Андре Агасси - Откровенно. Автобиография
Я проделываю в обоих меню дырки, осталось лишь скрепить половинки вместе. Прошу стюардессу принести мне ленточку или веревочку. Может быть, есть тесьма с блестками? Стюардесса находит мне веревочку из пальмовых волокон, снятую с горлышка бутылки с шампанским. Я тщательно продеваю веревку сквозь отверстия, как будто перетягиваю ракетку.
Закончив открытку, бужу Брэда и демонстрирую ему мое изделие:
— Смотри! Старая добрая ручная работа.
Он рассматривает мое изделие, кивает одобрительно:
— Все, что тебе нужно, — один взгляд. Это только начало, — повторяет он.
Я прячу открытку в свою спортивную сумку и жду.
В АОРАНГИ-ПАРКЕ, тренировочной зоне Уимблдона, корты построены ярусами и поэтому походят на ацтекский храм. Мы с Брэдом играем полчаса на среднем уровне. После тренировки я, как всегда, трачу кучу времени на то, чтобы собрать сумку. После трансатлантического перелета разобрать вещи непросто. Я тщательно укладываю вещи, пакую мокрую футболку в пластиковый пакет, и тут Брэд хлопает меня по плечу:
— Она идет, парень!
Я вскидываюсь, как ирландский сеттер. Если бы у меня был хвост, он бы ходил ходуном из стороны в сторону. Она в двенадцати метрах от меня. На ней облегающие синие теплые брюки. Я впервые замечаю, что ходит она, слегка поворачивая носки внутрь, как и я. Ее светлые волосы, собранные сзади в конский хвост, блестят на солнце. Вновь мне кажется, что у нее над головой светится нимб.
Останавливаюсь рядом. Она, по европейской традиции, дважды целует меня в щеки:
— Поздравляю с победой на Чемпионате Франции. Я так радовалась за тебя. У меня даже слезы на глазах выступили.
— У меня тоже.
Она улыбается.
— И я тебя поздравляю, — отвечаю я. — Ты была первой. Можно сказать, разогрела для меня корт.
— Спасибо.
Молчание.
К счастью, поблизости не видно ни болельщиков, ни фотографов, так что Штефи не напряжена и никуда не торопится. Я тоже не волнуюсь. Однако Брэд явно хочет мне что-то сказать, посвистывая, словно пропускающий воздух шарик.
— Ой, прости! — вспоминаю я. — У меня есть подарок. Я вспомнил, что у тебя день рождения, и сам сделал открытку. Поздравляю!
Штефи, взяв подарок, разглядывает его несколько секунд, затем растроганно смотрит на меня:
— Откуда ты знал про мой день рождения?
— Просто знал.
— Спасибо, очень приятно.
Она быстро уходит.
НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ она возвращается с тренировки как раз в тот момент, когда приезжаем мы с Брэдом. Вокруг полно фанатов и репортеров, и Штефи, похоже, очень стесняется. Она замедляет шаг, слегка машет мне рукой и шепотом спрашивает:
— Как тебя найти?
— Я дам Хайнцу свой номер телефона.
— Хорошо.
После тренировки мы с Перри и Брэдом сидим в арендованном доме и спорим, когда она позвонит.
— Скоро, — утверждает Брэд.
— Очень скоро, — уточняет Перри.
Проходит день. Звонка нет.
И еще один день — все еще не звонит.
Не нахожу себе места. В понедельник начинается Уимблдон, а я не могу спать, не могу думать. Даже снотворное не помогает побороть мое волнение.
— Лучше бы она позвонила, — говорит Брэд. — Иначе ты рискуешь вылететь в первом круге.
В субботу вечером, сразу после ужина, звонит телефон.
— Алло!
— Привет, это Штефани.
— Штефани?
— Штефани.
— Штефани — Граф?
— Да.
— Значит, тебя зовут Штефани?
Она объяснила: мама в детстве звала ее Штефи, об этом пронюхали журналисты, в результате это имя к ней прицепилось. Но сама себя она называет Штефани.
— Значит, Штефани, — говорю я.
Разговаривая с ней, я скольжу по деревянному полу гостиной в шерстяных носках, словно на лыжах. Брэд призывает меня угомониться и сесть в кресло, иначе я сейчас сломаю ногу или вывихну колено. Тогда я начинаю быстрым шагом мерить комнату по периметру. Брэд, улыбаясь, говорит Перри:
— Грядет удачный Уимблдон.
— Тссс! — шикаю я, уходя в дальнюю комнату.
— Слушай, — обращаюсь я к Штефани. — Там, в Ки-Бискейн, ты сказала, что не хочешь недопонимания между нами. И я тоже. И поэтому я хочу сказать тебе, просто сказать, прежде чем мы продолжим говорить, что я считаю тебя красавицей. Я уважаю тебя, восхищаюсь тобой и был бы просто счастлив, если бы мог познакомиться с тобой поближе. Это и есть моя цель, план действий и главное желание. Скажи мне, что это возможно. Скажи, что мы можем пойти поужинать.
— Нет.
— Ну, пожалуйста.
— Нет, это невозможно, здесь невозможно.
— Хорошо. Не здесь. Можем мы поужинать где-нибудь еще?
— Нет. У меня есть друг.
Я думаю: друг. Все еще друг. Я читал о нем. Он гонщик. Они вместе уже шесть лет. Пытаюсь придумать что-нибудь умное, что я мог бы сказать ей, чтобы убедить ее дать нам возможность побыть вместе. Но молчание тянется уже слишком долго, момент упущен, и я могу пробормотать лишь:
— Шесть лет — долгий срок.
— Да. Да, очень.
— Если ты не двигаешься вперед — ты откатываешься назад. Этому меня научила жизнь.
Она молчит. Но даже по ее молчанию я понимаю, что задел чувствительную струну.
— Быть может, это не совсем то, что тебе нужно? — продолжаю я. — То есть я бы не хотел лезть со своими умозаключениями, но все-таки…
Я почти не дышу. Она не пытается спорить.
— Я ни в коей мере не хочу быть неуважительным по отношению к тебе и не хочу допускать никаких вольностей, но, быть может, все-таки согласишься хотя бы подумать о том, что — возможно, только возможно — тебе стоило бы познакомиться со мной ближе?
— Нет.
— Быть может, хотя бы чашку кофе?..
— Я не могу появляться с тобой на публике. Это будет неправильно.
— Тогда, быть может, я могу писать тебе письма?
Она смеется.
— Можно, я пришлю тебе подарок? Могу я хотя бы дать тебе возможность узнать меня лучше, прежде чем ты решишь: воспользуешься ли ты этой возможностью?
— Нет.
— И даже письма?..
— Мою почту читают.
— Понимаю.
Стучу себя кулаком по лбу. «Думай, Андре, думай».
— Хорошо, — наконец говорю я. — А как тебе такая идея: следующий твой турнир в Сан-Франциско, а у нас с Брэдом как раз там тренировки. Ты ведь говорила, что любишь Сан-Франциско. Быть может, мы сможем встретиться там?
— Это возможно.
— Возможно?
Я жду, пока она скажет что-нибудь более конкретное. Но она молчит.
— Тогда я позвоню тебе? Или ты сама позвонишь?
— Позвони мне после этого турнира.
Она дает мне номер мобильного. Я записываю его на бумажной салфетке, целую ее и укладываю в свою спортивную сумку.
