Екатерина Мишаненкова - Я — Одри Хепберн
В конце концов Одри по совету врачей отказалась от всех предлагаемых ей проектов и отправилась отдыхать в Швейцарию. Она не стала участвовать даже в рекламной кампании «Сабрины», а насчёт возможных будущих планов ответила, что со сценой покончено — это отнимает слишком много сил.
Я хочу наслаждаться жизнью, а не превращаться в развалину.
25 сентября 1954 года Одри Хепбёрн вышла замуж за Мела Феррера.
А ведь всего несколько месяцев назад, отвечая на вопросы журналистов, она ни словом не упомянула, что между ними есть что-то серьёзное. Даже когда её прямо спросили, есть ли у неё сейчас с кем-то романтические отношения. «Мисс Хепбёрн улыбнулась, — писали потом репортёры, — и сказала, что на данный момент такие отсутствуют. Тем не менее она может сказать, что очень любит лошадей в центральном парке».
Возможно, она не так уж лукавила. Несомненно, Мел Феррер уже настаивал на браке, но, судя по всему, Одри долго сомневалась. Мел защищал её, помогал ей, заботился о ней, но она не могла не видеть, что он стремится её подавить. Не из желания унизить, ни в коем случае, просто Мел Феррер пытался подавить, подмять под себя всех вокруг. Он по натуре был руководителем и просто не мог иначе.
К тому же Элла ван Хеемстра тоже очень скептически относилась к перспективам этого брака. Она считала, что Феррер слишком похож на её собственных мужей, от которых у неё были одни неприятности.
Но в конце концов Одри всё же решилась. Она любила Мела, чувствовала себя рядом с ним защищённой и знала, что он полностью поддержит все её карьерные устремления.
Обвенчались они в Швейцарии, в присутствии нескольких родственников и друзей, а также представителя студии «Парамаунт» в Лондоне и Курта Фрингса — нового агента Одри, нанятого по совету Мела.
Будучи мужем. Мел, естественно, даёт советы собственной жене. Но этим всё и ограничивается. Я могу вас заверить, что не нуждаюсь ни в какой «защите».
Идиллию омрачало лишь то, что у Одри Хепбёрн и Мела Феррера стремительно заканчивались деньги.
Одри зарабатывала слишком мало, поскольку студия «Парамаунт» продолжала платить ей по контракту, заключённому ещё до того, как она стала звездой. За «Ундину» ей на Бродвее в итоге заплатили в два раза больше, чем за «Сабрину», хотя доходы от спектакля не могли и близко сравниться с прибылью от фильма. А теперь она и вовсе не работала, поскольку ждала ребёнка, и им приходилось жить на доходы Мела.
Они быстро поняли, что гонораров Мела на беззаботную жизнь не хватает. В то же время Одри ещё не была психологически готова возвращаться в Голливуд и тем более на Бродвей — она только-только подлечила расстроенные нервы вдалеке от журналистов и фанатов.
В это время им и предложили экранизировать «Ундину». Мысль была заманчивая, тем более что снимать предполагалось в Англии, а значит можно было пока не возвращаться в Америку. Но вдова автора пьесы запросила такие деньги за разрешение на экранизацию, что пришлось отказаться от этой идеи. Потом обсуждался вариант забыть о пьесе и вернуться к сказочному первоисточнику, а действие перенести в современность. Но тут против оказались и Мел, которому нравилась именно пьеса, и студия «Парамаунт», считавшая, что роль современной русалки не для Одри.
В итоге об «Ундине» было решено забыть. Но проблема денег осталась, а значит, Одри срочно нужна была новая роль.
Я не городской человек… Меня страшно утомляет бетон.
В 1955 году Одри Хепбёрн и Мела Феррера пригласили на роли Наташи Ростовой и Андрея Болконского в «Войне и мире».
Продюсер Дино де Лаурентис лично приезжал их уговаривать. «Кинг Видор, — сказал он Мелу, имея в виду режиссёра, — считает, что Наташу может сыграть только Одри, а вам известно, что на роль князя Андрея я давно уже выбрал вас».
Предложение было заманчивое, тем более что у Одри случился выкидыш, и теперь работа нужна была ей не только из-за нехватки денег, но и чтобы отвлечься от переживаний. Она не хотела надолго расставаться с мужем, а здесь им очень удачно предлагали сыграть вместе.
«Мел имел очень большое влияние на Одри, особенно в первые годы их брака, — рассказывал их общий приятель актёр Роберт Флеминг, — и нет сомнений в том, что Одри поступала так, как он говорил ей». Впрочем, бывший возлюбленный Одри Уильям Холден придерживался другой точки зрения: «Я думаю, что Одри позволяет Мелу думать, будто он оказывает на неё влияние».
Сам же Мел говорил: «Нас ужасает сама мысль о расставании. Вы только взгляните, что произошло с множеством голливудских семей из-за таких временных расставаний».
В итоге они согласились сниматься в «Войне и мире», но слухи о том, что Мел полностью подчинил себе Одри, не утихали, и ей даже пришлось дать большое интервью под заголовком «Мой муж мною не управляет».
Будем мы работать вместе или нет, но в любом случае мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы избежать долгих расставаний.
За «Войну и мир» Одри Хепбёрн получила в тридцать раз больше, чем за «Сабрину».
За двенадцать съёмочных недель Одри по новому договору должны были заплатить 350 тысяч долларов плюс по 500 долларов в неделю на повседневные расходы и 27500 долларов за каждую неделю работы сверх съёмочного плана. Кроме того, ей предоставлялся автомобиль с шофёром на двадцать четыре часа в сутки на весь период съёмок, и её одобрение должны были получить сценарий, актёрский состав, оператор и гримёры.
Одри в одночасье стала одной из самых высокооплачиваемых актрис в мире. В этом, конечно, была заслуга Мела и её нового агента Курта Фрингса, который и вёл основные переговоры с продюсером. Сама она, когда Фрингс озвучил ей итоговую сумму, не могла поверить, что ей готовы столько платить, и даже сказала: «Я этого не заслуживаю! Это просто невозможно! Пожалуйста, никому об этом не говорите».
Но конечно, через несколько дней все газеты уже только и писали о новой роли Одри Хепбёрн и фантастической сумме её гонорара. Начались и нападки — английские журналисты вдруг вспомнили, что у неё британское гражданство, и не упустили случая упрекнуть её в том, что она не снимается в Англии. О том, какие роли ей там давали, разумеется, никто уже не вспоминал.
Ситуация усугублялась ещё и тем, что Мел и Одри получили вид на жительство в Швейцарии. Причина была самая банальная — в Англии и Америке налоги «съели» бы 90 % их гонораров. Но, конечно, это был хороший повод обвинять их обоих в отсутствии патриотизма.
Иногда мне кажется, чем больший успех сопутствует вам, тем менее надёжно вы себя чувствуете. И это несколько пугает в самом деле.
