Артем Рудаков - Лаки Лючано: последний Великий Дон
Общественность с легкостью «проглотила» версию о самоубийстве. Однако гангстеры хорошо знали истинную подоплеку происшедшего. Цвиллмана убрал Вито Дженовезе. Не то чтобы Лонджи ему мешал или его смерть имела какой-то смысл. Это был вызов Мейеру Лански. Что означает власть в преступном мире? Прежде всего силу. Авторитет Костелло зиждился на его политических связях. Он никогда не применял убийство в качестве средства убеждения либо достижения своих целей. Фрэнка уважали. Но не боялись. И это было главной причиной шаткости его власти. Вторым человеком в иерархии преступного мира Америки считался Лански. Его личная власть определялась огромными деньгами, которые он получал от контроля за игорными империями и торговли наркотиками. Лански не был особенно агрессивен и не одобрял насилия. Отдав приказ об убийстве его старого друга Цвиллмана, Вито Дженовезе рассчитывал, что Лански, слишком занятый Гаваной, не станет связываться с ним из-за человека, чья смерть никак не затрагивала деловые интересы. Для Лански имел значение только Доллар, но большинство гангстеров смотрели на это иначе. Если кто-то убьет твоего друга, за его смерть надо отомстить — таков закон преступного мира. Размышляя над этим, Мейер Лански поймал себя на мысли, что ему меньше всего хочется ввязываться в такую авантюру, как война с Вито Дженовезе. В Гаване и Лас-Вегасе одновременно строилось около двух десятков новых отелей и казино. Малейшая заминка в строительстве грозила огромными убытками. Без сомнения, Вито удачно выбрал время. Лански понимал, что, с одной стороны, убийство Цвиллмана прощать нельзя, но, с другой — Вито может запросто приказать своим головорезам устроить парочку взрывов на строительных площадках, и миллионы долларов вылетят в трубу. Предприятия еврейской мафии были слишком уязвимы. Мейер Лански не решился принять вызов Дженовезе, в результате чего много потерял во мнении преступного мира. Одним точным ударом дон Вито сбросил конкурента со второй иерархической ступени и занял его место. Теперь для достижения вершины власти необходимо было сделать два последних шага — убрать Костелло и Анастасиа. Дженовезе, с молчаливого согласия главарей пяти семейств, начал готовиться к захвату трона «капо ди тутти капи». Луччезе, Бонанно и Профачи предпочитали держаться в стороне от этой грызни. Вся Организация пребывала в состоянии тревожного ожидания. Большинство гангстеров склонялись к мнению, что грядет большая резня между семьями Дженовезе и Мангано. Вспоминая то время, «раскаявшийся» Валачи говорил: «Жизнь при Костелло была спокойной и приятной, но с появлением Вито начались бесконечные интриги и убийства. До нас доходили кое-какие слухи, и каждый день мы ждали, что начнется война. Кругом только и было разговоров об этом. Сказать по правде, тогда я опасался разговаривать даже с друзьями. Вы понимаете, это могла быть проверка, и одно лишнее слово означало смерть. Я боялся услышать неприятную новость и оказаться в беде из-за того, что вовремя не заткнул уши…»
Время шло, но Вито Дженовезе не терял его даром. Он искал брешь в обороне своего врага Анастасиа.
— Распорядись, чтобы ко мне привели Карло Гамбино, — приказал дон Вито Тони Стролло. И уточнил: — Только нежно.
«Консильере» передал приказ одному из капореджиме. В семействе Мангано Карло Гамбино занимал скромную должность капо-габолотто, то есть главного сборщика дани. Найти его было довольно легко, поскольку большая часть рабочего дня капо-габолотто проходила в конторе на 65-й Восточной улице. Гамбино заканчивал трудиться ровно в шесть часов вечера и, сопровождаемый своим телохранителем Фрэнки, возвращался домой, в пригород Тодт-Хиллз. Но в тот день его привычный распорядок дня был неожиданно нарушен. Гамбино успел только выйти. В следующий миг словно из-под земли перед ним выросли четыре широкоплечие фигуры. Фрэнки потянулся было к своей кобуре, но один из парней угрожающе рыкнул:
— Не дергайся, мужик.
Стрелять они пока не собирались, поэтому Гамбино хладнокровно спросил:
— Эй, ребята, откуда вы? Кто вас прислал?
— Карло, с тобой хочет поговорить наш босс.
— Поговорить?
— Да, именно поговорить.
Гамбино перевел дух.
— Кто ваш босс?
— Дон Вито… Эй, скажи своему парню, чтобы держал руки подальше от пиджака. Мы не хотим никого убивать.
— Фрэнки, расслабься, — коротко бросил Гамбино.
— Садись в машину, Карло, — один из людей Дженовезе сделал приглашающий жест рукой. Возле тротуара мягко припарковался серебристый «Кадиллак». Машина, присланная доном Вито, означала уважение. Фрэнки шагнул к тачке вслед за боссом.
— Твой парень должен остаться, — потребовали «солдаты» Дженовезе.
— О’кей. Фрэнки, жди меня здесь.
Тот отошел в сторону с явным облегчением. Он считал, что это ловушка.
Гамбино помрачнел, когда по обе стороны от него расселись здоровенные костоломы.
— Не беспокойся, Карло, так у нас принято, — заверил старший, устроившийся спереди. Около часа «Кадиллак» мчался до резиденции дона Вито в Атлантик-Хайлендз. Фешенебельный двухэтажный особняк, окруженный живописным садом, произвел на Гамбино неизгладимое впечатление. Дженовезе встретил его весьма радушно, как старого друга, крепко обнял и, по обычаю, поцеловал в обе щеки:
— Добро пожаловать в мой дом, Карло. Проходи, садись.
Немного оглушенный роскошной обстановкой, Гамбино молча опустился в предложенное гостеприимным хозяином кресло. Дон Вито подвинул к нему ящик с дорогими сигарами:
— Надеюсь, мои люди были вежливы с тобой? Если нет, скажи, я сдеру с них шкуры, потому что просил передать мое приглашение с подобающим уважением.
— Я не в претензии, дон Вито. Все в порядке.
— Хорошо. Очень хорошо. Вот что, Карло, мы знаем друг друга давно, и я всегда считал тебя достойным человеком.
— Спасибо, дон Вито.
— А каждый достойный человек, — развивал свою мысль Дженовезе, — имеет право на достойное место под солнцем. Как ты считаешь?
— Считаю, что вы правы, дон Вито. — Гамбино не показывал вида, однако был немало озадачен словами Дженовезе. Он чувствовал, что сейчас должно произойти что-то очень важное.
— Конечно, я прав. У меня, знаешь ли, глаз наметан на хороших людей, и мне не нравится, когда всякие подонки занимают места, на которых должны быть хорошие люди. Карло, я говорю тебе об Альберте Анастасиа. Этот калабрийский dizgraziato подло убил всеми уважаемых Винса и Фила Мангано. Я не думаю, что он заслуживает того положения, которое сейчас занимает. И еще я думаю, что ты больше подходишь для руководства семьей Мангано. По старой дружбе я готов поддержать тебя.
