Сергей Кисин - Деникин. Единая и неделимая
10 июня Кутепов взял Белгород, 11-го вошел в Харьков. Счастливый Май на радостях подарил полку, первому ворвавшемуся в Харьков, эшелон с углем. Потом как-то нелепо оправдывался: «Виноват! Но такое радостное настроение охватило». Еще бы не охватить — его «цветная гвардия» по пути из Донбасса до Харькова разнесла 59 красных полков, 9 кавалерийских, 5 отдельных батальонов, 2 дружины и 5 бронепоездов.
Южный фронт трещал, как скорлупа ореха. Троцкий сокрушенно признавал, знакомясь с положением дел у Геккера: «Армия находится в состоянии полного упадка. Боеспособность частей пала до последней степени. Случаи бессмысленной паники наблюдаются на каждом шагу. Шкурничество процветает…»
11 мая в наступление пошел Врангель. Танки и бронепоезда были бесполезны, ибо отступавшие красные во многих местах испортили единственную железнодорожную ветку Тихорецкая-Царицын. Зато как следует разошлась в степях многочисленная белая конница.
Кстати, именно Врангель был инициатором создания больших конных масс, способных лучше всяких танков прорывать, а еще лучше обходить проволочные заграждения и окопы противника. Как он сам писал: «Еще в декабре 1918 года я представил Главнокомандующему доклад о желательности создания особой инспекции конницы и настоятельной необходимости срочно приступить к воссозданию старых кавалерийских полков. Однако вопрос этот так и не получил разрешения. В армии имелось большое количество кавалерийских офицеров, были некоторые полки, весь офицерский состав коих почти полностью находился в армии… С большим трудом удалось получить разрешение на сформирование полка 12-й кавалерийской дивизии; где-то на Кавказе формировались изюмцы; наконец, при моей помощи удалось развернуться собравшимся у меня на Кубани ингерманландцам. Некоторые части отдельными взводами или эскадронами действовали при пехотных дивизиях. Большое число кавалерийских офицеров находилось в тылу, служило в казачьих частях или в пехоте. По приезде моем в Ростов я поручил начальнику штаба подробно разработать вопрос об укомплектовании и развертывании отдельных кавалерийских эскадронов и сведении кавалерийских полков в высшее соединение. Собрав комиссию из имеющихся в армии старших представителей старых полков конницы, выяснив наличное число офицеров старых частей, я наметил сформирование двух-четырех полковых кавалерийских дивизий. Подробно разработал вопрос о снабжении их лошадьми, седлами и оружием. Составил для представления Главнокомандующему кандидатский список начальников».
Контроль над всеми южными казачьими областями и конезаводами дал возможность для формирования ударных соединений, способных действовать в степных районах, где собственно и пролегал боевой путь Кавказской армии. В лесной зоне они были бесполезны, но на пути в Царицын оказались лучше всяких танков и бронепоездов.
Располагая лучшей в мире иррегулярной кавалерией, Белая Армия могла решать серьезные тактические задачи при несплошном фронте. К середине июня 1919 года в составе ВСЮР числились: 2 конных корпуса в составе Добровольческой армии (3-й конный генерала Шкуро и 5-й кавалерийский Юзефовича), 4 — в составе Кавказской (1-й и 2-й Кубанские Покровского и Улагая, 4-й конный Топоркова и Сводный Савельева), 4 — в Донской (генералов Алексеева, Секретева, Иванова и Мамантова). Итого 10 корпусов (не считая вспомогательных кавалерийских подразделений) общей численностью до 31 тысячи сабель.
Командарм Егоров признавал: «Наличие крупных конных частей у противника давало ему возможность успешно бороться с пространственностью театра, а при медлительности и слабой предприимчивости нашего Южного фронта белые, действуя по внутренним операционным линиям, сравнительно легко ликвидировали отдельные успехи красных армий».
Пользуясь превосходством в подвижности, Врангель не стал ждать починки дороги и мостов, бросив в обход конницу Покровского, Улагая и Бабиева. Шедшая вслед пехота «зачищала» от красных редкие хутора и станицы за Салом.
Сменивший во главе остатков 10-й красной армии раненого Егорова Леонид Клюев (царский подполковник) медленно откатывался к Волге, пытаясь оказать хоть сколько-нибудь серьезное сопротивление. 17 мая ему удалось поймать Врангеля на разрыве фронта и коротким контрударом вырубить почти всю 6-ю пехотную дивизию вместе с ее начальником генералом Патрикеевым. Лишь совместными усилиями конницы Бабиева и Улагая удалось отбить орудия и оттеснить красных за реку Есауловский Аксай.
Донская армия воспряла после соединения с повстанцами и быстро восстановила численность с 15 до 40 тысяч. Донцы Мамантова перерезали железную дорогу Поворино — Царицын и, разделившись, пошли вверх по реке Медведице и в тыл Царицыну. У Зимняцкой была окружена 23-я стрелковая дивизия Александра Голикова (первым начальником был его знаменитый земляк из Усть-Медведицкой Филипп Миронов), почти полностью уничтожены 199-й и 201-й полки.
После этого красный командарм-9 Генерального штаба полковник Николай Всеволодов, понимая, что его ожидает за разгром, на хуторе Сикачеве усадил всю семью в автомобиль и переехал через Михайловну на сторону белых. Ему страшно повезло — обычно семьи военспецов красные держали в глубоком тылу в качестве заложников.
Вскоре это повлекло настоящую охоту на ведьм в красном тылу. Главком Вацетис в июле 1919 года был арестован по подозрению в измене и участии в военном заговоре. Крови требовали глава ВЧК Феликс Дзержинский, нарком финансов Николай Крестинский и зампредседателя РВСР Эфраим Склянский. Троцкий преданного ему лично Вацетиса (за успешное командование Восточным, фронтом сам вручал ему чернильный прибор «Наполеон») отстоял, но на посту главкома заменил его Сергеем Каменевым (Генерального штаба полковник).
К концу июня донцы уже были там, где их застало зимой красновское разложение — на линии Балашов — Поворино — Лиски — Новый Оскол. Не на шутку перепугавшийся собственных успехов командующий Донской армией генерал Сидорин даже предлагал умерить пыл и сделать перегруппировку, пусть даже придется пожертвовать районом Харькова. Кто б его слушал, когда в ушах звучали колокола Ивана Великого.
Понимая ключевое значение «Красного Вердена», Троцкий, как в топку, бросал под Царицын полк за полком. Сюда пришли девять полков с Восточного фронта (8 тысяч штыков и 1,5 тысячи сабель конницы Дмитрия Жлобы), остатки 11-й армии и два миноносца из Астрахани. По данным белой разведки, у красных под Царицыном было 16 тысяч штыков, 5 тысяч сабель, 119 орудий, 6 бронепоездов. На Волге стояла речная флотилия из четырех дивизионов, катеров и понтонов и девяти канонерок и миноносцев.
