Валерий Золотухин - Знаю только я
Вчера занимался дневниками, комментариями, что подготовила Буденная[295]. Но даже в таком виде их нельзя печатать — тогда уж действительно выбьют окна и изобьют или чего хуже сделают. Тогда и впрямь «в глушь, в Саратов» или Уфу прятаться.
Сайко:
— Куравлев просил не забыть и поцеловать тебя за выступление на Шукшинских чтениях. Несколько раз просил не забыть и обязательно тебя расцеловать.
«Вез я девушку трактом почтовым…» Остановил гаишник, узнал. Потом сам заводил мне машину, у которой капот не открывается и клемма у аккумулятора отходит. Давил на капот, кое-как вскрыл; я опаздывал немыслимо.
Губенко:
— Извини, скажу не очень остроумно. Но мне наконец-то удалось разбить семью Бортник — Золотухин. Скажу, что сделал это сознательно…
Коля не знает, что тот и другой в завязке.
23 сентября. Суббота
Разговор в ресторане гостиницы «Волгоград».
— Почему вы так не любите Высоцкого?
— Откуда у вас такие сведения?
— Для волгоградцев это очевидно.
Я повернулся и ушел.
25 сентября. Понедельник
6—7 декабря в Киноцентре предполагается провести мои творческие вечера. Для этого делают с меня шарж, должны сфотографировать для афиши, для рекламы. А я должен подумать над программой.
Сестра Лены Соколовой, Ирина (после «Живого»):
— Вы гениальный актер! Вам не в этой стране жить надо!
Вот так!! А я русский актер, я только здесь и «гениальный».
А жена говорит, что я средний актер. Как после этого ее не бросить?
Израильтяне в восхищении от «Живого», и от Кузькина в частности. А финны взяли «Высоцкого» и «Дом на набережной».
Глаголин:
— Валера! Я ужаснулся на худсовете, как вы с Губенко ненавидите друг друга! Какие вы разные и непримиримые, хотя внешне всё вась-вась, всё нормально. Но противостояние страшное.
Кто такой Юрий Карабчиевский?! Потрясающая повесть о Маяковском!! И о всех нас.
26 сентября. Вторник
Около двух часов стоял в очереди — рубахи стирать. Через полтора часа голос приемщицы на весь мир: «Золотухин последний, за Золотухиным не занимать!» А пропустил меня интеллигентный человек, которого последним обозначили, отобрав у него белье. И каждый, кто приходил, потом спрашивал: «Кто с рубашками последний?» Толпа хором: «Золотухин последний!» На это я про себя думаю: «Дотерплю, ибо в Писании сказано: кто был первым, станет последним, а последний станет первым. Сегодня у нас Золотухин последний? Пусть будет так».
Филатов загремел в больницу. Пневмония. Что ж это делается?! Шацкая говорит — недели две, пока всего не обследуют. Он лежит в отдельной палате, где есть вторая койка, и Шацкая договорилась, что она там будет жить. Вот это любовь! Если это действительно две недели, то как же «Пир»? Без Леньки его выпускать не будут. А потом я улечу в Австралию, а без меня, я надеюсь, тоже выпускать не станут. Как же быть? Пусть выпускают «Преступление». Эту идею надо Николаю подсунуть, посеять. Сам Николай сегодня улетел в Копенгаген. И будет 1-го! 28-го «Годунов» пойдет с Шаповаловым и со мной. Дай Бог Шопену… Когда-то я с народом ходил к нему: Шопен, сыграй Годунова! Час пробил! Сегодня отменили «На дне», отменил его Николай еще вчера, думаю, не без подачи Бортника. Филатова увезли ночью. Разваливаются организмы вместе с театром.
25 ноября. Суббота
В понедельник, 27 ноября, меня будут в члены СП принимать. Но что-то волнуется Дурова, подкрепиться бы надо, а кем…
Сегодня приезжает Любимов, что-то будет на нашем горизонте? Как-то они с министром уживутся? Говорят, нас вчера в программе «Время» казали, министр на гитаре играл, а мы подпевали.
26 ноября
Итак, Любимов прилетел, будет к спектаклю. Надо не огорчить его своей игрой. Но придираться он будет все равно. К этому надо быть готовым.
1 декабря. Пятница
Неприемка моя в СП, быть может, результат смычки с «Московскими новостями». Умер Натан Эйдельман. Любимов рассказывает: когда покидали зал Бондарев, Астафьев, Распутин, Белов, все смеялись. Один Эйдельман был мрачен и сказал: «Так же вначале смеялись над фашистами. Вы смеетесь, а мне не смешно. Это моя смерть…» Последние его слова, и вот результат.
Любимов, как всегда, все перепутал. Вышли из зала «апре-левцы», а перечисленные им товарищи к московской партийной организации никакого отношения не имеют, а потому присутствовать на сем сборище не могли.
1990
28 января. Воскресенье — отдай Богу
В театре полный развал. Я такого не помню даже в самые худшие времена. Впрочем, когда они были — «худшие»? Когда уехал Любимов? Театр бурлил, да, но, кажется, было и сплочение какоето, и духовная крепость. Уходили артисты. Ну так что ж… И вот расплата за всю безнравственность наших руководителей. Начиная с разговоров о кризисе театра во времена Эфроса, со снятия Дупака. И пришли мы к разбитому, неуправляемому корыту. Смирнов в горячке, пьет и срывает спектакли. Хитрый и коварный Бортник придумал себе опять не то больные зубы, не то ангину. И летят спектакли один за другим. Корнилова[296] улетела в Америку, никого не спросясь и не поставив в известность. Золотухин отказывается играть «Годунова» лишний раз, ему наставили спектаклей через день. А ему вводить Щербакова за Смирнова. Это большая потеря для спектакля «Живой», но отменять нельзя, и неизвестно, когда появится Смирнов. И выйдет ли Ванька на «Живого», если он Пимена играть отказывается, ссылаясь на болезнь.
29 января. Понедельник
Можаев (которого я встретил 25-го, в день Высоцкого):
— Валерий, привет! Ну, я этим сволочам дам… Главному я уже выдал. Они ведь из-за меня тебя в Союз не приняли, из-за моей статьи… Помнишь, я тебе говорил, где я всем сестрам по серьгам… Это против меня интриги. Но ты не расстраивайся, ты будешь в Союзе, ты пиши… И имей в виду, что я ни единым словом не солгал, не польстил в рекомендации. Я это написал не потому, что ты мой герой, мой летающий белокрылый лебедь или мой друг. Нет, это действительно так, книжка хорошая у тебя.
Энто мне очень по душе пришлось: ни единым словом не солгал, не польстил.
Что происходит в стране? Воюет Кавказ. Отделяется Литва. «Память» громит «Апрель», «Память» открыто объявляет, что 5 мая будут погромы. «Сионисты и породненные с ними люди — вон из России!» Вот это формулировочки. Даже Гитлер был мягче с «породненными с ними людьми». «Лигачев — последний оплот борьбы с сионизмом».
