Виктор Суходрев - Язык мой - друг мой
— Витя, я же знал, куда иду!
Сказав это, он демонстративно вынул из ушей резиновые беруши.
Леонард в Москве
Довелось мне однажды принимать Лайонса в Москве. Он приехал вместе с труппой чернокожих американских артистов, привезших на гастроли в столицу оперу Гершвина «Порги и Бесс». И тут, как говорится, у нас не обошлось без накладки. Мы с женой решили пригласить Леонарда на эстрадный концерт Ленинградского мюзик-холла. Наша знакомая, работавшая в Москонцерте, пообещала заказать билеты.
В назначенный час Леонард был у нас дома. Мы посидели, перекусили, поговорили и отправились в Театр Советской Армии, где должен был состояться концерт. Приехали на такси. Я подошел к окошку администратора и представился. Никакой реакции. Волосы на голове моей стали, образно говоря, выпрямляясь, подниматься. Увы, ни в одном списке мы не значились. Я лихорадочно стал объяснять администратору, какого гостя я привел, в Нью-Йорке двери всех бродвейских театров буквально распахиваются перед ним. После продолжительных переговоров мне все-таки дали билеты, однако на самые верхние места.
На галерке я честно объяснил Леонарду, в чем дело. Он сказал, что ничего страшного, бывает и хуже. С тех мест, где мы сидели, такому малорослому человеку, как Леонард, разглядеть что-либо внизу, на сцене, не было никакой возможности, и он простоял, опершись на барьер, весь концерт. Однако к нашему с Ингой удивлению, Лайонс радовался от души и повторял: «Никаких проблем. В Америке такого концерта теперь не увидишь». Когда все закончилось, мы вышли на площадь перед театром — ни одного такси. Правда, от Театра Советской Армии до нашего дома в Каретном Ряду было рукой подать, и я в отчаянии предложил Леонарду поехать на троллейбусе. Благо он тут же подкатил. Мы довольно быстро доехали. Троллейбус, по-моему самый поэтический вид московского транспорта, привел Леонарда в полный восторг.
Дома мы с женой немного успокоились, устроили ужин, потом вызвали такси и отправили гостя в гостиницу.
Через какое-то время я получил от Леонарда послание из Америки. В конверт, помимо письма, была вложена вырезка из газеты «Нью-Йорк пост». Лайонс в своей колонке описывал гастроли американских чернокожих артистов в Москве и прекрасный эстрадный концерт, который ему посчастливилось посмотреть в Театре Советской Армии. Он написал, что не пропустил ни одного слова советских артистов, потому что переводчиком у него был его друг, Виктор Суходрев, услугами которого обычно пользуются главы государств. Также он вспомнил, как ехал по Москве в троллейбусе, и отметил, что кондуктора у русских нет, все сами бросают деньги в кассу. Очень честный народ — русские. Об эпизоде с билетами в театр он умолчал.
Американцы за русским столом
К сожалению, эпоха Лайонсов в Америке безвозвратно ушла в прошлое. Жизнь Леонарда, его ежедневные обходы пульсирующих точек города являлись как бы частью образа жизни самого Нью-Йорка. Лайонс был, образно говоря, и компонентой и достопримечательностью этого великого города.
В 60–70-е годы вечерняя жизнь Нью-Йорка, в том числе и питейная, бурлила: ночные клубы работали до четырех утра, американцы допоздна засиживались в ресторанах и барах. Перед едой непременно выпивали «Драй Мартини», а попросту говоря — коктейль из нескольких капель итальянского мартини и моря джина с одной оливкой. Предлагались и напитки, где вместо джина использовалась наша родная водка. Кстати, я давно заметил, что вкусы американцев и русских потрясающе совпадают, и не только в еде и выпивке. Иной раз мне казалось, что американцы — это двойники русских в другом полушарии земного шара. И наоборот, русские — настоящие двойники американцев. Во всяком случае, в самые ответственные моменты во взаимоотношениях двух мировых центров — России и Америки — согласия было много больше, чем разногласий.
И вот я в Америке 90-х. Как все изменилось! Уже почти нет ночных клубов, работающих до четырех утра. Мой любимый бар «Пи Джей Кларкс» закрывается в час ночи. Там, где раньше струился дым сигарет и сигар, запрещают курить, а если и разрешают, то лишь в глубине «Сибири». За пять лет, проведенных мной в 90-е годы в Нью-Йорке, я почти не видел, чтобы кто-то из мужчин заказывал «Драй Мартини» или другие крепкие напитки. Вместо «Кровавой Мэри» — водки с томатным соком и специями — современные американцы перед едой выпивают коктейль «Дева Мария», ингредиенты которого те же, только без водки. Такое впечатление, что и бармены в Америке потеряли свою квалификацию и ничего более сложного, чем виски с содовой или джин с тоником, уже не умеют готовить.
Американцев охватила чрезмерная забота о своем здоровье. А когда Америку захватывает какая-то идея — это серьезно. В нынешней Америке засиживаться допоздна в ресторанах считается дурным тоном. С утра, за час до работы, бегают трусцой — модно быть подтянутым и стройным. Вместо масла одно время все ели маргарин — полезнее. Потом вдруг газеты начали писать, что растительные жиры ничуть не менее вредны, чем животные. И американцы пришли в замешательство: чем же тогда питаться, чтобы сохранить здоровье? В некоторых ресторанах дошло до того, что посетители заказывают, например, блюда не из целого картофеля, а лишь из его кожуры — опять же полезнее. Правда, спрос рождает не только предложение, но и рост цен на это предложение….
Однако мы с Ингой жили в Нью-Йорке по своим законам. Наша квартира, можно сказать, была частичкой России в этом городе. Американским гостям подавали наваристый московский борщ, бефстроганов, русские блюда. Ко всему этому на стол выставлялась запотевшая бутылка водки. Честно скажу, что американские гости за нашим, русским, столом не вспоминали ни маргарин, ни картофельную кожуру. Ели, нахваливали и добавки просили. Вот вам и изменившиеся вкусы.
Сложно человека изменить. Во всех отношениях.
Послесловие
Последние годы своей трудовой жизни я провел в Нью-Йорке, в Секретариате Организации Объединенных Наций. Это была уже совсем другая жизнь: я работал в многонациональном коллективе, который объединяла одна цель — содействовать расширению сотрудничества всего мирового сообщества во всех мыслимых и немыслимых областях.
Я уже не участвовал во встречах на высшем уровне, но видел глав почти всех стран мира, когда они выступали с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН. Эти годы ознаменовались такими изменениями, о которых раньше и подумать было невозможно. Закончилась холодная война, распалось социалистическое содружество, и — что, наверное, самое драматичное и невероятное — исчезло с карты мира государство, которому я служил верой и правдой на протяжении всей своей жизни, — Советский Союз.
