Жак Бержье - Проклятые книги
Тритемий собрал в монастыре Святого Мартина самую богатую в Германии библиотеку рукописей. Он не любил недавно изобретённого книгопечатания, и напечатанные книги казались ему грубыми. Эта библиотека, которую он собирал на собственные деньги, обошлась ему больше чем в полторы тысячи золотых дукатов.
Не прекращая традиционных трудов учёного и историка, он продолжал и свои вполне оригинальные изыскания. Весьма странные изыскания, о которых он имел неосторожность сообщить в письмах неким болтунам или завистникам, что не прошло ему даром. В ходе своих занятий он создавал способ, позволяющий гипнотизировать людей на расстоянии посредством телепатии и с помощью специального языка. В его трудах причудливо смешались лингвистика, математика, кабалистика и парапсихология.
Восьмитомный труд, объединивший книги его исследований и, следовательно, заключавший в себе тайны беспредельной власти, назывался «Стеганография». Рукопись «Стеганографии» была сожжена по приказу графа Электора Филиппа, наместника Филиппа II, который обнаружил её в отцовской библиотеке и пришёл от неё в ужас.
Не сохранилось ни одного полного экземпляра этой книги. Мы настаиваем на этом: рукопись, содержавшая в себе ключ к величайшим возможностям, была уничтожена полностью. Не сохранилось ни одной её копии. Доктор Армитадж из новеллы Лавкрафта «Гнусность Данвича», использующий рукописи для разгадывания древних шифров, от начала до конца выдуман Лавкрафтом, который совершенно не верил в то, что его герой мог обладать исторической реальностью и который, несомненно, не держал в руках полной «Стеганографии», как, впрочем, не держал её и никто другой.
Тем не менее есть отрывки из рукописи, составляющие примерно три восьмых от её объёма, и мы ещё вернёмся к ним.
Так о чём же шла речь в «Стеганографии»? Приведём прежде всего слова самого Тритемия:
«В один из дней упомянутого 1499 года после того, как я долго мечтал о том, что раскрою неведомые тайны, и, наконец, убедился в тщетности своих усилий, я отправился спать, немного стыдясь своего безрассудства в попытках совершить невозможное. Ночью (во сне) мне явился человек и назвал меня по имени:
– Тритемий, – сказал он мне, – не считайте безрассудством все эти мысли. Пусть вещи, к которым вы стремитесь, ни вам и никому другому не удастся осуществить, но они возможны.
– Так научите же меня, – ответил я, – как мне добиться этого?
И тогда он открыл мне тайну и показал, что ничего не может быть проще».
После этого Тритемий принялся за работу, и вот перед вами его собственный рассказ о том, чего он добился:
«Могу вас заверить, что все, а тем более невежды, решат, что этот мой труд, в котором я раскрываю многие неизвестные секреты и тайны, заключает в себе сверхъестественные, удивительные и невероятные вещи, поскольку никто до меня никогда ещё не писал и не говорил об этом.
Первая книга содержит описание более сотни способов тайнописи, не вызывающей ни малейших подозрений, о чём угодно и на любом известном языке. И всё это можно сделать, не прибегая к метатезам, не испытывая страха и сомнений, что секрет когда-нибудь разгадает кто-то, кроме тех, кому я кабалистически передам эту науку. Поскольку все слова и выражения в тайнописи выглядят простыми, знакомыми и не вызывают ни малейшего недоверия, ни один человек, каким бы искусным он ни был, не сумеет собственными силами проникнуть в мой секрет, и всем это покажется удивительным, а невеждам – невозможным.
Во второй книге я расскажу о ещё более поразительных вещах, касающихся способов, которыми я смогу точно и надёжным образом передать свою волю любому, кто постигнет смысл моей науки, как бы далеко он ни находился от меня, пусть даже за сто вёрст, и при этом никто не заподозрит, будто я пользовался какими-либо знаками, фигурами или буквами; а если я воспользуюсь услугами гонца, и этого гонца перехватят в пути, никакие мольбы, угрозы, посулы и даже пытки не принудят этого гонца открыть секрет, потому что он ничего о нём не будет знать; вот почему ни один человек не сумеет открыть тайну.
И все эти вещи при желании я смогу с лёгкостью проделывать, не прибегая ни к чьей помощи и не посылая гонца; даже узнику, заточённому в глубоком подземелье и находящемуся под неусыпной охраной, я способен передать свою волю».
Он замахивался на великие дела.
Большинство биографов Тритемия стыдливо говорят, что он просто обольщался иллюзиями, а на самом деле ничего не мог. Мы придерживаемся другого мнения. Я думаю, что Тритемий действительно совершил великое открытие, но что ему не следовало об этом рассказывать, и что уничтожение его книги совершенно естественно встаёт в ряд операций, проведённых «Людьми в чёрном», которым посвящена моя книга.
Тритемий ошибался и в том, что был слишком большим рационалистом для своего времени. Вот, в частности, как он говорит об астрологии:
«Прочь, дерзкие, тщеславные люди, лживые астрологи, которые сбивают с толку и болтают глупости. Расположение звёзд не имеет никакого влияния на бессмертную душу, не оказывает никакого воздействия на естественную науку; оно не имеет ничего общего с высшей небесной мудростью, поскольку тело может воздействовать лишь на другое тело. Дух свободен и не подчиняется звёздам, он не поддаётся их влиянию и не следует их движению, но связан лишь с высшим небесным законом, который создал его и сделал животворящим».
В этом высказывании, как и во многих других письмах и сочинениях Тритемия, проявляется абсолютно рационалистическое мышление. То, что он называет естественной магией, мы называем техникой.
Ему приписывают книги о философском камне, но это авторство не доказано. Джордж Рипли, английский алхимик, подробно комментировавший труды Тритемия, написал среди прочего:
«Умоляю тех, кто их знает, не издавать». После смерти за аббатом Тритемием закрепилась репутация чёрного мага. Один из наиболее свирепых иезуитов инквизиции Дель Рио будет вопрошать, почему «Стеганографию», ходившую в виде отрывочных заметок, не поместили в список запрещённых и подлежащих цензуре книг. Короче, тех книг, которые и составляют предмет моего исследования.
Только в 1610 году во Франкфурте Матиас Бекер выпустил первое издание того, что осталось от «Стеганографии». Оно снабжено пометкой «с благословения и позволения Высших», но никакого разрешения на публикацию церковные власти не давали. Следовательно, встаёт вопрос, о каких Высших идёт речь.
В книге было предисловие, которое впоследствии исчезнет и в котором мы находим следующую интересную фразу:
«Но, возможно, кто-нибудь пожелает возразить, спросив: если ты хочешь, чтобы эта наука оставалась тайной, зачем же ты открываешь смысл этих писем?
