Артем Драбкин - Танкисты. «Мы погибали, сгорали…»
Американские танки «Генерал Ли» на марше
Несмотря на тяжелейшие условия, практически все ветераны отмечают, что на фронте люди не болели.
Подбитые «Т-34». На правом борту ближайшего танка лежит снарядная гильза. Для уменьшения количества пороховых газов в башне после выстрела заряжающий выкидывал гильзы через свой люк наружу. Июль 1943 года
Внешний вид танкиста был весьма непрезентабельным: одежда, руки, лицо – все было запачкано смазкой, гарью от выхлопа и порохового дыма, заляпано пятнами от топлива и снарядной осалки. Постоянная копка укрытий для танка также не добавляла красоты. «К концу любой операции все одеты были кто во что: немецкие френчи, гражданские пиджаки, брюки. Советского танкиста в них можно было узнать только по танкошлёму», – вспоминает капитан Николай Константинович Шишкин, командир батареи самоходных установок «ИСУ-152». Более или менее привести себя в порядок можно было только на переформировании или на отдыхе, но передышки являлись большой редкостью. «Что делали в минуты отдыха на войне? А когда этот отдых был?» – вопросом на вопрос отвечает А.М. Фадин. С грязью приходилось мириться. «Ватники давали, валенки, все это давали. Когда измажешь все это в танке, быстро все выходило из строя, а замены оперативной не было. Приходилось долго чувствовать себя каким-то бомжом», − рассказывает П.И. Кириченко. Быт танкистов мало чем отличался от быта простых пехотинцев: «Зимой ты в грязи, замасленный, всегда полно у тебя фурункулов, простываешь же. Окоп выкопал, танком наехал, брезентиком немножко застелил и печурка – все». А.В. Марьевский утверждает: «За всю войну ни разу в доме не спал!»
Перевязка раненого танкиста. Фотография сделана не ранее лета 1943 года, поскольку оба бойца уже одеты в гимнастерки с погонами
Огромное значение в жизни танкового экипажа играла такая прозаическая вещь, как кусок обыкновенного брезента. Почти в один голос ветераны заявляют: без брезента в танке жизни не было. Им накрывались, когда ложились спать, укрывали во время дождя танк, чтобы его не залило водой. В обеденное время брезент служил «столом», а зимой – крышей импровизированной землянки. Когда, во время отправки на фронт, с танка экипажа Арии сдуло брезент и унесло в Каспийское море, ему даже пришлось пойти на кражу паруса. По рассказу Ю.М. Поляновского, особенно брезент нужен был зимой: «У нас были танковые печи. Печка обычная под дрова приворачивалась сзади. Экипажу зимой куда-то деваться надо, нас же в деревню не пускали. Внутри танка дикая холодища, а потом, больше двух человек там не ляжет. Вырывали хорошую траншею, загоняли на нее танк, брезентом весь накрывали, края брезента прибивали. А под танк вешали печку и ее топили. И таким образом мы себе грели траншею и спали».
Сон у гусениц танка «Т-70»
Отдых танкистов не отличался особым разнообразием – удалось бы помыться и побриться. Кто-то писал письма домой. Кто-то, как Г.Н. Кривов, пользовался возможностью сфотографироваться. Изредка приезжали на фронт концертные бригады, была своя художественная самодеятельность, иногда привозили кино, но многие, по словам А.К. Родькина, стали обращать внимание на это уже после войны. Слишком сильной была усталость. Важным аспектом поддержания боевого духа экипажей была информация о событиях на фронте и в стране в целом. Главным источником новостей было радио, во второй половине войны входившее в состав оборудования почти каждой боевой машины. Ко всему прочему, их снабжали прессой, как центральной, так и дивизионными и армейскими газетами, и постоянно проводили политинформации. Как и многие другие фронтовики, танкисты хорошо запомнили статьи Ильи Эренбурга, призывавшие к борьбе с немцами.
Экипаж танка М4А2 «Шерман» на отдыхе. Расстелен танковый брезент, в руках у старшины появилась гармошка…
Многие опрошенные ветераны сказали, что ненавидели немцев. «Как к немцам относились. Нормально относились, били их как надо. Ненавидели их люто», − вспоминает Н.Я. Железнов. В то же время в их высказываниях прослеживается и уважение. «Вояки они хорошие. На фронте смотришь на них как на мишени. И стрельбу ведешь по этим мишеням», – говорит А.М. Фадин. У танкистов было много возможностей свести счеты с немцами в бою, поэтому к пленным они относились скорее с брезгливостью, а воевать с мирным населением считали ниже своего достоинства. Хотя случались эксцессы. Вот что рассказывает Г.Н. Кривов: «У некоторых ребят погибли родственники, они знали, письма получали. Один мальчик у нас был. Выпил изрядно. У него погибла семья. Взял автомат, пленные шли, он очередь по ним. Мы ему по затылку дали: что ты делаешь. Это было, тоже не отнимешь». Были и случаи изнасилований: «Были отчаянные наши ребята, которые ходили искали спрятавшихся немок. Я к этому относился брезгливо». Насколько разные люди воевали против фашистов, настолько по-разному складывались у них отношения с мирным населением Германии. Первоначально, по-видимому, в отношениях доминировала всеобъемлющая ненависть к немцам и жажда мести. Особенно она проявлялась у солдат и офицеров, кто сам или чьи родственники пережили оккупацию, кто потерял родных в этой войне, но постепенно, помимо приказов командования, ужесточавших дисциплину в войсках, у людей появлялась жалость. «Русский народ отходчив», – выразил мнение большинства ветеранов П.И. Кириченко.
Танкисты вытаскивают раненого механика-водителя. Судя по зачехленному лобовому пулемету, действие происходит вдали от фронта
Расчет противотанкового ружья ПТРД проходит обкатку танком. ПТРД обладало небольшой пробивной силой и слабым заброневым действием, но его пуля могла разбить гусеницу, заклинить башню, пробить ствол или бортовую броню легкого танка или самоходного орудия
Одной из специфических особенностей Красной Армии было широкое использование женщин на самых различных должностях, от делопроизводителей и связисток до начальников штабов мотострелковых батальонов и командиров танков. По рассказам ветеранов, на фронте романы крутили все, но в основном высшее начальство. Рядовые танкисты так говорят об этом. «Нам женщин не хватало. Начальники их всех себе расхватывали», – утверждает А.В. Марьевский. Подтверждает его слова А.М. Фадин: «Их расхватывали начальники, командиры в смысле. Командир роты только в крайнем случае. Командир взвода, командир танка – это не одинаково. А потом им с нами было неинтересно. Мы же погибали, сгорали». В один голос ветераны говорят, что начальство бригадного уровня все обзаводилось ППЖ (походно-полевая жена), изредка ППЖ имели командиры батальонов и никогда – командиры рот и взводов, не говоря уже о командирах танков. В.П. Брюхов так объясняет ситуацию: «Ну, представь – у нас в бригаде тысяча двести личного состава. Все мужики. Все молодые. Все подбивают клинья. А на всю бригаду шестнадцать девчонок. Один не понравился, второй не понравился, но кто-то понравился, и она с ним начинает встречаться, а потом и жить. А остальные завидуют». Очень часто на фронте возникала настоящая любовь, которая затем закреплялась брачным союзом. Были, конечно, и «доступные женщины», но все же в большинстве это были «порядочные женщины. Если любила, то одного, а не всех подряд. Женщины должны были быть там, на фронте. Они решали не менее важные задачи, чем мужики. Сколько у нас в бригаде женщин, которые спасли жизнь не одному человеку, а, может быть, десяткам и сотням?! Мужик так бы не смог», – вспоминает А.С. Бурцев.
