Евгений Полищук - «Ахтунг! Покрышкин в воздухе!». «Сталинский сокол» № 1
– Поздравляю! Кто воюет по-старому, тот одни дырки привозит. Верно я говорю? – неожиданно обратился гигант к молодому лейтенанту, во все глаза рассматривающему эту необычную фигуру среди невысоких летчиков. И было непонятно, спрашивает он всерьез, или насмешничает.
– Верно, – неуверенно ответил лейтенант, на всякий случай отодвигаясь от незнакомца за спины товарищей.
Подошел невысокий майор.
– Хорошо начали! – радостно заговорил он, пожимая всем руки. – Звонил комдив, просил передать, что доволен вашей работой.
Это был штурман полка Пал Палыч Крюков, один из немногих оставшихся в живых, с кем Покрышкин встретил войну в Молдавии. Его все уважали в полку не только за боевые заслуги, но и за спокойный, уравновешенный характер и даже за манеру держаться с людьми.
– Пошли на КП! – предложил гигант и, обхватив Покрышкина за плечи, увлек за собой.
Это был Вадим Фадеев, приятель Покрышкина, командир той третьей эскадрильи, которая сбилась с курса и вот, наконец, прилетела в Краснодар.
Познакомились они в январе 1942 года в Донбассе. Тогда стояли на редкость крепкие морозы, кабины на «И-16» не обогревались, и летчики отчаянно мерзли.
Как-то на их аэродроме приземлился «ишачок» из соседнего полка и подрулил прямо к землянке, где отдыхал летный состав. Из кабины истребителя вылез здоровенный, широкоплечий детина с черным от холода лицом и рыжей бородой. Первое, о чем сразу подумали высыпавшие из землянки летчики – как такой гигант смог уместиться в маленькой кабине «И-16»-го? Но здоровяка это обстоятельство совершенно не смущало.
Окинув взглядом собравшихся, с любопытством взиравших на его появление, незнакомец улыбнулся, поднял в приветствии руку и пророкотал звучным басом: «Привет геройскому воинству!» Потом подошел к стоявшему с краю Покрышкину, протянул ему свою широченную ладонь, стиснул, словно тисками, протянутую в ответ, и представился: «Сержант Фадеев». Услышав: «Покрышкин», – тут же прокомментировал: «А, Покрышкин! Знаем… Как же, газеты читаем».
По всему чувствовалось, что этот парень знал себе цену и его не смущала разница ни в возрасте, ни в званиях. Говоря о газетах, он имел в виду публикации в фронтовых выпусках местных газет, в которых неоднократно сообщалось о геройских делах летчиков 16-го авиаполка. О самом Фадееве в дивизии тоже много чего знали, даже слагали о нем легенды. Рассказывали, как в начале войны в Молдавии на своем «И-16» он уничтожил целую колонну румынских кавалеристов. Сначала стрелял по ним из пулеметов, а потом снизился до бреющего и стал рубить их винтом самолета. От рева мотора лошади буквально взбесились, перестали повиноваться, и колонна разбежалась в разные стороны.
А уже этой зимой под Таганрогом, совершив вынужденную посадку на нейтральной полосе перед нашим передним краем, он ухитрился поднять пехотинцев в атаку, и они захватили стратегически важную высоту и одновременно его самолет. Пока начальство разбиралось, кто это организовал наступление, Фадеев успел отбуксировать свой самолет за линию фронта, подлатать его и улететь. Было и многое другое.
На этот раз на аэродром 16-го авиаполка он сел вынужденно. После воздушного боя в баках закончилось горючее. Пока техники заправляли его самолет, подошло время ужина, и вместе со всеми Фадеев отправился в столовую.
В столовой Вадим снял меховой комбинезон, и все увидели на его груди новенький орден Красного Знамени. В первые годы войны, во время отступления, боевыми орденами в Красной Армии награждали редко, и такой орден на груди летчика вызвал у всех невольное уважение. Усевшись за столик, Фадеев тут же достал из кармана гимнастерки какую-то бумажку и аккуратно положил ее перед собой. Покрышкин взял ее и прочитал вслух: «Сержанту Вадиму Фадееву во всех БАО отпускать по две порции питания. С. Красовский». Записку выдал сам командующий армией. Габариты этого летчика были столь велики, что ему требовался двойной продовольственный паек и индивидуальный пошив одежды и обуви. Никакое готовое обмундирование ему не годилось.
Вторично они встретились в конце июля сорок второго года в Дагестане. Тогда командованием воздушной армии было принято решение вывести 16-й гвардейский истребительный полк на отдых, переформирование и прием новых самолетов. Старые в городке Тулатово были переданы в полк Дзусова, а личный состав полка на грузовых машинах двинулся на юг, в район Баку.
Старенький «ЗИС-5», на котором ехала эскадрилья Покрышкина, миновав город Дербент, потерял управление, и летчикам, чтобы не свалиться со злосчастным грузовиком и его неопытным водителем в пропасть, пришлось выпрыгивать из него на ходу. При этом серьезно пострадали комиссар полка Погребной, летчики Федоров и Шульга.
Раненых привезли в госпиталь городка Белиджи, где после ранения поправлялся Фадеев. Покрышкин, совершенно случайно увидев его в госпитале и узнав, что он практически здоров и через пару дней должен отправиться в Баку, где в то время собирались все «безлошадные», тут же предложил ему перейти в свой полк. Фадеев не колебался, ведь у него появилась возможность попасть в гвардейский полк, где к тому же его уже знали. Александр тут же представил Вадима командиру полка Исаеву, заверил, что тот отличный боевой летчик, и вопрос был решен положительно.
Позже они подружились. И не удивительно: слишком много у них было общего. Оба беззаветно любили авиацию, были храбрые, физически сильные, предпочитали резко пилотировать. Понимая друг друга с полуслова, они охотно общались в свободное от службы время.
– Ну как было дело, Саша?
Фадееву не терпелось самому поскорее ринуться в бой.
– Понимаешь, Вадим, – охотно откликнулся Александр, – вначале все шло нормально. Немцы нас не видели, увлеклись «лаггами». Пилот, которого я атаковал, среагировал с опозданием на полсекунды. Этого оказалось достаточно, чтобы его срубить одной очередью, в упор…
– Понятно… «Соколиный удар»…
– Точно, «соколиный удар». Это хорошо. Но дальше со мной произошла досадная неприятность. Слишком резко переломив машину из-за опасности прямого столкновения с горящим «мессером», я на какое-то мгновение потерял сознание от большой перегрузки. Пришел в себя, смотрю – немцы врассыпную, горит уже второй. Позже выяснилось, его Речкалов подбил. И тут мне в голову пришла мысль – а скоростью тоже надо управлять с толком.
– Не понял?
– Понимаешь, скорость нужна при поиске врага и для занятия выгодного исходного положения перед боевым маневром. А в ходе самой схватки сильно разгоняться опасно. Твой избыток скорости немец может использовать в своих интересах. Приглушит резко двигатель, вынудит тебя проскочить мимо, окажется у тебя в хвосте и займет выгодную для атаки позицию. Понял?
