы…
— Фифи, твое «как бы» — это все, что ты можешь сказать, когда боишься разобраться с человеком.
Своим «как бы» ты прикрываешь страх. Мы не будем к этому возвращаться, если ты не решишься говорить об этом без дрожи в коленках. Короче, закончено, мисс «Как бы».
Я вернулась на вечеринку, нашла Паблито и сказала:
— Увези меня домой прямо сейчас. Я объясню в машине. Я должна идти.
Он кивнул. Когда мы уезжали, Гвидо остановил меня. Очевидно, Фифи побежала прямо к «папе» и поплакалась. Гвидо начал орать, привлекая всеобщее внимание. Повисла гробовая тишина.
— Как ты могла так поступить со мной? СО МНОЙ? Это МОЯ вечеринка, МОЯ! Ты испортила мою вечеринку! А как же Я?! Как ты могла, ты… Это МОЯ ночь, МОЯ! На хрена ты болтала с Фифи? ТЫ ИСПОРТИЛА МОЮ ВЕЧЕРИНКУ! КАК ТЫ МОГЛА СО МНОЙ ТАК ПОСТУПИТЬ?
— Нет. Я не видела Фифи почти год. И я вывела ее на улицу, на пустую стоянку. Ты закатываешь грандиозную сцену перед всеми, и ты даже не задал мне ни одного вопроса. Я нисколько не испортила твою вечеринку. Я ухожу.
— КАК ТЫ МОГЛА ТАК ПОСТУПИТЬ СО МНОЙ?!
Я закрыла дверь, но меня еще долго преследовали его вопли.
Вернувшись домой, я оставила ему сообщение на автоответчике, которое прерывалось глухими рыданиями: «Мне жаль, но ты думаешь, что я испортила твою вечеринку, а это я покончила с миром колдовства, и он покончил со мной. Я больше не приспосабливаюсь. Однажды ты сказал, что с тебя хватит лжи, хватит секретов, больше этого не будет. Если ты когда-нибудь захочешь поговорить начистоту, я тут же приеду».
Я не могла остановить рыдания. Все заканчивалось. Это была цена правды.
Мне. Мне. Мне.
Меня преследовала эта тошнотворная мантра Карлоса: «Придет день, я уйду, и ты останешься с пташками, поющими „мне-мне-мне“».
Я больше никогда не видела Гвидо или Фифи. Вскоре я услышала, что после моих слов она плачущей жертвой прибежала к Муни. Отныне и навсегда Фифи стала для меня девушкой «Как бы».
глава 47
ДЕЙСТВУЕТ ЛИ СУРОВАЯ МАГИЧЕСКАЯ ЛЮБОВЬ?
Я давно понял, что Льюисом Кэрроллом быть намного интересней, чем Алисой.
Джойс Кэрол Отс
Я спросила нескольких наиболее близких мне людей из группы, подействовали ли на нас методы по разрушению эго, помогли ли они нашему освобождению, что бы ни подразумевалось под свободой.
И спровоцировала споры. Обсуждать это было трудно, так как существовала опасность возникновения сплетен, слухов и наказания, так что я подходила к этому деликатно. Уходя домой, я размышляла о том, что такое «хорошо» и что такое «плохо».
Гвидо сказал мне, что, если бы он не встретил магов, то попал бы в сумасшедший дом или оказался на улице. Однако, каким бы трагикомичным и эгоистичным он мне ни казался, надо признать, это был ходячий образец многих качеств, страстно осуждаемых Карлосом. Гвидо был творческим, активным и жестким человеком во всем, что касалось его творчества. Кроме того, он искренне признавался, что не был готов к интимной близости и удовлетворению запросов зрелой любви. Он ссылался на отношения, ради которых ненадолго покинул мир магов: «Когда „магическая любовь“ не подействовала на нее, я понял, что никогда не смогу стать совершенным, чтобы решить все проблемы. Но она самый прекрасный человек на свете». Флоринда позже рассказала мне, что речь шла о довольно известной женщине, которая хотела иметь детей и семью, — ее она впоследствие и создала с известным спортсменом. Правда состояла в том, что трагическое, безумное увлечение Гвидо, его вожделенное стремление к женщине своей мечты — все это совершенно не подходило для повседневной жизни.
