Валентина Мирошникова - 100 знаменитых судебных процессов
В 21.45 на место происшествия прибыл инспектор Норманн Шварцкопф со своей командой. Сыщики осмотрели примыкавшие к дому угодья (600 акров!) и обнаружили три пролома в живой изгороди (словно кто-то на бегу врезался в кусты) и отпечатки ног под окном детской комнаты. Следы неизвестного обнаружились еще в паре мест, однако полицейские почему-то не потрудились измерить их и снять гипсовые слепки. К утру дождь окончательно размыл следы.
Кроме того, под окном обнаружились две глубокие вмятины от лестницы и валявшаяся стамеска. С ее помощью неизвестный приподнял опущенную раму окна и получил возможность залезть в детскую. Саму приставную лестницу, разобранную на три секции (самая широкая из них оказалась сломанной), отыскали в 50 метрах от дома. На обочине проходившего неподалеку проселка следопыты заметили отпечатки покрышек.
На подоконнике детской обнаружился конверт с письмом от похитителей. Изобилующее грамматическими ошибками, написанное корявым почерком послание гласило, что полковнику надлежит выложить за возвращение своего сына 50 000 долларов (20, 10 и 5-долларовыми купюрами). Преступники обещали связаться с Линдбергом через несколько дней и предупреждали, чтобы он не поднимал шумиху в прессе и не сообщал о похищении в полицию.
Шварцкопф тут же наломал дров, развив бурную деятельность и. обратившись к преступникам через газеты. Местные полицейские показали себя профанами в криминалистике, однако инспектор упорно отказывался обратиться за помощью к ФБР. Тогда Линдберг принял решение заплатить преступникам, которых считал профессиональными киднепперами. Шварцкопф напротив уверял, что в доме действовали непрофессионалы, скорее всего местные жители, хорошо знавшие планировку дома и осведомленные о планах хозяев. Да и сравнительно небольшой выкуп говорил о том, что его назначали «любители». А старший следователь утверждал: преступника следует искать среди домашней прислуги.
4 марта Линдберг получил новое письмо от похитителей. Киднепперы предупреждали: из-за вмешательства полиции они увеличивают сумму выкупа. Теперь папаше надлежало выложить уже 70 000. Спустя неделю некий Джон Кондон предложил Линдбергам свои услуги в качестве посредника между семьей мальчика и похитителями. Как ни странно, и полковник, и преступники с этим согласились. Контакт стороны поддерживали при помощи газетных объявлений. 12 марта посредник отправился на встречу с киднепперами в Бронкс, на кладбище «Лесная поляна». Похититель, который говорил с немецким акцентом и назвал себя «Джоном из Скандинавии», потребовал от Кондона деньги, но тот резонно возразил: сперва ему необходимо увидеть ребенка. Преступник сказал, что это невозможно, однако обещал прислать вещи, которые были на мальчике в момент похищения.
Прошло еще несколько дней, и в руках Кондона оказалась посылка с ночной рубашкой и страховочным пояском. Их опознали как родители Орленка, так и медсестра, переодевавшая малыша вечером 1 марта. Тогда полковник приготовил два свертка с деньгами, причем в обоих были так называемые золотые сертификаты — бумажные деньги, выражающие золотой эквивалент. Вся требуемая сумма в один конверт не уместилась, поэтому была разбита на две разновеликие части: отдельно оказались упакованными 50 000 и 20 000. Линдберг перед этим лично переписал номера банкнот.
Полковник и его добровольный посредник вечером 2 апреля 1932 года поехали на оговоренное похитителями место встречи — кладбище Сент-Рэймонд. Кондон в течение четверти часа прохаживался среди надгробий, а Линдберг, вооруженный пистолетом (он опасался нападения) сидел в машине. Когда Одинокий орел уже решил, что встреча не состоится, Кондона окликнул какой-то человек, прятавшийся в канаве. По словам посредника, с ним снова разговаривал «Джон».
А дальше началась сплошная самодеятельность. Кондон, нарушая инструкции, почему-то заявил похитителю: собрать удалось не всю сумму, а только 50 000. «Джон» столь же внезапно легко согласился с уменьшением «гонорара». Затем посредник решил передать деньги лишь в обмен на запечатанный конверт, в котором якобы значилось место пребывания малыша. Усевшись в машину, Кондон не стал вскрывать конверт, а подождал, пока Линдберг отъедет от кладбища на приличное расстояние.
В записке, переданной «Джоном», значилось: Линдберг-младший находится на борту яхты «Нелли», возле острова Елизаветы, между Хоснек-Бич и Гей-Хед, с двумя людьми, абсолютно непричастными к преступлению. Естественно, в указанном месте никакой «Нелли» не обнаружилось.
Погреть руки на похищении ребенка стремилось столько жулья, что Линдберги и их ближайшие друзья потеряли еще немало денег, прежде чем убедились: пользуясь бедой, их просто обманывают. Одно время полковник даже собирался добиться освобождения знаменитого гангстера Аль Капоне, чтобы тот помог разыскать похитителей «по своим каналам»!
Тем временем полиция так и не добилась ощутимых результатов в расследовании. Правда, детальный анализ лестницы, проведенный одним из лучших экспертов, позволил обнаружить происхождение древесины. Конструкция приспособления, кстати, оказалась весьма своеобразной и была явно рассчитана на человека высокого роста. К тому же, эксперт дал характерное описание инструмента неизвестного плотника: на нем имелись определенные дефекты, которые могли бы помочь следствию.
А в доме Линдбергов тем временем произошла новая трагедия. Следователь посчитал, что преступникам помогала либо медсестра, либо компаньонка жены Линдберга Энн, 28-летняя Вайолет Шарп. Эту девушку еще ребенком отец Энн забрал из приюта, растил как родную дочь и оставил ей по завещанию приличную сумму, которая давала ей возможность жить в достатке. Шарп путалась на допросах, срывалась на крик, не могла вразумительно объяснить, что делала вечером 1 марта. Наконец, полиция решила разыграть арест подозреваемой в надежде, что та «сломается» и начнет давать показания. Вайолет действительно «сломалась». Она кинулась к себе в комнату и выпила жидкость для чистки серебра, в которой содержались цианиды. Спустя несколько минут полиция обнаружила труп девушки. Оказалось, что она всего лишь не хотела компрометировать дворецкого: между Шарп и этим женатым мужчиной давно существовала интимная связь.
12 марта 1932 года в семи километрах от дома Линдбергов, на обочине лесной дороги водитель грузовика обнаружил тело совсем маленького ребенка, лежавшее ничком в куче гнилой листвы. Тело было изуродовано лесным зверьем и насекомыми, левая нога была отрублена или откушена возле колена, правая рука и кисть левой тоже исчезли. Труп, пролежавший в кустах не менее двух месяцев, был так обезображен, что поначалу эксперты даже затруднились определить пол ребенка. Но причину смерти они установили сразу: у ребенка оказался раскроен череп. Спустя час после того, как в покойном опознали Чарльза Линдберга-младшего, останки кремировали.
Полиция всерьез взялась за посредника — Кондона, но безрезультатно. Попортили немало крови и медсестре Бетти Toy. Ее пытались обвинить в пособничестве киднепперам на том основании, что женщина покинула детскую на пару часов, хотя должна была даже спать в ней, а также из-за незакрытого на шпингалет окна. Мол, потому-то преступникам и удалось незаметно открыть его и проникнуть в дом. Однако оказалось, что Гоу просто не могла закрыть злополучное окно: помимо того, что она постоянно проветривала комнату, шпингалет на раме был давно сломан.
Вскоре после 2 апреля 1932 года, когда «Джон» скрылся с выкупом, в полицию стали поступать сообщения о «золотых» банкнотах, номера которых полиция передала во все банки, крупные магазины, в автоцентры и на автозаправочные станции, в кассы. Правда, проследить, кто же сдавал банкноты, долго не удавалось. Наконец 15 сентября 1934 года работник автозаправочной станции записал номер машины, владелец которой расплатился за бензин стоимостью 98 центов 10-долларовым золотым сертификатом. Говорил клиент с сильным немецким акцентом.
Вскоре полиция знала, что на автозаправке «засветился» 35летний плотник Рихард Гауптман, уроженец Германии. На родине Гауптман некогда совершил кражу, использовав приставную лестницу. В Америке немец обзавелся семьей, долгое время плотничал, но весной 1932 года бросил это занятие и начал играть на бирже. Заработал он там относительно немного, однако его семья купила новую машину, совершила поездку по стране и вообще жила явно не по средствам.
Наконец, Гауптмана арестовали у порога собственного дома. В кармане у мужчины обнаружился еще один 20-долларовый сертификат из «списка Линдберга». А в гараже, между двойными стенами, оказались спрятанными еще 14 600 долларов в золотых сертификатах. Задержанный утверждал, что эти деньги он получил от своего делового партнера, Изадора Сруля Фиша, который уехал в Германию в декабре 1933 года. Компаньон умер на родине от туберкулеза, а поскольку за ним числился крупный долг, Гауптман решил оставить сертификаты себе.
