Роджер Мэнвэлл - Генрих Гиммлер
Позже Гиммлер учредил ряд школ для невест СС, в которых помимо политического образования будущих жен членов СС обучали ведению домашнего хозяйства, гигиене деторождения и принципам воспитания будущих детей в правильной нацистской традиции.
Указ, негуманный и оскорбительный, лег затем в основу расистской политики Гиммлера, и то, что вначале казалось просто нелепым даже некоторым коллегам Гиммлера, позже стало ядовитым корнем, от которого взяла начало практика принудительной евтаназии и геноцид всех, кому приписывалась расовая нечистота.
Следует правильно понять значение Кодекса о браке СС. Можно утверждать, что, насаждая евгенику и искусственный отбор среди ограниченной группы людей, находящейся в его подчинении, Гиммлер предвосхитил принципы, которые цивилизованное общество одобрит в будущем. Он бы наверняка доказывал, что это так. Но если эти принципы в конце концов будут признаны, несомненно, должны существовать медицинские, психологические и социальные доказательства, гарантирующие, что мужчины и женщины, участвующие в отборе, так или иначе являются носителями широчайших возможностей и качеств, скрытых в человеческой расе. Гиммлера дискредитирует не стремление к улучшению человеческой расы, пагубным стало то, что он вместе с кучкой коллег, не имеющих достаточного образования и не очень разборчивых в средствах, счел себя вправе решать, каким должен быть идеальный человек. Он впитал несколько необоснованных теорий и с безрассудством невежества поспешил немедленно реализовать их на практике, абсолютно не принимая в расчет цену человеческих страданий. Так, люди, по разным мотивам, достойным или нет, вступившие в СС, оказались пойманными в нелепую ловушку и должны были или принимать деспотические решения Гиммлера, или находить способы уклониться, что скоро и вошло в практику не только в СС, но и во всем нацистском обществе, так как угнетение распространилось.
Идеальный человек Гиммлера был белокурым, голубоглазым атлетом, чьи духовные ценности происходили из средневековой концепции отношений с землей, человек, презиравший большинство достижений современной культуры, так как не мог судить о таких вещах, хотя, как Гейдрих, он мог играть избранную музыку на скрипке или читать избранные книги. Это был человек, оставлявший все политические и социальные суждения своим вождям, беспрекословно подчинявшийся начальникам. Хотя в быту он мог быть добрым мужем и снисходительным отцом, по существу он был разрушителем, готовым действовать по самым подлым или самым глупым приказам, которые отдавались лишь для того, чтобы продемонстрировать предрассудки или жестокость командиров. Такой образ идеального человека, примитивного в развитии и жестокого в поведении, был результатом расовой нетерпимости Розенберга, Дарре и Гиммлера, чье совместное видение ослепляла одна и та же ложная идея прошедшей славы, которая не имела никакого отношения ни к исторической правде, ни к потребностям современного общества, ни к любому будущему порядку в обществе, которое можно назвать цивилизованным.
В июне того же года, когда Дарре и Гиммлер состряпали свой брачный кодекс, к ним подключился человек с внешностью молодого Мессии. К Гиммлеру подошел один из сотрудников, господин фон Эберштейн, и попросил провести собеседование с молодым человеком, который недавно вступил в СС в Гамбурге. Его звали Рейнхард Гейдрих, он был из хорошей семьи и до недавнего времени служил лейтенантом на флоте. Мать Эберштейна была крестной Гейдриха. Гиммлер согласился, затем заболел и отменил встречу. Гейдрих не придал значения отмене и ночью уехал на юг, в Мюнхен, полагаясь на то, что Эберштейн устроит ему встречу с Гиммлером, который вернулся на свою птицеферму до полного выздоровления. Гиммлер договорился по телефону о том, что когда Гейдрих приедет в Мюнхен, он должен навестить его в Вальдтрудеринге.
Первая встреча этих двух людей, чьи странные взаимоотношения стали затем причиной самой страшной угрозы благополучию Европы — гитлеровского завоевания, произошла 4 июня 1931 года. Гиммлер понял, что Гейдрих был офицером морской разведки и в голове у него созрела исключительно важная задача, которая, как он чувствовал, была по плечу человеку с такими знаниями и подготовкой. Гиммлер захотел создать собственную службу разведки или безопасности внутри СС, чтобы руководить секретным наблюдением за теми членами партии, а особенно за лидерами СА, чьи амбиции были ему враждебны и чье присутствие, по его представлениям, унижало идеалы партии.
Внешность юноши, прибывшего в Вальдтрудеринг, впечатляла. Он был высоким, белокурым, голубоглазым, его физические данные в точности соответствовали концепции Гиммлера о том, каким должен быть служащий СС. Глаза молодого человека были наполнены особым светом, взгляд пронизывал и притягивал. Хотя в его документах была неточность (он был офицером связи, а не разведки), его привлекательная внешность и уверенность поведения сразу произвели впечатление на Гиммлера, чья природная застенчивость всегда заставляла его нервничать, когда ему приходилось иметь дело с людьми, чьи способности или данные сильно превышали его собственные. Чтобы самоутвердиться, Гиммлер задал Гейдриху письменный тест, как школьный учитель, составляющий мнение о слишком способном ученике. Сначала Гиммлер описал ему, какую разведку он имеет в виду, а затем попросил Гейдриха изложить на бумаге, как бы он действовал, организуя такую службу. Он дал молодому человеку 20 минут на завершение проекта, и Гейдрих ухватился за этот шанс произвести еще большее впечатление на человека, чью слабину в характере он уже почувствовал. Гиммлер прочел написанное и предложил Гейдриху пост главы совершенно нового отдела СС — службы разведки, СД.
В течение последующих десяти лет Гейдрих создавал систему власти, которая в конечном счете угрожала не только его начальнику, но и всем членам нацистского руководства, включая самого Гитлера. Этот холодный, жестокий и прекрасный юноша, на три с половиной года моложе Гиммлера, был сыном известного учителя музыки, который раньше пел в опере и происходил, как и мать Гиммлера, из музыкальной семьи. Второе имя Гейдриха было Тристан, учиться музыке он начал очень рано. Он стал выдающимся скрипачом, но музыкальный талант не спас его от строгих тренировок в школе для мальчиков в Галле, где жила семья. Он превосходно учился и, казалось, мог сделать успешную карьеру ученого или музыканта. Он был также замечательным атлетом и искусным фехтовальщиком. Его мать, ревностная католичка, вырастила сына в своей вере, однако в его холодной, жестокой натуре довольно рано развился скептицизм, и традиционная вера его семьи в немецкий национализм привела к тому, что в возрасте 16 лет он вступил в войска ополчения, распространенные в Германии после первой мировой войны. Он решил оставить музыкальную карьеру и стать морским офицером.
