Елена Первушина - Петербургские женщины XIX века
Воспитательницей великой княжны Марии Александровны и ее брата Сергея Александровича — детей Александра II — стала в 1850-х годах старшая дочь Федора Ивановича Тютчева Анна. Ее отец был не только поэтом, но и политиком, дипломатом, симпатизирующим славянофилам, и дочь разделяла его взгляды. Разумеется, она не внушала симпатии к партии славянофилов своей малолетней воспитаннице, но при благоприятных случаях защищала идеи отца перед Александром II и его женой, а самое главное — оставила воспоминания, где очень небольшое место посвящено ее педагогической деятельности и очень большое — политическим событиям и решениям, свидетельницей которых она была.
Спустя почти шесть десятков лет уже в детской детей Николая II появилась еще одна воспитательница из семьи Тютчевых — Софья Ивановна Тютчева, внучка поэта и племянница Анны Тютчевой. Однако менее чем через год она получила отставку, так как активно боролась против влияния Распутина на царскую семью. Ее современница, генеральша Баранович, бывшая в курсе пертурбаций, происходящих при дворе, писала по этому поводу: «В городе говорят, что вместо Тютчевой к царским детям будет назначена Головина, которая возила Распутина по домам и с ним путалась, а над ней главной — Вырубова. Это прямо позор — назначение этих двух женщин… Был у нас Ломан. Сказал он, что тяжелое впечатление выносишь от близости ко двору. Вот как он объясняет уход или отставку С. И. Тютчевой. Она не подчинялась требованиям старших, вела с детьми царскими свою линию. Возможно, что ее воспитательное направление и было более рациональным, но оно было не по вкусу, а она упорствовала, как все Тютчевы, была упряма и стойка, верила, как все ее однофамильцы, в свои познания и свой авторитет, так что детям приходилось играть две игры, что приучило их лгать и проч. Являлась всегда Тютчева на все сборища и приемы не в духе. Она говорила, что не все разговоры можно вести при детях. В этом с ней не соглашались, и вот развязка — пришлось ей покинуть свой пост. Мое соображение: из этого видно, что при дворе правду не любят и не хотят слушать. При этом Ломан вспомнил, как воспитательница вел. кн. Марии Александровны Кобург-Готской, тоже Тютчева, после катастрофы на Ходынском поле при встрече со своим бывшим воспитанником вел. кн. Сергеем Александровичем не подала ему руки, обвиняя его в случившемся. Такова и С. И. Тютчева».
Анна Тютчева
Благодаря мемуарам Тютчевой-младшей мы знаем, каков был обычный распорядок дня дочерей Николая II, когда они были подростками.
«Так называемая „детская половина“ помещалась на втором этаже Александровского дворца и занимала ряд смежных комнат. Здесь были две спальни, ванная, игральная, две классных и столовая. При детях были старшая няня Мария Ивановна Вишнякова, более известная под именем Мэри, особа лет тридцати с лишним, и ее помощница Александра Александровна Теглова — Шура, лет 23–24-х, а также две молоденькие комнатные девушки Нюта Уткина и Лиза Эльсберг. При наследнике кроме няни находился матрос Деревенко.
Две старшие девочки спали в комнате с Шурой, а две младшие и наследник — с Марией Ивановной.
Когда я поступила, моим воспитанницам было: Ольге Николаевне — 11 лет, Татьяне — 9, Марии — 7 и Анастасии — 5. Распорядок дня был следующий. Дети вставали в 7 ½ утра и в 8 часов получали утренний завтрак. Я приходила к ним около 9 часов, и мы отправлялись гулять, невзирая на погоду. Уже одетые для прогулки девочки заходили поздороваться с родителями. Возвращались мы к 10 часам, и две старшие садились учиться. Занимались они с небольшими перерывами до без четверти час, затем переодевались, и все четыре девочки шли завтракать к родителям. В это время я отправлялась к себе и снова была в детской в два часа. До четырех мы или катались, или гуляли пешком. В четыре пили чай, затем старшие готовили уроки, после чего, если не было занятий музыкой, они могли делать, что хотели. Часто в это время я им читала, а они или рисовали, или работали. Рукоделие у них очень процветало, занималась им даже маленькая Анастасия. В 7 часов старшие девочки готовились к обеду с родителями, а я была свободна и если и заходила в детскую вечером, то лишь по своему желанию.
Конечно, такой распорядок дня был в первый год моего пребывания при дворе. По мере того как дети подрастали, занятия стали носить более серьезный характер и занимали значительно больше времени…
Я освоилась с новым для себя делом, узнала характеры детей и привыкла к ним. Надо сказать, что, когда я к ним поступила, они были очень мало воспитаны. Мария Ивановна была хорошей, преданной няней, но о воспитании имела самое поверхностное представление. Но она считала себя полновластной хозяйкой на детской половине и к моему появлению отнеслась несочувственно, опасаясь, очевидно, за свое влияние. К счастью, мне приходилось сталкиваться с разного рода людьми, когда я была попечительницей нескольких благотворительных учреждений, поэтому я старалась не обращать внимания на мелочи и не слишком вторгаться в сферу действий Марии Ивановны. Вскоре у нас создались вполне нормальные и хорошие отношения.
С детьми в начале моего пребывания мне было довольно трудно. Они не слушались и всячески пытались вывести меня из терпения. Я же старалась быть очень спокойной и сдержанной, особенно, когда услышала, как одна из девочек говорила другой: „Саванну (так сократили они мое имя и отчество) никак не выведем из себя“. Однажды я им сказала, что, остановив их раза два, я не буду больше делать им замечания. „А потом что?“ — спросили они. „А потом уеду от вас домой“. Это заставило их призадуматься. Убедившись в том, что главным их коноводом была Ольга Николаевна, я решила с ней поговорить. „Вы могли бы во многом мне помогать“, — сказала я ей. „Как помогать?“ — спросила она. „Вы имеете влияние на ваших сестер, вы старше их и можете уговорить их слушаться меня и поменьше шалить“. — „Ах, нет, — воскликнула она, — ведь тогда мне придется всегда хорошо себя вести, а это невозможно!“ В душе я не могла не согласиться с тем, что она права, что живой двенадцатилетней девочке очень трудно быть постоянным примером и образцом для других детей. Впрочем, впоследствии она останавливала расшалившуюся Анастасию Николаевну: „Перестань, а то Саванна от нас уйдет, и нам же будет хуже“».
* * *С шести-семи лет великие княжны начинали учиться. Поначалу у них была та же программа, что и у мальчиков: их обучали закону Божьему, музыке и пению, рисованию, танцам, чтению, чистописанию, русскому и французскому языкам. Позже начинались уроки английского и немецкого языков, арифметики, всеобщей и отечественной истории, географии.
