Святослав Рыбас - Красавица и генералы
У Москаля были свои неприятности. Рылов все настойчивее обвинял его в политической близорукости и ухудшении положения рабочих. Восстановительные работы могли прервать, ибо, как говорил Рылов, денег нет даже для действующих шахт, нечего гусей дразнить.
Нет, не мог Иван Платонович уберечь инженера от оскорблений. Желал уберечь всей душой, да не мог. Потому что ему противодействовала тяжелая сила бездомовности, которая сидела в сорванных с родных пепелищ людях, прибившихся после войны на шахты. Она держала и часть кадровых горняков. Все устали от разрухи и чрезмерных усилий. В затее Москаля проглядывали особенности трудармии. И если кому-то казалось, что работа добавляет тягот в убогую шахтерскую жизнь, то опровергнуть это было нечем. Добавляет! Но Москаль прямо говорил, что не обещает ни жареных кур, ни итальянских лимонов, а только просвет в будущем. Только просвет!
Его вызвали в Бахмут к секретарю губкома, он поехал докладывать, что успел сделать, и не ведал, дадут ли закончить.
Анна Дионисовна волновалась, хотела удержать Ивана Платоновича, предчувствуя что-то нехорошее. Не послушался. Она проводила его до станции, сказала на прощание, чтобы берег себя, что он у нее один, и чуть не расплакалась. Перед ней как будто промелькнули дорогие тени, и она вспомнила, что Александр Родионович так и остался лежать в глубинах земли...
Москаль собирался вернуться назавтра после обеда. И уже темнело, засинели заснеженные крыши, когда Анну Дионисовну что-то толкнуло в грудь. Она раздвинула гардины, посмотрела на улицу, потом пошла на кухню, проверила печь, потрогала ладонью бок стоявшего на ней ведра с водой. Снова вспомнился первый муж. Что было бы, если бы он не погиб, если бы не было ни войны, ни революции? За что ей выпало все это горе?
Неужели сейчас начнутся междоусобицы победителей и еще большие беды потрясут измученную страну?
Анна Дионисовна не знала ответа. Москаль знал, Рылов знал... Она же уповала на здравый смысл, на опыт земства, кооперации, самоуправления - все то, что медленно пронизывало культурными ростками земляной слой российской жизни.
Через стену донесся приглушенный хлопок. Она сразу поняла, что это за хлопок, и замерла от страха. Потом хлопнуло еще и еще. Кто-то закричал.
Анна Дионисовна подкралась к двери, тихо отперла замок и, страшно боясь, выглянула на лестницу. Она думала об Иване Платоновиче. Снизу слышался гул нескольких голосов, пахло дымом, как и тогда, когда убили Макария. "Нет! - пронеслось у нее. - Это печной угар". И страх отлетел, она спустилась по лестнице и увидела домком, вернее, людей из - "рабочей группы", как они себя называли.
Дверь в квартиру Ланге была распахнута.
Анна Дионисовна разглядела, какие сумасшедшие глаза у мужчин, и заметила, что один держит револьвер.
Это был Николай Наумов, предводитель "рабочей группы", маленький, плечистый, с глубоко посаженными глазами и тихим голосом. "Ахвицер?" спрашивал он, показывая на карточку Макария. Анна Дионисовна прошла мимо него в квартиру Ланге. Инженер лежал на пороге комнаты, поджав одну ногу. Он был мертв.
Возле стола, под зеленым абажуром, полуприкрытый стянутой со стола скатертью, которую он зажимал в кулаке, лежал председатель жилищного товарищества Рыбаков.
Слава богу. Москаля здесь не было. Но вид убитых был ужасен, и Анна Дионисовна быстро вышла в коридор.
- Зачем убили? - спросила она у Наумова.
- Я действую от имени рабочих, - тихо сказал Наумов-Мы ютимся в подвалах. Мы наживаем чахотку. А вы думаете, что не наступит час возмездия?.. - Он замолчал, затем вымолвил громче: - Меня оправдают! Я член РКП!
- У него жена с туберкулезом, а квартиру дали беляку, - сказал кто-то. - Сами толкнули на расправу!
- Мы пролетарского происхождения! - произнес еще кто-то. - Нам положена норма.
- Наведем порядок! - крикнул Наумов - Давай выноси вещи, будем вселяться.
* * *
Приговор трибунала гласил: "Рассмотрев дело по обвинению гр. Наумова Николая Ивановича, 38 лет, происходящего из граждан Тульской губернии, Одоевского уезда, села Глинищи, рабочего рудника "София", судившегося в 1918 г. в Московском ревтрибунале по обвинению в убийстве, исключенного из партии РКП:
1. в том, что за период времени с апреля по ноябрь 1922 года, проживая по улице Борцов в доме № 9 и состоя руководителем группы жильцов означенного дома, именовавших себя "рабочей группой", по предварительному соглашению с гражданами Белковым, Фортус, Кедровым и Амельченковым в целях скорейшего достижения намеченных означенной группой результатов по захвату в свои руки управления делами дома № 9 с полным игнорированием действующего законодательства в вопросах жилищной политики, приняв решение устранить из числа членов товарищества гражданина Ланге и председателя правления Рыбакова, прибег к явно преступному способу осуществления намеченной цели, нанес 18 ноября 1923 г. тяжкие огнестрельные ранения гражданам Ланге и Рыбакову, от коих последовала смерть названных граждан, т. е. в преступлении, предусмотренном пунктами "А" и "Б" 220-й статьи Уголовного кодекса;
2. в том, что, не имея никаких разрешающих документов на право ношения оружия, имел постоянно при себе револьвер системы "браунинг" с двумя обоймами к нему, т. е. в преступлении, предусмотренном ст. 220 УК.
Белкова Дмитрия Васильевича, 36 лет, происходящего из гр. Владимирской губернии и уезда, Олиновской волости, дер. Овчухи, состоявшего под судом по обвинению в самоуправстве, члена РКП, слесаря мастерских; Кедрова Ивана Григорьевича, 53 лет, из граждан Рязанской губернии, Михайловского уезда, Плахинской волости, село Подлесково, судившегося в 1921 г. в нарсуде за пьянство, члена РКП, помощника заведующего хлебопекарной; Фортус Григория Наумовича, 31 года, гражданина г. Мелитополя Таврической губернии, состоявшего под судом в 1922 г. по обвинению в самоуправстве, фельдшера, беспартийного; Амельченкова Михаила Прокопьевича, 37 лет, происходящего из граждан Донской области. Таганрогского округа, состоявшего в 1922 г. под судом по обвинению в самоуправстве, беспартийного, шофера, в том, что руководимые теми же побуждениями, подстреканиями гражданина Наумова к учинению расправы над гр. Ланге и Рыбаковым, в результате чего и было совершено гр. Наумовым убийство, т. е. в преступлении, предусмотренном в статьях 15 и п. "А" 142 УК. Трибунал постановил:
доказано, что Наумов нанес огнестрельные раны гр. Ланге и Рыбакову, от коих наступила смерть названных граждан. Выяснено, что он расценивал задуманные им убийства как акт возмездия против правления жилтоварищества за его не считающуюся с интересами рабочих политику пользования жилой площадью.
