Анна Бурдина - Елена Блаватская. Интервью из Шамбалы
4) Обучение, идеи. – «На прошлой неделе Е.П.Б. особенно интересно говорила о „Тайной Доктрине“. Надо постараться упорядочить это и записать, пока все еще свежо в моей памяти, – тщательно конспектировали каждый шаг своей руководительницы теософы. – По ее собственным словам, „лет через тридцать-сорок это может кому-то пригодиться“. Прежде всего, „Тайная Доктрина“… содержит, по ее словам, ровно столько, сколько мир сможет воспринять в грядущем столетии. В связи с этим возник вопрос, на который она ответила следующим образом: „Мир“ означает человека, живущего в личностной Природе. Этот „Мир“ найдет в двух томах „Тайной Доктрины“ все, что доступно его пониманию, но не более. Но это не значит, что Ученик, который не живет в „Мире“, не сможет найти в этой книге больше, чем находит в ней „Мир“. В каждой форме, какой бы грубой она ни была, содержится скрытый образ ее создателя. Подобно этому и в авторском сочинении, каким бы туманным оно ни было, запечатлено скрытым образом знание его автора».
«Мир еще не готов воспринять философию оккультных наук – пусть он сначала убедится в том, что в невидимом мире есть существа, и что в человеке скрыты способности, которые смогут сделать его Богом, здесь, на Земле, – утверждала на закате своей жизни Елена Петровна Блаватская. – Есть путь нелегкий, тернистый, изобилующий всевозможными опасностями, но все же существующий и ведущий к самому сердцу Вселенной. Я могу рассказать, как найти тех, кто укажет вам тайные врата, открывающиеся только внутрь, но тут же и навсегда захлопывающиеся за неофитом, ступившим за них. Нет опасности, не преодолимой бесстрашной отвагой; нет испытания, которое не могла бы пройти безупречная чистота; нет трудности, с которой не справился бы сильный разум. Тех, кто побеждает, ждет впереди награда; для тех, кто проиграл, впереди множество жизней, в которых еще может прийти успех».
Теософы попросили Елену написать «Мемуары», чтобы она сама изложила события своей жизни так, как она их помнила. К тому же многим были интересны некоторые моменты, о которых в обществе спорили из-за выдвинутых против нее когда-то обвинений, достаточно потрепавших ей нервы.
Сначала Елена Петровна приняла предложение «в штыки», но потом согласилась.
«Отдаю себя в ваши руки, – сказала она, – но только прошу вас помнить, что эти «Мемуары» подобно вулкану выбросят наверх новую грязь и пламя… ЛОЖЬ – блестящий, полный жизни вымысел имел бы больший успех, чем подобные отрывочные сведения и эпизоды. <…> Я смотрю на всех этих людей, лающих и исходящих ядом вокруг меня ныне, как бесплотный дух может взирать на собак, кидающихся с лаем на его тень. Я выстрадала весь запас страдания, отпущенный мне моей земной природой, и горючего больше нет».
Она понимала, что всех интересует не ее общественная деятельность, которая была всем хорошо известна, а ее личная жизнь «с подробностями». Ее признания могли подлить масла в огонь и добавить пищи для домыслов, уже брошенных миру семьей Коломб и прочими недоброжелателями, испортившими ее репутацию. Поэтому она ответила в свойственной ей манере.
«Мне часто напоминают о том, что я, как общественный деятель, женщина, вместо выполнения своих чисто женских функций, исполнения супружеских обязанностей со своим мужем, рождения детей, вытирания их носов, забот о своей кухне и нахождения утешения с помощниками по супружеству, тайком и за спиной мужа, избрала путь, который привел меня к дурной славе и известности. И поэтому можно было ожидать всего того, что со мною произошло. Отлично, я признаю это и соглашаюсь. Но в то же время я говорю миру: „Дамы и господа, я в ваших руках и подлежу суду. Я основала Т.О., но над всем тем, что было со мною до этого, опущено покрывало, и вам нет до этого никакого дела. Я оказалась общественной деятельницей, но то была моя частная жизнь, о которой не должны судить эти гиены, готовые ночью вырыть любой гроб, чтобы достать труп и сожрать его, – мне не надо давать им объяснений. Обстоятельства запрещают мне их уничтожить, мне надо терпеть, но никто не может ожидать от меня, что я стану на Трафальгарской площади и буду поверять свои тайны всем проходящим мимо городским бездельникам или извозчикам. Хотя к ним я имею больше уважения и доверия, чем к вашей литературной публике, вашим „светским“ и парламентским дамам и господам. Я скорее доверюсь полупьяному извозчику, чем им“». <…>
«Я мало жила на своей родине в так называемом „обществе“, но я его знаю – особенно в последние десять лет – может быть лучше, чем вы, хотя вы в этом культурном и утонченном обществе провели более 25 лет.
Ну, хорошо, униженная, оболганная, оклеветанная и забросанная грязью, я говорю, что ниже моего достоинства было бы отдать себя их жалости и суду. Если бы я даже была такой, какой они рисуют меня, если бы у меня были толпы любовников и детей, то кто во всем этом обществе достаточно чист, чтобы открыто, публично бросить первым в меня камень?»
Она написала свои мемуары, но не стала откровенничать и опустила те самые «подробности», которые ожидали от нее услышать, в виде объяснений к распространяемым слухам, предположениям или догадкам, изложив только то, что считала нужным для понимания ее личности.
«Как они сейчас написаны, – говорила она, – эти несчастные "Мемуары" действительно напоминают костюм Арлекина, сшитый из разных лоскутков. Остается впечатление робкой испуганной нищенки, решившей потолкаться в изысканном обществе среди леди и джентльменов. <…> Не дразните дремлющих собак».
В последние месяцы своего пребывания на Земле Елена Петровна Блаватская была занята подготовкой задуманного ею большого Теософского словаря. Незаметно для окружающих, 8 мая 1891 года, ее душа ушла в иное измерение, оставив свою оболочку в кресле, за рабочим столом.
В оккультизме образ «Красной Девы» символизирует превращение низшей животной природы человека в высшую духовную и олицетворяет огромную работу, а «Камень», как символ, рождается, подобно ребенку, от Девы, питаясь тем, что она в него вкладывает.
Елене Петровне Блаватской удалось найти свой «Камень» и «Деву» – она сама стала воплощением образа Девы, подарившей миру рожденный ею «Камень», в котором сосредоточена великая мудрость и тайны Вселенной.
В ее жизни было много разных людей, которые искренне ее любили и пожертвовали ради нее всем, чем могли. Многие, кого любила она, покинули ее в этом бренном мире, оставив бороться с обстоятельствами за учение, которое она должна была донести и подарить людям. И только один призрачный образ, прошедший с ней через всю ее жизнь, который она боготворила и которому осталась верной до самого конца, ушел вместе с ней навсегда.
