Анатоль Костенко - ЛЕСЯ УКРАИНКА
Под утро дождь прекратился. Тучи разорванными клочьями плыли низко над самой равниной, по которой лениво, почти не шевелясь, несла свои воды медлительная Стырь. В нескольких километрах от моста телега остановилась, свернув на обочину. Косачи взошли на самый высокий среди разбросанных вокруг холмов. На северо-западе, там, где когда-то безраздельно властвовал луг, изрезанный непроходимыми болотами, теперь ютились одна подле другой серые полоски крестьянских наделов. В оврагах зеленели ивовые кустарники — они пытались вскарабкаться даже на песчаные холмы.
Ольга Петровна остановилась и задумчиво глядела вдаль. Будто ждала: вот-вот под напором ветра напрочь рассеются тучи, заколышутся знамена и красные хоругви над многолюдными колоннами вооруженных повстанцев. Могучее «слава!» прогремит над землей, некогда так щедро политой кровью… Ольга Петровна вспомнила шевченковские строки и неожиданно для самой себя повторила:
Отчего ты почернело,
Зеленое поле?
«Почернело я от крови
За вольную волю.
Вкруг местечка Берестечка
На четыре мили
Меня хлопцы-запорожцы
Трупами покрыли…»
Леся хотела попросить, чтобы мать говорила громче, но, заметив блестевшие на ее глазах слезы, только прижалась к ней.
Немного помолчав, Ольга Петровна рассказала детям о трагедии, разыгравшейся здесь в июне 1651 года:
— Холм, на котором мы стоим, и местность вокруг него назвали Журалиха, что значит место печали и горя.
Если встать лицом к Берестечку, то справа и слева от него расположилось казацкое войско во главе с Богданом Хмельницким. Здесь, кроме казаков, поднявшиеся на борьбу с врагом вооруженные крестьяне со всех концов Украины. В тылу, на возвышенности, где начинался тогда лес, раскинул свой шатер союзник гетмана — татарский хан Ислам-Гирей III. На противоположном берегу Стыри, у самого Берестечка, остановились войска польского короля Яна Казимира. Под его началом были и наемники. Отряды немецких рейтар, швейцарских стрелков, литовских пехотинцев. К востоку — непроходимые болота, речка Пляшевка, вы ее видите…
Ольга Петровна рассказывала о том, как развивались события, как после нескольких столкновений с войсками запорожцев король засомневался в успехе. Тогда шляхтичи подговорили татарского хана к измене, и татары ушли из-под Берестечка, пленив к тому же Богдана Хмельницкого. Обезглавленное казацкое войско приуныло и растерялось, а поляки обошли его с тыла, перекрыв единственный путь отхода — узенькую мощеную дорогу, соединявшую Журалиху с сушей на востоке. Основные силы поляков переправились через Стырь и, таким образом, окружили казацкий лагерь. Десять дней казаки и крестьяне, руководимые полковниками Иваном Богуном, Филоном Джалалеем и Мартыном Пушкарем, стойко оборонялись. 28 июня намеревались вырваться из окружения, но этому воспрепятствовали проливные дожди.
Тем временем шляхтичи подослали в казацкий лагерь подстрекателей, распространявших слухи об измене Хмельницкого: вы, мол, стоите здесь, а Хмельницкий вместе с ханом разоряет и грабит ваши дома, в татарскую кабалу продает жен и детей. Расползлись слухи, будто старшины задумали сбежать, бросив крестьян и казаков на произвол судьбы, на поругание шляхте… Это и явилось главной причиной катастрофы. 30 июня Иван Богун с отрядом отважных казаков предпринял отчаянную попытку прорвать вражеское кольцо и оттеснить поляков. Но в этот момент кто-то, возможно подосланный врагом лазутчик, закричал: «Богун бежит!» Поднялась паника: все бросились в разные стороны — куда глаза глядят.
Мощеная дорога, проложенная казаками через болото, была узка, и многие беглецы падали в водянистую тину. Богун, поняв, что произошло, возвратился в лагерь, чтобы успокоить, навести хоть какой-нибудь порядок, но уже ничего не мог изменить — его отряд также увяз в болоте. Польское войско ринулось грабить казацкий лагерь.
— Две тысячи казаков отступили на холм, на котором мы сейчас стоим, — продолжала Ольга Петровна, — и, не имея надежды на спасение, решили стоять насмерть — пусть дорогой ценой достанется врагу их жизнь.
Храбрость и мужество казаков поразили даже врагов. Когда уже совсем невмоготу стало, бросились в реку Пляшевку и в болото. В одном месте собралось сотни три казаков — из тех, кто прикрывал отход главных сил. Враги окружили, наседают, пытаются сломить их дух. По велению короля казакам обещают, что им будет дарована жизнь, если они прекратят сопротивление. Казаки с презрением отказались — все, как один, поклялись погибнуть в бою, с оружием в руках. Они выворачивали карманы и бросали золотые талеры и дукаты в воду, только бы не достались врагу.
Поляки вынуждены были вести жестокий бой с каждым казаком, и каждый казак сражался до последнего вздоха. Наконец остался один. Этот рыцарь на протяжении трех часов боролся против всего польского войска. Он прикрылся чудом оказавшейся рядом лодкой и отстреливался до тех пор, пока не иссякли запасы пороха. А затем, высоко подняв над головой последнее оружие — косу, продолжал отбиваться от врагов.
Все польское войско и его величество король, наблюдавшие этот неравный бой, были изумлены. Потрясенный Ян Казимир обратился к казаку со словами: «Дарю жизнь тебе, отважный рыцарь!» Но казак, собрав последние силы, ответил коротко: «Не хочу я вашей милости. Хочу умереть на поле боя…» Его снова окружили, и немецкий рейтар, подкравшись сзади, сразил богатыря ударом копья…
Давно закончила свой печальный рассказ мать, а дети, охваченные скорбью, словно окаменели. Чудилось им, что стоят они не на земле, а на костях своих прадедов. Им боязно было взглянуть вокруг, туда, где
На четыре мили
Меня хлопщы-запорожцы
Трупами покрыли…
Возвращались домой. Дети расспрашивали:
— Это правда, что все казацкое войско погибло?
— Нет, не все. Здесь положили головы тридцать тысяч запорожцев. Большая же часть войска ушла из окружения, но, разрозненная и почти безоружная, не могла сопротивляться.
— А кто был тот последний казак?
— Говорят в народе — Иван Нечай… На самом же деле никто этого не знает.
— А что было дальше с Богданом Хмельницким?
— Казаки выкупили его из татарского плена, и тогда он вынужден был просить мира у польского короля…
Где-то уже вдалеке от Журалихи Косачи остановились у поля, где возился со своей лошадью пожилой крестьянин.
— Бог в помощь, пани! — ответил он на приветствие. — Куда путь держите, добрые люди?
— Возвращаемся в Чекну, а потом домой, в Луцк. Давным-давно, говорят, была здесь жестокая битва казаков с ляхами.
