Хартвиг Польман - 900 дней боев за Ленинград. Воспоминания немецкого полковника
В результате зимнего сражения на Волхове 18-я армия оказалась на грани катастрофы, которую можно было бы сравнить с катастрофой 6-й армии под Сталинградом, тем более что сражение за Погостьевский котел, образовавшийся севернее шоссе, связывавшего Чудово и Тосно, было включено советским командованием в свои оперативные планы, совпадало по времени и тем самым усилило кризисную ситуацию.
С точки зрения оперативных планов сражение имело также связь с советскими наступлениями на полностью прорванные немецкие позиции между озером Ильмень и Орлом, то есть на участке южной группы 16-й армии и группы армий «Центр».
Заслугой командующего 18-й армией генерала Линдемана, а также ее рядовых, артиллеристов, радистов и шоферов полевых кухонь является то, что оба оборонительных сражения закончились успешно.
Мольтке охарактеризовал стратегию как систему балансирования в трудном положении. Здесь, даже в рамках небольших боев, все было «балансированием на грани». Нехватка резервов армии, все соединения которой участвовали в боях, уже с самого начала требовала соответствующего «жонглирования силами».
Естественно, что солдат предпочитает лучше всего сражаться в своем собственном подразделении, относящемся структурно к определенному соединению, начиная от роты и кончая дивизией. В нем он чувствует себя надежно защищенным, и эту защиту чувствуют вместе с ним его командиры и солдаты соседних подразделений, а также службы снабжения, обеспечивающие его по возможности всем необходимым в ту или иную минуту. Он знает, с кем он может поругаться, если что-либо не ладится, и знает также, что снова все будет в порядке. Он знает, что все, что он делает, будет понято и одобрено, и что полевая почта доставит ему сюда письмо с родины, и что он получит необходимую помощь, если будет ранен.
То же самое касается командиров батальонов, полков и дивизий, которые также предпочитают командовать своими собственными частями, где они знают, кому они отдают приказы, умеют соответствующим образом оценить нижестоящих командиров и подчиненные им подразделения и правильно их использовать. Конечно, единая военная подготовка офицеров и солдат в рамках армии обеспечивала совместные действия смешанных соединений, но не делала это правилом.
С каждым днем ситуация все более усложнялась, что требовало от всех принятия не очень приятных мер; эту ситуацию в войсках прозвали «работой сапожника по мелкому ремонту». И все же для преодоления всех кризисных ситуаций, а также для спасения Волховско-Ленинградского фронта кроме этой «работы» иного решения не существовало, и здесь надо сказать, что командующие и их штабы проявили выдающиеся способности и выдержали этот экзамен.
В скором времени командование сняло с участков, не подвергавшихся атакам противника, отдельные штабы, батальоны, батареи и роты, бросало их в образовавшиеся бреши, сформировало бригады, боевые группы и подгруппы, личный состав которых менялся. Существовали штабы полков, отдававшие приказы на Невском участке, в то время как их собственные батальоны вели бои в Волховском котле и под Погостьем; были также артиллерийские полки и инженерные батальоны, чьи отдельные батареи и роты были также рассредоточены по всему участку фронта. Части различных дивизий были смешаны друг с другом, существовали боевые группы, состоявшие из немецких, испанских, фламандских и латышских батальонов.
К трудностям совместных боевых действий частей различных национальностей относились разногласия, объяснявшиеся сложными языковыми проблемами, а также различиями в характере того или иного народа, но и эти трудности и проблемы при добром желании всех были в конечном итоге преодолены.
Солдаты обоза и тыловых служб и днем и ночью принимали участие в боевых действиях, когда им приходилось пробиваться колонной к опорным пунктам с целью их снабжения или занимать круговую оборону на своих обозных стоянках и когда они вступали в бой вместе с временными боевыми формированиями, чтобы залатать бреши на том или ином участке фронта. Начальники финансовых частей и оружейники также брались за оружие и доказали, что у них еще был порох в пороховницах.
Отпускники и пополнение, следовавшие в эшелонах, снимались с поезда, формировались в импровизированные подразделения и отправлялись в бой. Маршевые батальоны из резервной армии восполняли при необходимости потери частей, потерпевших поражение. Солдаты охранных дивизий и тыловых служб, старые вояки, принимавшие участие еще в Первой мировой войне, шли в бой и сражались так же яростно, как тогда во Фландрии или под Верденом.
Войска выдержали бои в окружении на Волхове благодаря той самой системе «жонглирования». Солдаты и командиры проклинали все на свете, но стискивали зубы и стояли насмерть. Они знали, что только за счет их совместных усилий удастся выбраться из сложной и опасной ситуации; они это сделали, и командующий 18-й армией мог положиться на своих солдат на Волхове и в Погостье. Особенно велики были потери среди офицеров и унтер-офицеров, которые собственным примером воодушевляли своих солдат в бою. В батальонах и ротах командиры часто сменялись в течение нескольких дней. Врачи и санитары всегда были вместе с войсками и самоотверженно помогали им во всех боях.
Людей не хватало, поэтому из оккупационных войск во Франции была доставлена в район Волхова 225-я пехотная дивизия, которая сменила мягкий климат на суровую русскую зиму, что, разумеется, повлекло за собой обморожение многих солдат.
Предстоящее широкомасштабное наступление не было неожиданностью для немецкого командования, так как об этом свидетельствовали данные служб радиоперехвата и воздушной разведки, в частности железнодорожного движения. Битва на Волхове началась в районе расположения XXXVIII армейского корпуса на внутренних флангах 126-й и 215-й пехотных дивизий 13 января, чему предшествовали атаки с целью разведки, которые были отражены. После мощного огня артиллерии и минометов превосходящие в силах русские бригады и дивизии устремились по толстому льду Волхова к слабой линии обороны немцев. Мобильные подразделения просочились через имевшиеся бреши и закрепились на тыловых позициях, после чего атаковали с тыла командные пункты и огневые позиции и нарушили транспортное сообщение с фронтом.
В последующие дни фронт с востока от Подберезья до Дымно был разорван, при этом отдельные части еще держались. Если в каждой дивизии думали о том, что противник сначала осуществит прорыв на участке соседа, то это было обычным рассуждением, типичным и для Первой мировой войны. Наступление подействовало на войска как прорыв плотины, чьи освободившиеся воды через разорванные участки фронта обрушились на тыловые районы; и при этом «разливе» решающее место было здесь, у разрушенной «плотины». Как бы это ни казалось странным, но исход битвы мог быть решен не в тылу, где уже находились передовые отряды противника, продвинувшиеся в лесные массивы тыловых районов, а здесь на Волхове и вдоль шоссе между Новгородом и Чудо-вом. Все это было известно в группе армий «Север», где принимались соответствующие ответные меры. Это было также известно войскам и командованию на Волхове, которые сражались здесь с особой храбростью и стойкостью за каждый квадратный метр.
