Коллектив авторов - Заметки о Ленине. Сборник
Предположим, однако, что тов. Плетнев лишь оговорился, — что весьма сомнительно, ибо нельзя же предположить случайность оговорки и в 1922 г. и в 1926 г. — предположим, что тов. Плетнев вообще говорил о чуждости крестьянской идеологии пролетарской. Но и это предположение нисколько не улучшает положения тов. Плетнева. Совершенно недостаточно говорить о чуждости крестьянской идеологии пролетарской, совершенно неправильно говорить только это. Пролетариат и крестьянство — два класса. У них имеются разные интересы и разные идеологии. Но непростительную ошибку совершает тот, кто говорит о чуждости всего крестьянства рабочему классу.
Да, и со всем крестьянством, как целым, может быть у нас расхождение в интересах (напр. политика цен на промизделия). Но с интересами бедноты и середняков пролетарские интересы совпадают гораздо больше и гораздо чаще, чем расходятся. На этом и покоится классовый союз рабочих и крестьян.
Этого и не понимает тов. Плетнев. У «крестьянства» иное «классовое» сознание, чем у пролетариата. Но крестьянство в целом класс промежуточный, крестьянство своей целостной классовой культуры создать не может. Как в области политики, так и в области культуры, оно будет итти или за пролетариатом, или за буржуазией. Разность, а не чуждость, более частое совпадение, чем противопоставление интересов — вот что характеризует отношения пролетариата с крестьянством. Неимоверно уважающий Ленина Плетнев пишет совсем иное. И какую же смелость надо иметь, чтобы по этому поводу писать будто «вскрыть точный смысл пометки мы, к сожалению не имеем данных», и что «здесь можно много гадать». Тога уважения к Ильичу оказывается сотканной из пустой словесности, а посему она не может прикрыть лицемерия тов. Плетнева, и потому весь плетневский разбор ленинских замечаний на его статье носит фарисейский характер.
Крестьянин, в процессе своего индивидуального труда зависимый от сил природы («будет дождь, — будет хлеб»), всегда чувствует над собой от него независимую грозную силу, основа религиозных предрассудков.
Пролетарий имеет дело с совершенно ясными отношениями его к внешней природе. Он знает что удар кайла в шахте даст известное количество руды или угля, и то, и другое вместе, в домне даст чугун, из домны не потечет молоко или вода, чугун даст железо, сталь, последние претворятся в машину, машина даст возможность с большей легкостью побеждать сопротивление материи, а в субботу будет получка. Здесь все ясно и математически точно[68].
Ленин опять спрашивает: «А религия рабочих и крестьян»? Легко понять, что этот «вопрос» также ставился Лениным не в порядке любознательности. Тов. Плетнев так рассуждает по этому поводу: «Весь абзац, за исключением подчеркнутой В. И. строки, по нашему мнению ясен, и никаких ошибок в характеристике психологии, сознания пролетария и крестьянина не находим. Подчеркнута В. И. лишь одна строка: „Здесь все ясно и математически точно“. Эта строка и вызвала примечание, заметку В. И. о религии». (стр. 71). Тов. Плетнев здесь совершенно напрасно сменил свою «робость» в толковании заметок В. И. на достаточно развязную смелость. Вовсе не только в цитируемой Плетневым строке, относится вопрос Владимира Ильича! На этом вопросе следует остановиться.
Тов. Я. А. Яковлев очень верно писал по поводу разбираемого абзаца из статьи тов. Плетнева: «Что это? Грубейшее непонимание классовых отношений в Советской России или беспардонная лесть „его величеству пролетариату“?
„Процент строющих паровозы“ у нас очень мал. И вовсе ему не „все ясно и математически точно“. Точно нет у нас малосознательных рабочих! Точно не пополняется рабочий класс у нас выходцами из крестьянства! Точно все у нас пролетарии „классово-сознательные и классово-спаянные“!
Совсем дело не в том, что различны „корни, питающие религию у рабочих и крестьян“.
Дело в том, что нет для нас ничего вреднее „идеального пролетария“, рассусоливаемого под кустарного героя. Работать и побеждать мы сможем только тогда, когда будем брать наш класс таким, каков он есть.
Тов. Плетнев пишет: „фраза и здесь все математически точно“ ни в коем случае не лесть пролетарию, а простое указание на то, что у пролетария нет надежд на большее, чем на заранее оцененный его труд». (Стр. 72). Пустяки это! Во-первых, у пролетария в Советском Союзе есть уже надежда не только на его «заранее оцененный труд», а во-вторых, надежда на «иже еси на небесах» не пропадает у пролетария, только потому, что он продает свою рабочую силу на рынке товарного общества. Это у утопического пролетария, героя мещанских барышень из категории «прочих» в комсомоле, все так на 2000 % большевистски твердокаменно. Да и сам тов. Плетнев прекрасно видит это, когда спускается с высоких пролеткультовских небес. Он пишет даже, что у нас в партии, среди ленинского призыва, имеется некоторое количество религиозных рабочих. И тут тов. Плетнев бросается в другую крайность: «никогда религия не стояла, как непосредственно мешавшая нам в борьбе». Из огня да в полымя. Или «математически точно», или религия нам никогда не мешала в пролетарской борьбе. Впрочем, я напрасно противопоставляю «огонь» и «полымя» у тов. Плетнева. Именно потому, что он вредно идеализирует пролетария, именно поэтому он приуменьшает реакционную роль религии. Многим ли эта фраза отличается от позиции Хеглунда? Религия не существует у Плетнева, как величайшее препятствие в деле коммунистического воспитания масс теперь, в деле вовлечения их в революционную борьбу при капитализме. И такие вещи говорит наш «левый» теоретик пролетарской культуры. Да, не случайно, видно, мелко-буржуазные уклоны в нашей партии рядятся теперь в «левые» облачения.
Однако идеализирование пролетария далеко не случайно у тов. Плетнева. Оно необходимая составная часть всей его концепции пролеткультуры. Целый ряд пометок Ленина достаточно явственно характеризует утверждения тов. Плетнева о строительстве пролеткультуры силами одного и самого пролетариата. «Задача строительства пролетарской культуры может быть разрешена только[69] силами самого пролетариата, учеными, художниками, инженерами и т. п., вышедшими из его среды». Ленин: «Архификция». Эта «архификция», однако, фундамент всех прежних построений тов. Плетнева. Но, очевидно, не только в 1922 году. Характеризуя те замечания, в которых он не смог разобраться, тов. Плетнев пишет, что на вопрос о строительстве пролеткультуры силами самого и одного пролетариата он ответил в связи с вопросом о крестьянстве. Что же писал там по интересующему нас вопросу т. Плетнев?
«В процессе строительства пролетарской культуры, процессе, неизбежно длительном, по мере того, как социализированное, обобществленное сель. — хоз. включается в ряд социалистич. обобществленного хозяйства Советского Союза, крестьянство входит вплотную в этих своих частях в процесс строительства пролетарской культуры» — такова точка зрения тов. Плетнева.
