Александр Крон - Кандидат партии
П л о т о в щ и к о в. Чтоб проверить себя, я еще раз ночью перечитал твой доклад. И опять повторяю - читается, как утопический роман. И даже лучше, потому что чудеса вполне реальные. (Венцовой.) Судите сами - человек собирается выступать с докладом на открытом собрании. Тема - будущее нашего завода. Чего-чего там только нет: уничтожение производственных шумов, кондиционный климат, круглосуточный дневной свет, автоматика, пневматика... Одного только понять нельзя - где этот завод находится?
В е н ц о в а. Что значит "где"? В каком городе?
П л о т о в щ и к о в. В какой стране. И вообще - во имя чего все это делается? (Частухину.) Что ты молчишь? Я тебя спрашиваю.
Ч а с т у х и н. Но это же так понятно... Короче - в чем ты меня обвиняешь?
П л о т о в щ и к о в. В аполитичности. Рабочий, прослушав твой доклад, должен понять, что автоматизация нужна не для того, чтоб его вытеснить или оболванить, а для того, чтоб его освободить и возвысить. Но в твоем докладе человечьим духом и не пахнет. Не доклад, а какая-то безлюдная пустыня, черт знает что такое...
Ч а с т у х и н. Ну хорошо, я ведь не напрашивался делать этот доклад... Могу и совсем не выступать.
П л о т о в щ и к о в. Если это единственный вывод, который ты сделал из моих слов, значит, я зря сотрясал воздух. (Отдает ему листки.) На. Посмотри еще раз внимательно. Да, чуть не забыл! Ни в коем случае не читай. Люди этого терпеть не могут. С ними надо разговаривать.
Ч а с т у х и н. Алексей, ты с ума сошел! Огромный зал... Ты же знаешь, какой я оратор.
П л о т о в щ и к о в. Чепуха! Я тоже не Цицерон. Но твердо знаю одно святое правило: если знаешь то, о чем говоришь, и веришь в то, о чем говоришь, - слушать будут.
Ч а с т у х и н. Не знаю, Алеша. Для меня это так трудно...
П л о т о в щ и к о в. Надо сделать над собой усилие.
В е н ц о в а. Господи, наступит ли время, когда можно будет не делать усилий?
П л о т о в щ и к о в. Могу вас успокоить - оно никогда не наступит. Мышцы и в особенности мозги требуют постоянного упражнения, иначе они зарастают жиром и человек становится домашним скотом. Усилие тем и прекрасно, что оно преобразует, оно делает человека сильнее и умнее. (Частухину.) Это еще древние греки хорошо понимали - подтверди, скульптор.
В е н ц о в а. Значит, трудности будут и при коммунизме?
П л о т о в щ и к о в. Не будет трудностей с растительным маслом и шелковой подкладкой. Но проникать в загадки вселенной, писать великие произведения, ставить спортивные рекорды и даже завоевать сердце хорошей женщины будет по-прежнему трудно. И хорошо, что так, - иначе не стоило бы жить. (Пауза.) Пойду посмотрю, как ребята играют. (Уходит.)
Ч а с т у х и н. А я пошел дочитывать последнюю главу. (Тоже уходит.)
В е н ц о в а (смотрит вслед Плотовщикову). Он занятный. Мужчина с головы до пят.
Н и н а П а в л о в н а. Удивительный человек. Вы знаете, до семнадцати лет он едва умел расписываться, а теперь у него за плечами два вуза - инженерный и партийный. При этом участвовал в трех войнах, и весь изранен, проводил коллективизацию на Кубани... Жизнь всегда требовала от него напряжения всех сил, размениваться он не умеет. И любил так же - раз в жизни и на всю жизнь.
В е н ц о в а. Не дай бог иметь его своим врагом. А другом - слишком утомительно. Чего только не приходится от него выслушивать.
Н и н а П а в л о в н а. Милая Ларочка, вам очень недостает именно такого друга.
В е н ц о в а. Как? А вы?
Н и н а П а в л о в н а. Я? Нет. К сожалению - я либералка.
С площадки доносится взрыв смеха и крики: "Автора!"
В е н ц о в а (нервно). Что такое? Кто сейчас кричал "автора"?
Н и н а П а в л о в н а. Это на площадке. Кто-нибудь перебросил мяч через забор. (Уводит Венцову.)
На несколько секунд терраса пустеет. Затем появляются
Востряков и Касаткин. Востряков в дорогом светлом
костюме и шелковой рубашке с галстуком. Он заметно
пополнел и стал еще вальяжнее. Касаткин с неизменным
портфелем.
В о с т р я к о в. Никого. Все на площадке. Садись.
Оба садятся на ступеньки, снимают пиджаки,
развязывают галстуки.
Ф-фу, замучился... Вчера был на встрече знатных людей промышленности с композиторами. Все как полагается: заседание, концертик, потом посидели скромненько... (Зевнул.) Однако до трех утра.
К а с а т к и н. Ты выступал, Толя?
В о с т р я к о в. Заставили. Ну, я им выдал как следует. Жизни, говорю, не знаете, товарищи композиторы, мало бываете в цехах. Приходите, говорю, к нам на завод, я вам покажу наших людей, напишите о них песни, они этого стоят.
К а с а т к и н. Правильно, Толя! Вот, ей-богу, люди! (Расстегивает портфель.) Видал? Газетные вырезки, письма. Рабочие пишут, интересуются вашим опытом.
В о с т р я к о в. Батюшки, когда же я отвечать буду? Вот книга выйдет - пусть читают. (Просматривает вырезки.) Неужели это я? Хм... (Запихнул вырезки и письма обратно в портфель.) Ладно, после разберемся. Когда перевыборы завкомов?
К а с а т к и н. Теперь скоро уже.
В о с т р я к о в. Сергей Афанасьевич не останется?
К а с а т к и н. Нет. В распоряжение ВЦСПС.
В о с т р я к о в. Здорово. Кто же на его место? Верка Ермолаева?
К а с а т к и н. Откажется.
В о с т р я к о в. Почему?
К а с а т к и н. Говорит: не чувствую себя достаточно подготовленной.
В о с т р я к о в. Врет. Что-то не то.
К а с а т к и н. Ты знаешь, что она про меня на днях сказала: давно бы надо выгнать Касаткина из БРИЗа, да администрация его крепко поддерживает. Вот дрянь!
В о с т р я к о в. Скажи пожалуйста! А мне директор вчера говорит: давно бы мы погнали Касаткина, да неудобно - член завкома, раз его массы выбирают, значит, любят или привыкли... Ты, дядя, оказывается, не дурак умеешь...
К а с а т к и н. Как тебе, Толя, не стыдно...
В о с т р я к о в. Я смеюсь. Ты в ЦК Союза был?
К а с а т к и н. Был. Установлена новая должность - инструктор по обмену передовым опытом. Но... предполагают Николаю предложить.
В о с т р я к о в. Да? Ну что ж, я за Миколу рад. Должность с перспективой. (Помолчал.) Ладно, назначать инструкторов дело не наше, скажи-ка лучше, как ты наш метод продвигаешь? Книгу ждешь? Когда книга выйдет, мы без тебя обойдемся - всякий сам прочитает.
К а с а т к и н. Знаешь, Толя, мне прямо обидно тебя слушать. Вот, ей-богу, люди! - стараешься для них, так они же тебя потом... А кто печать организовал? Радио? Кино? Теперь возьми мероприятия по заводу: цеховые совещания проведены? Листовки в цеха спущены?
В о с т р я к о в. Несолидно работаешь. Все с налету: шум, треск, а на поверку - ничего. Мельчишь, разбрасываешься...
