Николай Шапкин - Они воевали в разведке
Пожар вдали еще долго полыхал, но постепенно его зарево стало спадать.
Попов повернулся к Васильченко:
— Товарищ сержант, наверно, до утра придется лежать. Финны боятся ездить ночью.
— Слушай и принюхивайся. В разведке не спеши, но и не зевай. За врагом наблюдай. Терпение и труд языка дадут, — солдатской поговоркой ответил ему полушутливо сержант.
Небо опять стало темным. Но ракеты по всей линии обороны время от времени продолжали взлетать в темноту.
— Встревожились, — проговорил кто-то из бойцов, — крепко их артиллеристы пощекотали!
Вдруг на дороге послышался шум мотора. Васильченко и Попов одновременно увидели машину. Лучи ее фар, слабые и рассеивающиеся, упали на шоссе. На подъеме водитель прибавил газу, и автомашина с ревом вскарабкалась в гору. Но, спускаясь вниз, она подскочила от сильного толчка, ударившись о бревно, затем, напоровшись на второе, съехала в сторону и, кренясь влево, повалилась в кювет. Из кузова с грохотом полетели термоса, ящики, ведра.
Разведчики мигом оцепили машину. Из кабины донеслись стоны, обрывки ругательств.
Боец Ситников, подойдя к кабине, по-фински спросил:
— Что случилось? Негодующий голос ответил:
— Помогите же открыть дверь, мы разбились!
— Да-да, пожалуйста, господин фельдфебель! — Ситников дернул дверцу кабины, а Воронов и Белоусов выволокли из нее финна. Он был пьян.
— Мы русские разведчики! Ни звука! — грозно приказал на языке врага Ситников.
Тяжело раненного шофера не трогали. Только тщательно осмотрели кабину, взяли валявшуюся сумку и сверток бумаг.
Васильченко скомандовал: «Отходим!» — и разведчики, волоча по снегу связанного фельдфебеля, стали спускаться к озеру…
Сорвали рыбалку
В конце мая 1942 года разведгруппа 67-й отдельной морской бригады возвращалась с очередного задания и случайно наткнулась на немцев, которые занимались необычной рыбалкой — глушили рыбу. Разведчики не стали пугать рыбаков, обошли их стороной. А по возвращении доложили своему командованию об увиденном.
В штабе бригады заинтересовались этим и попросили показать на карте, где немцы организовали рыбалку. Разведчики показали и кратко охарактеризовали местность: длина озера до 500 метров, ширина до 200, берега преимущественно каменистые, вокруг лес, от нашего переднего края обороны 12 километров.
Было решено проучить браконьеров, захватить языка и документы, установить часть.
Через два дня взвод разведки в количестве пятнадцати человек под командованием старшины 1-й статьи Павла Панюкова незаметно перешел нейтральную зону и, обойдя противника с фланга, вышел к противоположному берегу озера. Здесь разведчики стали ждать рыбаков. В первые сутки им не удалось обнаружить противника, и только к утру следующего дня они услышали разговор и отдельные выкрики на немецком языке. Вскоре у озера показались два вражеских солдата. Они подошли к берегу, столкнули в воду лодку и сами прыгнули в нее. Плавали немцы на лодке около 40 минут, потом причалили к берегу и скрылись в лесу в направлении своего гарнизона. Было непонятно: то ли они решили просто покататься, то ли проверяли установленные ловушки. А может, фашисты заметили их?
В бинокль Павел Панюков разглядел, где проходит линия боевого охранения противника. Фланги его прикрывались неширокими, но бурными в весеннюю пору речушками. Панюков решил остаться на месте и не прекращать наблюдения за позициями врага. Целый день и следующую ночь разведчикам пришлось лежать тихо, разговаривали только шепотом, нельзя было курить и развести костер. А комары! Сколько их в этих краях! Они не давали покоя.
Опять ранним утром на это же место, где была причалена лодка, вышли те же двое солдат, уселись в лодку и начали потихоньку грести вдоль берега. Лодка шла очень медленно.
Старшина П. Панюков передал приказ: приготовиться к захвату рыбаков.
После недолгой прогулки вдоль берега, немцы повернули на середину озера, затем остановились, переговариваясь между собой. Но о чем говорили — понять было невозможно из-за расстояния. Знавший неплохо немецкий язык Сережа Костылев не смог уловить ни единого слова. Потом один из фашистов вдруг встал в лодке во весь рост, упер в живот автомат и дал четыре коротких очереди в сторону берега, где лежали разведчики. Огонь был неприцельный, хотя пули и просвистели над головами разведчиков, которые укрылись за валунами. Панюков подумал: «Неужели обнаружены?» Посмотрел на Костылева. Тот недоуменно пожал плечами. Никто из разведчиков так и не понял, зачем немцам взбрело в голову стрелять по кустам? Решили не отвечать огнем.
Убедившись в том, что на другом берегу все спокойно, немцы стали потихоньку приближаться к тому месту, где залегли разведчики. Они, видимо, именно здесь решили глушить рыбу. Один из них сидел за веслами, а другой возился в лодке. Потом сидящий за веслами сделал три сильных гребка, и лодка, скользнув по придонным камням, уткнулась в берег.
Фашисты были так близко от разведчиков, что те отчетливо видели их лица.
По сигналу Панюкова снайпер Ковалев сделал выстрел из снайперской винтовки в правую руку того, кто недавно сидел за веслами. И тот, охнув от боли, плюхнулся на дно лодки. Другой, почуяв опасность, выпрыгнул из лодки в воду и побежал вдоль берега, то и дело спотыкаясь и падая на мелководье.
Панюков коротко приказал: «Ильин, Смирнов — вперед!» Рядовые Ильин и Смирнов из группы захвата бросились к лодке. Остальные были готовы прикрыть их огнем в случае попытки раненого немца оказать сопротивление. Но он ничего не понимал и покорно дал вывести себя из лодки. Второго незадачливого рыбака разведчики схватили, когда тот выскочил из воды на берег и попытался скрыться в лесу.
Через некоторое время взвод был уже у своих.
Таким образом, эта операция позволила взять двух языков без потерь.
За выполнение задания командования командир взвода старшина 1-й статьи П. Панюков и разведчик С. Смирнов были награждены орденом Красной Звезды, другие — медалью «За отвагу».
Победил смерть!
В запасном полку Валентин Мартюшов не задумывался над тем, куда направят его после. «Служить можно везде, — думал он. — Главное — бить врага!»
После недолгого обучения его направили в минометную роту. В основном им, минометчикам, приходилось прикрывать разведчиков, когда те проводили разведку боем. И чем больше наблюдал он за разведчиками, тем больше убеждался, что интереснее их службы на войне нет. Да и сами они — не такие, как все. В бою смелы и отважны, в дружбе тверды и верны. И Мартюшов решил во что бы то ни стало стать разведчиком. Несколько недель эта мысль не давала ему покоя. А когда увидел однажды в разведроте земляка Анатолия Фадеева, не выдержал, подал рапорт, чтобы перевели в разведку.
