Михаил Барклай-де-Толли - Изображение военных действий 1812 года
Готовясь к переходу, Барклай де Толли разделил свой отряд на два отделения: первое, полковника Филисова, из двух батальонов Полоцкого полка, при двух орудиях, и сотни казаков под начальством войскового старшины Киселева, уже бывшего на Кваркене по приказанию Голицына; второе, генерал-майора Берга, из лейб-гренадеров, и Тульского полка, при шести орудиях, и из 200 казаков.
Обоим отделениям велено было собраться 5 и 6 марта, на прилежащих к Вазе островах; первому отделению на Вальгрунте, второму на Биерке. По прибытии на Вальгрунт, Филисов должен был отправить Киселева, с 50-ю казаками и посаженными на подводы 40 мушкетерами, при 3-х унтер-офицерах, прямо на острова Гадден и Гольмен.
Целью их посылки туда было: напасть ночью на неприятельские пикеты и захватить их, стараясь, чтобы никто из шведских солдат или обывателей не мог уйти на неприятельский берег и уведомить о нашем движении; далее узнавать о силах и расположении на матером берегу шведов, о том, какие сделаны у них распоряжения к обороне, не ждут ли они подкрепления и откуда, и, наконец, по собрании всех этих сведений, прислать о них поспешно донесение, а партии оставаться на островах, наблюдая всевозможную осторожность.
Вслед за партией назначено было выступить обоим отделениям отряда, первому к Гольмену, второму к Гаддену, а оттуда обоим идти на Умео: одному с северной стороны, другому с южной. Запрещено было иметь обозы, кроме патронных ящиков на дровнях, в которые уложили колеса, и одноконных саней, для своза раненых. Сухарей взяли с собой на 10, а фуража на 4 дня. В заключение, подтверждено было о соблюдении строжайшего порядка.
В назначенный день, 6 марта, отряд собрался на островах Вальгрунте и Биерке, и пошел на необитаемый остров Вальсгорн, где должен был оставаться целые сутки, в ожидании подвод, проводников и продовольствия. Войско провело 7 марта на биваках, в необозримых снежных степях и среди гранитных скал, где не было признаков ни жизни, ни прозябания; ни куста, ни тростинки. 8 марта, в 5 часов утра, отряд тронулся с Вальсгорна в открытое море.
Первое отделение, Филисова, шло впереди; за ним следовало второе, Берга, при коем находился Барклай де Толли; позади второго шел резерв, состоявший из батальона лейб-гренадерского полка и 20-ти казаков. На первом шагу началась уже борьба с природою. Свирепствовавшая в ту зиму жестокая буря, сокрушив лед, разметала его на пространстве залива огромными обломками.
Подобно утесам, возвышались они в разных направлениях, то пересекая путь, то простираясь вдоль по дороге. Издали гряды льдин похожи были на морские волны, мгновенно замерзшие в минуту сильной зыбы. Надобно было то карабкаться по льдинам, то сворачивать их на сторону, то выбиваться из глубокого снега, покрытого облоем.
К счастью отряда, холод не превышал 15-ти градусов и погода была тихая; иначе вьюга, обыкновенное в тех широтах явление, могла взломать ледяную твердыню и поглотить войско. Хотя каждая минута была дорога, но солдатам давали отдых, ибо они едва могли двигаться от изнурения; лошади скользили и засекали ноги об острые льдины.
Всего более замедляла движение отряда артиллерия. Чтобы пособить этому, к орудиям, поставленным на полозья, отрядили 200 рабочих, но наконец Барклай велел оставить пушки назади, под прикрытием резерва. К шести часам вечера, пройдя сорок верст в двадцать часов, войско прибыло на Гадден, предварительно занятый Киселевым, который, с 50-ю казаками и 40 отборными стрелками Полоцкого полка, напал на шведский пикет и, по упорном сопротивлении, рассеял его.
К сожалению, он не мог взять в плен всего пикета, отчего несколько солдат спаслись на шведский берег и известили тамошнее начальство о появлении русских на Гаддене. Остров этот, равно как и лежащий севернее его, остров Гольмен, совершенно бесплодны; с трудом можно было достать на Гаддене немного дров, и большая часть отряда провела суровую ночь без огней.
На следующий день, 9 марта, войско тронулось в дальнейший поход, на Умео. Барклай де Толли, с второй половиной своего отряда, выступив в полночь, с Гаддена, прямо к твердому берегу, пришел рано поутру, в потылах, к устью реки Умео и стал на биваках. За неимением дров, разломали и употребили в топливо стоявшие у берега, во льду, два купеческие корабля.
«Переход был наизатруднительнейший, – доносил Барклай де Толли. – Солдаты шли по глубокому снегу, часто выше колена, и сколько ни старались прийти заблаговременно, но, будучи на марше 18 часов, люди так устали, что на устье реки принуждены мы были бивакировать. Неприятельские форпосты стояли в виду нашем. Понесенные в сем переходе труды единственно русскому преодолеть только можно».
В одно время с Барклаем выступила и передовая часть отряда, под начальством Филисова. Она пошла на Гольмен и, подходя к нему, тотчас атаковала шведов, засевших в сделанных из снега окопах. Нападение было отбито. Тогда завязалась перестрелка, а между тем две гренадерские роты были посланы обойти шведов с тыла. Неприятель отступил в Умео, преследуемый слабо, по причине медленного движения нашей артиллерии в снегах. К вечеру Филисов достиг селения Тефтео, лежащего к северу от Умео, и вошел в связь с Барклаем де Толли.
Шведами в Умео начальствовал граф Кронштедт. У него было не более 1000 человек, и он, не подозревая возможности нападения, стоял спокойно, как в мирное время. Остальные войска его были распущены по домам. Только накануне узнал он, от спасшихся с острова Гаддена солдат своих, о приближении русских, и потому не успел принять надлежащих мер обороны.
Пока он распоряжался и собирал войска, Барклай де Толли атаковал, на рассвете 10 марта, передовую цепь его и опрокинул ее. Казаки и стрелки, выбившись из глубокого снега, в котором вязли двое суток, обрадовались выходу на гладкую дорогу; быстро понеслись за неприятелем и были уже в одной версте от Умео.
Убедившись в превосходном числе наших сил, и справедливо заключая, что если русские одолели препятствия перехода через Кваркен, то явились на шведский берег с решительностью искупить победу во что бы то ни стало, – граф Кронштедт не хотел вступать в дело, не обещавшее ему успеха.
Желая остановить дальнейшие действия нашего отряда переговорами, он прислал к Барклаю офицера, с предложением свидания, и получил в ответ, что наступательное наше движение ни под каким предлогом не может быть остановлено: если же он требует пощады, то должен явиться сам, лично. Кронштедт не замедлил приездом. «Вся Швеция желает мира» – сказал он Барклаю де Толли, и, сообщив ему, что царствовавший тогда король Густав-Адольф IV лишен престола, предложил уступить нам Умео без боя и заключить конвенцию о прекращении военных действий.
