Валерий Фефёлов - В СССР инвалидов нет!..»
А вот и еще одна очень характерная деталь в существовании этого дома инвалидов, которая является еще и дополнением к предыдущей главе. В советской печати немало было уделено внимания сделать дома инвалидов рентабельными, короче говоря, чтобы они себя оправдывали, а не висели на шее у государства. Но как?! И придумали, — создавать при каждом доме инвалидов подсобные хозяйства — строить коровники, разводить свиней и т. д., а медицинский персонал и тех инвалидов, кто еще хоть как-то двигается, превратить с сельскохозяйственных рабочих. Представьте себе такую картину: инвалид на костылях очищает коровник от навоза, как это практикуется, например, в женском доме инвалидов в с. Мильцы Волынской области. В доме инвалидов под Читой, как мы видим в статье газеты «Известия», пошли еще дальше: с «благословения» областных организаций администрация этого дома распорядилась возделывать 2,5 гектара картофельного поля. И вот, 80-летних фронтовиков и инвалидов войны в принудительном порядке погнали на это поле. Что и говорить, четко срабатывает лозунг построения «светлого будущего»: кто не работает, тот не ест.
Но и это еще не все. Виданное ли дело, чтобы инвалидов войны… сажали в карцер. За малейшее ослушание или отступление от установленного распорядка дня всем без исключения грозит это наказание. Уж не лагерь ли это для заключенных-рабов! Похоже, что да, так как мы видим совершенно одинаковые условия содержания как заключенных в лагере, так и инвалидов в домах инвалидов и престарелых: такая же строгая изоляция и казарменный порядок; такой же непосильный принудительный и малооплачиваемый труд; жалобы на произвол администрации возвращаются на рассмотрение обжалуемой же инстанции. И, наконец, как заключенным в лагере, в домах инвалидов выдают по 5 рублей в месяц «на ларек»…
Если обратиться к истории, она может дать нам некоторое объяснение сложившейся сегодня ситуации с инвалидами войны. Вот как пишет об их судьбе в конце 40-х начале 50-х годов Александр Солженицын в книге «Архипелаг ГУЛАГ»:
«А в какое ожерелье вплести, а к какому разряду ссылки отнести ссылку калек отечественной войны? Почти ничего не знаем мы о ней (да и мало кто знает). А освежите в памяти — сколько этих калек — и не старых еще — шевелилось на наших базарах около чайных и в электричках в конце войны? И как-то быстро и незаметно они проредились…Их сослали на некий северный остров — за то сослали, что во славу отечества они дали обезобразить себя на войне, и для того сослали, чтоб оздоровить нацию… Там, на неведомом острове, этих неудачливых героев войны содержат естественно без права переписки с большой землей…
Кажется и сейчас они там доживают».
Глава 4. Инвалиды-заключенные
Я не вижу, что может быть в стране более аморальным, чем существование специальных лагерей для инвалидов. С момента установления советской власти в России страна покрылась целой сетью лагерей. Не обошлось и без создания специальных концлагерей, куда помещались больные и инвалиды. По некоторым свидетельствам инвалидные лагеря начали свое существование еще в 20-30-е годы, куда помещались бездомные больные и инвалиды — участники 1-й мировой и гражданской войн. (Надо полагать, были там инвалиды и русско-японской войны 1904–1905 гг.). О насильственном помещении в лагеря инвалидов следующей мировой войны 1939-45 гг. сведений уже больше. Тут и Спасская инвалидная колония под Карагандой на 15 тысяч заключенных-инвалидов, и инвалиды войны, вывезенные из Ленинграда и Ленинградской области на о. Валаам (на Ладожском озере). Тут и Левитановский плес Ивановской области. А сколько инвалидов войны подобрано по бесчисленным городам Сибири, судьба которых теперь канула в неизвестность!..
Кто из нас жил в России после войны, мог видеть во всех общественных местах (на вокзалах, рынках, площадях) изувеченных во время только что окончившейся войны калек в дырявых обносках, нередко с орденами и медалями на груди, обреченных теперь на нищенство, полуголодных. Эти бездомные герои просили милостыню у тех, кому они завоевали мир. Но вот их вдруг не стало, улицы были очищены от их жалкого вида, и мало кто задумывался тогда, куда они исчезли. Рассказывают, будто Сталин, однажды проезжая по послевоенной Москве в автомобиле, выразил неудовольствие по поводу множества инвалидов на улицах. Это было «понято» его подчиненными, что и явилось одной из причин выселения бездомных инвалидов из Москвы.
Вот что пишет о Спасской инвалидной колонии Александр Солженицын в книге «Архипелаг ГУЛаг» (часть 5, глава 3):
«В Спасск присылали инвалидов — конченных инвалидов… Но, удивительно! — переступив целебную зону Спасска, инвалиды разом обращались в полноценных работяг… Одноногие все использовались на сидячей работе: бой камня на щебенку, сортировка щепы. Ни костьми, ни даже однорукость не были препятствием к работе в Спасске…
В конце 1948 года в Спасске было около 15 тысяч зэков обоего пола. Это была огромная зона, столбы ее то поднимались на холмы, то опускались в лощины, и угловые вышки не видели друг друга… Шесть тысяч человек ходило работать на дамбу за 12 километров. Так как они были все-таки инвалиды, то шли туда более двух часов и более двух часов назад. К этому следует прибавить 11-часовой рабочий день. (Редко кто выдерживал на той работе два месяца.) Следующая крупная работа была — каменоломни… Напомним, что вся эта работа производилась не только инвалидами и не только без единого механизма, но в суровые степные зимы (до 30–35° мороза с ветром) еще в летней одежде, потому что неработающим (то есть инвалидам) не полагается на зиму выдавать теплую одежду… Затем шли такие работы: самозагораживание; строительство поселка для лагерщиков и конвоиров (жилые дома, клуб, баня, школа); работа на полях и огородах.
Урожай с тех огородов тоже шел на вольных, а зэкам доставалась лишь свекловичная ботва: ее привозили возами на машинах, сваливали в кучи близ кухни, там она мокла, гнила, и оттуда кухонные рабочие вилами таскали ее в котлы. (Это несколько напоминает кормление домашнего скота?..) Из этой ботвы варилась постоянная баланда, к ней добавлялся один черпачок кашицы в день. Вот огородная спасская сценка: человек полтораста зэков, сговорясь, ринулись разом на один такой огород, легли и грызут с гряд овощи. Охрана сбежалась, бьет их палками, а они лежат и грызут.
Хлеба давали неработающим инвалидам 550, работающим — 650 граммов.
Еще не знал Спасск медикаментов (на такую ораву где взять! да и все равно им подыхать) и постельных принадлежностей. В некоторых бараках вагонки сдвигались и на сдвоенных щитах ложились уже не по двое, а по четверо впритиску.
