Лена Ленина - отЛИЧНОЕ... где, с кем и как
Все эти истории, происходившие не с какимито безымянными людьми в газетах, а со знакомыми людьми вокруг нас, не могли не вызывать повышенной озабоченности у деловых россиян безопасностью своей и членов семьи. Я, по моде или даже необходимости того времени, взяла себе охранника. Мало ли маньяков, выслеживающих лица, появляющиеся на экране, или просто грабителей. Ну не готова я, как, наверное, и любая женщина, из соображений безопасности, снять драгоценные украшения и носить фуфайку вместо красивой шубы. Но подрастал сыночек, и следовало побеспокоиться о его безопасности, да и о маменькиной тоже, всетаки девушка она одинокая. Да тут еще история с одним нашим другомбизнесменом приключилась под названием «киднепинг». У него с целью выкупа украли двоих детейблизняшек. Большими трудами и потерями он их вернул, но дети пережили страшный эмоциональный шок. Поэтому возник в нашем микрокосме вопрос охраны детей обеспеченных семей. Всем охранников не приставишь. Потому что для того, чтобы охрана была эффективной, нужно, чтобы единовременно человека охраняли двое. А так как они должны отдыхать двое суток после круглосуточного дежурства и поддерживать себя в спортивной форме, на каждый объект охраны телохранителей должно быть шестеро. Если умножить это на всех членов семьи и на хотя бы тысячу долларов зарплаты каждому, получается очень накладно. Да и ребенка в школе задразнят, если за ним будут все время маячить два «шкафа». Криминальный беспредел того периода меня очень удручал, поэтому я приняла непростое решение отправить ребенка учиться за границу, да и маменьку в придачу, чтобы оставалась с ним на время моих поездок на работу. Вот так Франция стала нашим домом.
Глава пятнадцатая
От Лены до Сены
О том, какая страна является первым туристическим направлением в мире и почему российских туристов селят в плохие районы
Но страна эта не сразу стала домом. Сначала она была детской мечтой. Самая модная и высокомерная девочка в классе всегда, мечтательно закатывая глаза, говорила, что она обязательно эмигрирует во Францию. Чувствовалось, что модное в советское время слово «эмиграция» она услышала или от папыпрофессора или от мамыдоцента. Я же, на уроках французского, а недостатка в них во французской спецшколе не ощущалось — они были ежедневными, старательно изучая достопримечательности Парижа, мысленно видела зазнайку то забравшейся на самую верхотуру Эйфелевой башни, с которой она пищит и не знает, как спуститься, то потерявшейся в Лувре, в котором даже при беглом осмотре каждого экспоната, хотя бы в течение одной минуты, по статистике потребуется потратить шесть месяцев.
Когда папенька, проверяя мой дневник, видел постоянные пятерки по французскому и иногда четверки по русскому, он артистично вопрошал: «Не могу понять, у меня ребенок русский или французский?» На что я ему рекомендовала посмотреть дневник братца с намеком на то, что некоторые его дети вообще непонятной национальности. Эти легко дающиеся успехи во французском, да и еще неожиданное 2е место в областном конкурсе по декламированию стихов Мориса Карема на французском языке перед многотысячной аудиторией изучающих язык Мольера, твердо закрепили во мне уверенность в том, что «Франция и я — близнецыбратья, мы говорим Ленина… и т. д.».
Поэтому после того, когда первые насущные материальные потребности были удовлетворены — новая квартира и розовая сумочка «Леди Ди» от Диора, — я могла спокойно позволить себе выезд за границу. И как вы догадываетесь, выбор направления не стоял. Впоследствии оказалось, что Франция не только для меня, но и для всего мира — первое туристическое направление на планете — 70 миллионов туристов в год, больше чем собственное население. Для справки: второе туристическое направление в мире, с большим отрывом, — Испания — почти 40 миллионов туристов, и так далее.
Купив туристическую поездку за хитроумно некруглое число сотен долларов на восемь дней и семь ночей, я заподозрила, что ночи в Париже дороже дней, и, набив чемодан лучшими вечерними платьями, непредусмотрительно позабыла про то, что шопинг не только снимает стресс, но и увеличивает объем багажа.
Поселили нас, как это до сих пор водится у алчных, прикидывающихся экономными руководителей туристических агентств, в грязном арабском 9 м парижском округе под предлогом близости к центру, под которым, по советским обычаям, принимают Грандопера. Это роскошное, как внутри так и снаружи, здание действительно угораздило расположиться на границе с неприличным 9 м округом, куда, под этим предлогом, теперь всех российских туристов и селят. Настоящая же причина заключается в том, что только с мелкими арабскими собственниками небольших отелей акулам туристического российского бизнеса удается договариваться на большие скидки изза пресловутой и привычной нам оплаты наличными. Приличные французские фешенебельные отели такой формой оплаты высокомерно и опасливо пренебрегают.
Мне достался номер, который по размерам вполне подошел бы для пуделя, а вот для королевского дога был, пожалуй, маловат. Позднее я привыкла к высокой стоимости квадратного сантиметра в центре Парижа. Зато я была в номере покоролевски одна. Остальные товарищи по группе вынуждены были селиться парами.
Глава шестнадцатая
Роскошь
О том, почему в Париже не развит бизнес чистильщиков обуви, о том, какие марки дорогих автомобилей предпочитают французские пенсионерки, о том, почему в престижных кварталах я хожу с огрызком в кармане, а также о том, чем вредны хорошие продавцы
Первая роскошь, поразившая меня в Париже, имела нематериальный характер. Вечером после прогулки по туристическому центру я, наклонившись по провинциальной привычке с тряпочкой протереть новые лакированные туфли, так и застряла в этой эротичной позе с неэротично выпученными глазами — пыли на туфлях не было! Я чуть было не протерла приготовленной для обуви тряпочкой свои глаза, но вовремя поняла ужасную истину — в этой стране нет пыли! Или мне, если очень уж захочется, придется ее еще и поискать. Мне не захотелось. К хорошему привыкают быстро.
Дальше роскошь посыпалась на меня как из рога изобилия. Ювелирные магазины без перстней и цепочек советского образца для буфетчиц, роскошные бутики авеню Монтень и улицы ФобурСантОнорэ с продавщицами, носящими аристократические фамилии и аксессуары. Булочные с такими красивыми пирожными, белковый крем которых так хорошо действовал на мой язык, что хотелось напроситься остаться у них работать хоть бухгалтером. Восьмидесятилетние бабушки на «Ягуарах» с десятикаратными бриллиантами на наманикюренных, но слегка тронутых полиартритом пальчиках и безупречными укладками, еще пахнущих порхающими голубыми мальчикамистилистами. Фруктовые бутики, иначе не назовешь, с впервые в жизни попробованными манго, папайей и личи. Резиденциальные аристократические кварталы, в которых не знаешь, куда забросить огрызок от яблока, даже успокаивая себя тем, что этот продукт органического происхождения облагородит их и так уже благородную почву, завозимую из специальных магазинов. Все равно рука поднимается лишь до уровня кармана, куда ты стыдливо прячешь огрызок.
