Николай Полетика - Вoспоминания
Я понял, что В.М.Хвостов предлагает мне, правда, не прямо, а косвенно, стать одним из его агентов. Я посчитал его заявление просто хвастовством молодого самоуверенного человека. Однако послевоенные годы показали, что Хвостову удалось добиться своей цели. Он действительно насадил всюду своих агентов и стал диктатором в советской исторической науке. В 50-60 годы историки называли дружков и агентов В.М.Хвостова «хвостовскими прихвостнями» или еще проще – «про-хвостами».
Когда В.М.Хвостов закончил свою диссертацию, которую он писал под руководством академика Ф.А.Ротштейна, он подал ее на защиту в Академию Наук СССР в качестве докторской диссертации.
И тут произошел неслыханный, невообразимый научный скандал.
Встретив как-то меня в коридоре истфака ЛГУ, академик Б.Д.Греков сказал с усмешной: «Ваш-то подопечный, В.М.Хвостов, здорово отличился! Академик Ф.А.Ротшгейн сейчас подал жалобу в ВАК, обвиняя своего аспиранта Хвостова в плагиате. Ротштейн утверждает, что Хвостов описал ряд материалов и выводов, изложенных Ротштейном в его двухтомной работе о происхождении мировой войны 1914-1918 годов. Ведь это неслыханно!»
В дальнейшем события развернулись следующим образом. На защиту В.М.Хвостова стали какие-то мощные, неизвестные мне партийно-сановные силы и, кажется, при ВАКе, а возможно, при ЦК Союза научных работников был организован «суд чести» для разбора этого дела. Председателем «суда чести» стал академик Б.Д.Греков, представителем и защитником интересов Хвостова был Е.В.Тарле, академик Ротштейн выступал, защищая самого себя.
И тут возник роковой вопрос: действительно ли Хвостов совершил плагиат у своего руководителя академика Ф.А.Ротштейна или нет?
Повидимому, плагиат был, и это сказал мне позже академик Греков, так как на суде защитник Хвостова Тарле доказывал, что если даже Хвостов совершил плагиат, то надо учесть молодость Хвостова и не опозорить его научное имя на всю жизнь.
«Суд чести», как мне говорили историки в Ленинграде и в Москве, в том числе и Б.Д.Греков, кончился компромиссно: Хвостову суд чести разрешил представить его работу на защиту в качестве докторской диссертации, изъяв из нее страницы и отдельные разделы – по указанию Ротштейна, – но не публиковать ее до тех пор, пока Ф.А.Ротшгейн не опубликует своей двухтомной работы о международных отношениях и происхождении мировой войны 1914-1918 годов.
А двухтомная рукопись академика Ротштейна както «случайно» утерялась. Она «нашлась» – и то не полностью, – после второй мировой войны. Первый том ее под названием "международные отношения в конце 19 века (1871-1900) " был опубликован издательством Академии Наук только в 1960 году.
Я внимательно проштудировал этот том. Как-никак, когда я приехал к Ротштейну в 1937 году с просьбой быть официальным оппонентом по моей докторской диссертации, он увидел во мне прежде всего своего конкурента. Его работа была написана в тридцатые годы. Но даже для уровня знаний международных отношений в 30 годы, этот том Ротштейна представлял бледное зрелище: многие важные исторические источники не были использованы Ротштейном в работе и, возможно, он даже не знал об их существовании. Это был научный труд, который написал важный партийный сановник, – со всеми ограничениями, которые налагает на его работу высокий сановный пост, но не больше.
Второй том рукописи Ф. Ротштейна (1900-1914), совпадавший по изучаемым годам и по содержанию с моей книгой «Возникновение мировой войны» (М., 1935), «не нашелся» и до сих пор.
Другим признаком, говорящим о правоте обвинений Ротштейна против Хвостова в плагиате, является то обстоятельство, что в биографии Хвостова в Советской исторической энциклопедии нет ни слова о его докторской диссертации и о присвоении ему ученой степени доктора исторических наук. Есть даты о педагогической деятельности Хвостова в 1931-1941 годах, сначала – доцент, затем – с 1939 года – профессор кафедры новой истории МГУ, есть даты награждения Сталинскими премиями (1942 и 1946), годы работы в Министерстве иностранных дел (начальник архивного управления и член коллегии МИДа), – словом, есть все данные о сановно-научной карьере В.М.Хвостова, но нет ни названия докторской диссертации, ни даты ее защиты, ни даты присвоения В.М.Хвостову степени доктора исторических наук. Этот вопрос в самой важной для историка энциклопедии совершенно не освещен.
И только в 1977 году издательство Академии Наук издало посмертно сборник статей В.М.Хвостова «Проблемы истории внешней политики России и международных отношений в конце 19-го – начала 20-го века» и историки узнали, что докторская диссертация В.М.Хвостова имела название: "Последние годы канцлерства Бисмарка (Очерки внешней политики Германской империи) ", что она была защищена в 1938 году и Хвостову была присвоена степень доктора в 1939 году. Все это очень совпадает с рассказом академика Грекова о плагиате Хвостова, о «суде чести» и его решениях.
Этот сборник, его уровень по сути дела выставил Хвостова как голого короля исторической науки в СССР. Период его «правления» – «хвостовщина» был связан не только с личным успехом самого Хвостова, достигшего высших постов в исторической науке и в званиях. Это была общественная болезнь науки в СССР.
30-е годы были лишь первым этапом «хвостовщины», началом восхождения В.М.Хвостова к диктатуре в советской исторической науке, о которой он говорил мне в 1937-1938 годах на своей подмосковной даче.
Расцвет и господство «хвостовщины», покрывшей черной тучей советскую историческую науку и наложившей на нее тень, падает на послевоенные годы – 1946-1970, когда Хвостов добился своей цели, стал диктатором советской исторической науки. Какая-либо критика работ Хвостова была фактически запрещена. Ни в одном журнале, в особенности в исторических журналах, ее не печатали. Разрешалось только восхищаться и умиляться научными трудами Хвостова, но критиковать их – никогда! Можно сказать, что в советской исторической науке В.М.Хвостов действительно занял такое же положение, какое в 30-х годах занял сам И.В.Сталин в управлении советским государством и в диктатуре над партией. В исторической науке каждое слово Хвостова имело такой же вес, как слово Сталина в управлении советской страной.
Общим результатом господства «хвостовщины» в советской исторической науке было резкое снижение ее общего уровня и вообще уровня всех гуманитарных наук. Это видно по уровню огромного большинства послевоенных кандидатских и докторских диссертаций, защищавшихся после войны. Эти диссертации писались не из любви к науке, к научному исследованию, не излагали что-либо новое, не вели науку вперед. Они писались ради карьеры (звания профессора или доцента), ради высокой зарплаты и разных льгот, связанных с ученым званием.
