Джон Швед - КОСМОС – МЕСТО ЧТО НАДО (Жизни и эпохи Сан Ра)
Чёрные, прежде всего, страдают от того, что на них наложено заклинание идеи смерти. В Пожаре в следующий раз Джеймс Болдуин писал:
Жизнь трагична уже потому, что земля вращается и солнце неумолимо встаёт и садится, и однажды для каждого из нас солнце сядет в последний раз. Наверное, весь корень наших неприятностей, человеческих неприятностей, состоит в том, что мы готовы поступиться всей красотой наших жизней, закабалить себя тотемами, табу, крестами, кровавыми жертвоприношениями, колокольнями, мечетями, расами, армиями, флагами, нациями — чтобы только отмахнуться от факта смерти, единственного известного нам факта.
Сан Ра понял его так, что единственная истина, известная чёрным — это смерть; а поскольку белые не могут думать о смерти, они ненавидят чёрных за это.
Когда в 60-е стал развиваться чёрный национализм, Сан Ра часто провозглашался одним из его эстетических теоретиков. Но он никогда не поддерживал всех (и даже не большинство) главных проповедников традиционного крыла этой доктрины. Он соглашался, что чёрные люди должны иметь свою культуру, в своё время поддерживал культурные центры для чёрных, позже пропагандировал эмиграцию в космос (таким образом решая «земельный вопрос» националистов — Барака называл это «космическим вопросом» — на межгалактическом уровне). Однако он всё же начинал с предположения, что чёрные — уже не африканцы, и у них очень мало общего с африканцами. А поскольку американские чёрные происходили от разных африканских этнических групп, было трудно вообразить, что они будут объединяться на основе общего наследия. В любом случае, в Америке чёрные были изолированы, не имели собственного языка и собственного правительства.
Он мало сочувствовал популярным решениям проблемы, предлагавшимся в 60-е. Он злобно издевался над ними: чёрная гордость? Исчезла ещё до грехопадения. Чёрная сила? Он говорил, что предпочитает чёрную слабость, чёрную космо-слабость. Сила поглощается, а выпущенная на волю слабость могла бы разрушить всю Землю. Для него вопрос стоял так: достаточно ли у белых людей воображения и искренности, чтобы захотеть лучшего мира? Если это так, то они могли бы сделать то, что не удалось чёрному человеку. Когда-то чёрный человек имел такой шанс — он был на самом верху мировой цивилизации и сделал неправильный выбор. Белая раса находится в таком положении сейчас. У белых есть выбор: или они движутся вперёд к великим вещам, чему-то такому, чего никогда не было на нашей планете, или идут по пути прежних великих цивилизаций — то есть к смерти. Но Америка не должна этого делать — несмотря на все мрачные предсказания, несмотря на саму Библию, несмотря ни на что. Всегда есть лучший путь. Сейчас обстановка такова, что мир нуждается в Америке; она должна сделать что-то ещё, что-то, чего никогда не делалось, что-то невозможное. Америка достигла того, что стала богатейшей страной мира — а когда ты добиваешься чего-то одного, путь открыт и для чего-то другого.
Он говорил, что белые люди сделали себя чем-то вроде богов — имея власть, они научили чёрных поклоняться им. Потом белые люди решили выдвинуть на вершину худших из чёрных; а теперь они говорят, что чёрные хуже их! Мне не интересно чёрное господство, мне интересно духовное превосходство.
«Я не мог бы дать чёрным людям истину, потому что они любят ложь. Они живут ложью. Они говорят: «Люби ближнего как самого себя», но я что-то не вижу, чтобы они это делали. Я не считаю негров своими братьями… я демон. Они это уважают. Я собираюсь выбить из них эту поверхностность… Одно время мне казалось, что во всём виноваты белые люди, но потом я обнаружил, что они всего лишь марионетки и пешки в руках некой высшей силы, которая их использует. Силы, дающей им деньги, дающей им всё, чтобы им казалось: «О, я выше всех.» Она одурачила их — одурачила и их — и одновременно облапошила и чёрных людей. Некая сила смеётся над теми и другими — сидит себе в отдельной ложе и думает: «Интересно, когда же они проснутся.»
Он начал отдаляться от всех расовых вопросов, а для объяснения своей точки зрения ограничивался вербальной шоковой тактикой. В Англии он говорил, что он не «афроамериканец, а англоамериканец… я не знаю ни одного африканского языка.» Позже, когда Фрэнсис Дэвис спросил его, кем должны считаться чёрные люди, он ответил: «Я говорю «тёмные» — слово «тёмный» мне нравится больше, чем «чёрный». Чёрные люди были черномазой темнотой. «Вот Зачем Родились Черномазые». «Без Песни». Я считаю это своей песней. Бог не дал чёрным ничего, кроме музыки. Раньше меня интересовало спасение чёрных людей. Сейчас, насколько я понимаю, они — бросовый материал.»
В 1988 г. на одном вечере джазового фестиваля Knitting Factory он удивил даже Аркестр, объявив, что хочет начать с разговора о ниггерах. Он открыл свою лекцию с эстрады, заявив, что выводит слово «ниггер» (особенно в южном произношении) из иврита — на иврите гер значит «незнакомец» или «чужой». Потом он предположил, что Америка — это нация ниггеров: у нас есть английские ниггеры, еврейские ниггеры, ирландские ниггеры, китайские ниггеры — целая нация ниггеров; одни индейцы — не ниггеры. Может быть, это было странное развитие взгляда Д.Х. Лоуренса на Америку, как на нацию беглых рабов? Или представления Джин Тумер об американцах как о новой расе — «Синих Людях»? Возможно, но его понятие о расе, расах и его месте среди них шло дальше:
«Из-за сегрегации у меня есть лишь смутные знания о белом мире, и даже эти знания поверхностны. Поскольку я больше знаю о чёрных, чем о белых, и знаю свои потребности и свой натуральный вид, я знаю, что моя интуиция должна подсказывать мне то, что естественно для меня — это повсеместный закон природы. Есть разные порядки бытия, потому что каждый порядок имеет свой путь и вес бытия — так же, как у каждого цвета своя колебательная частота. Я измеряю расы по величине колебательной частоты — по лучам… В общей схеме даже у меньшего из братьев есть свой удачный день, и когда ты осознаешь смысл этого дня, ты почувствуешь присутствие переодетого ангела.»
Он говорил, что он не человек, не смертный, но один из расы ангелов, расы ангелов тёмного духа (конечно, архангел), т.е. иного порядка бытия. Ангелы — это сплошной дух, поэтому они не делают ошибок. Он рекомендовал студентам Беркли книгу Джеффри Ходсона Братство Ангелов и Людей, в которой ангелы наделяются свойствами власти, исцеления, строительства, природы, красоты, искусства и музыки. Ангелы музыки — это инструмент Бога: они сияют цветом своей песни, и каждый свет и звук есть отголосок Божьего голоса и глаз. Все люди — их инструменты. (Слово «ангелы» он выводил из греческого "angelos", т.е. «посланник» — таким образом, сам он был посланником джаза.)
