Гадис Гаджиев - Конституция дагестанца
В разговоре мы вспоминали Рамазана Абдулатипова. Расул Гамзатович сказал: «Поэт – это неудавшийся философ. Философ – это неудавшийся историк. Историк – это неудавшийся политик. Политик – это неудавшийся член общества дружбы с народом Азии и Африки». Чтобы понять смысл шутки, надо иметь в виду, что членом Президиума Всесоюзного общества дружбы с народами Азии и Африки был как раз Расул Гамзатов.
За два дня до нас у Расула побывал заместитель Председателя Высшего Арбитражного суда России вместе с Рамазаном Мамедовым, который в это время был Представителем Республики Дагестан при Президенте РФ. Коллега Исайчев замечательно поет и пишет стихи. И вот в этот день он читал свои стихи. Уставший от праздничных хлопот, но тем не менее безропотно принимающий всех многочисленных посетителей, Расул Гамзатович пошутил: «Это особо циничная форма угнетения представителей малых народов Дагестана!».
В этот вечер Расул Гамзатович завел разговор о завещании имама Шамиля. Было понятно, что он сравнивает с ним. Он сказал, что Шамиль три раза писал завещание: один раз в Ахульго, один раз в Калуге и последний раз в Аравии. Он не может так, как Шамиль, завещать дагестанцам, чтобы звон их кинжалов ласкал его слух. Поэтому, сказал Расул Гамзатович, я завещаю, чтобы горцы, дагестанцы любили свои бесплодные, никому больше не нужные скалы.
«Моя мать Хандулай похоронена в Буйнакске, отец Гамзат – в Махачкале, один брат – в Балашихе, второй – в Черном море, – сказал Расул Гамзатович. – Меня похороните на горе Тарки-Тау, возле памятника «Белые журавли». Памятник должен быть скромным. Пусть это будет гранитная стела, на которой будет написано «Расул»».
Вернусь к тексту завещания, который опубликовала Салихат. В нем есть такие слова: «Я не беру с собой туда ничего из мира этого. Все, что есть значительного, достойного, красивого, остается здесь, остается для потомков, детей…». Для дагестанцев, для всех помнящих поэта россиян он оставил стихи, в том числе живущие в замечательных советских песнях, осталась проза, и, прежде всего, первой и второй книг «Мой Дагестан».
У меня сохранилась телеграмма, которую я отправил поэту в 2003 году по случаю награждения его самой высокой наградой в нашей стране. Вот ее текст: «Орденом Андрея Первозванного был награжден Наполеон. Его вручил ему в 1807 году в Тильзите Александр I за военные заслуги. Но Наполеон, покоритель Европы, не смог завоевать Россию. Вы же завоевали симпатии россиян одной только песней «Белые журавли», и поэтому по праву награждены этой же наградой. Поздравляю!».
А 10 ноября 2004 года я получил письмо от аварского поэта Абдуллы Даганова: «Дорогой Гадис! Ассаламу аллейкум! В молодости мы с тобой были очень хорошими приятелями. Думаю, что не забыл меня, хотя прошло столько времени: я в Махачкале, ты в Москве. Мне очень понравился твой материал, опубликованный в газете «Молодежь Дагестана» за 22 октября 2004 года под названием «Воздвигнем памятник». Видимо, как бы ты ни говорил, что «не нашлось в Дагестане человека, который ходил бы за Расулом и записывал каждую его шутку, я сделал это по возможности. Правда, что удалось, – это мизерная доля! Но все-таки я издал книгу, которую высылаю тебе. Понравится ли? Если кое-что да, то я буду рад. Постараюсь еще и еще собирать шутки Расула, его автографы, письма, чтобы получилась еще более объемистая книга. Я горд тобою, горд, что сын такого славного отца тоже стал славным сыном Дагестана. Всех земных благ! Здоровья, удачи, радости и счастья в жизни! Абдулла Даганов».
Я, конечно, помнил нашу первую встречу с Абдуллой Дагановым в 1973 году. Я тогда был студентом юридического факультета МГУ имени М. В. Ломоносова и жил в общежитии, в Главном здании, на Ленинских горах. Около двух часов ночи с субботы на воскресенье меня разбудил стук в дверь. Я открыл и увидел дагестанца, который мне объяснил, что у кого-то был в гостях; заговорились, а когда собрался уходить, было уже поздно. Тогда он решил пройтись по этажам 33-этажного здания МГУ, будучи убежденным в том, что на одном из этажей в списках проживающих он обнаружит дагестанские фамилии. Так он нашел комнату № 1343, на дверях которой была открытка с дагестанским пейзажем. Так я познакомился с Абдуллой Дагановым, который в то время учился на каких-то высших курсах. Как я могу позабыть такое знакомство? В маленькой комнатушке общежития не было свободной кровати. Я свою предоставил Абдулле, а сам улегся спать на коврике, на полу.
А потом я познакомился с еще одним «летописцем» и другом Расула Гамзатовича – поэтом и журналистом Шамхалом Дибировым, который в 2009 году издал сборник «Неизвестный Расул Гамзатов». В нем были собраны статьи и последние «прощальные» стихи Расула Гамзатова, его завещание, несколько интервью с ним, воспоминания близких друзей и почитателей таланта о встречах с поэтом. В этих материалах Расул Гамзатович предстал перед читателями в совершенно новом, не знакомом доселе ракурсе.
В предисловии к сборнику Шамхал писал: «По одному уходят люди, близко знавшие Расула Гамзатовича, и через каких-нибудь полвека большинство из них найдет свое место в журавлином печальном строю. А нашим детям и внукам, потомкам останутся их воспоминания о великом Человеке и гениальном Поэте». И вот уже ушел от нас и сам Шамхал, ушел безвременно, и что печально, ушел умный, красивый (хотя и не без недостатков) горец. Он не был юристом, но его идея о юридическом долге знавших Гамзатова людей перед будущими поколениями дагестанцев и даже об их правах в связи с этим мне, юристу, понятна. Эта идея и стала руководящим принципом подготовки книги, которую читатель держит в руках.
Очень много могли бы рассказать о поэте его переводчики Яков Козловский, Наум Гребнев, Е. Николаевская, В. Солоухин, его друзья по литературному цеху – А. Твардовский, Мустай Карим, Чингиз Айтматов, Кайсын Кулиев и многие другие. И я рассчитываю, что продолжу и в дальнейшем поиски. Но уже то, что собрано, надо доводить до людей. И не только потому, что любой ценой надо возвеличить память ушедшего. Нет, не только поэтому. Самым неожиданным образом собранные о Расуле предания, воспоминания являются удивительной характеристикой дагестанского народа, показывают такие его черты характера, как доброта, доброжелательность и, конечно, гостеприимство.
Я занимал в амфитрионе народного поэта Дагестана Расула Гамзатова совсем скромное место, в отличие от моего отца – Абдуллы Гаджиева, – с которым он дружил, особенно в молодости. Я сижу в этом амфитрионе на последнем ряду, отец сидит гораздо ближе к первым рядам. Но я не могу забыть ту доброжелательность, внимание, которое проявлял ко мне, к моей работе Расул Гамзатович. Говорят, быть благородным – это одна из черт интеллигентного человека. Я должен написать эту книгу, в том числе в память о друге своего отца.
