Вячеслав Шестаков - Подъемы и падения интеллектуализма в России. Мои воспоминания
Надо сказать, мы много работали, многие вопросы решали коллективно. В течение многих лет редакция философии была своеобразным философским клубом, где обсуждались многие проблемы. Мы стремились привлечь к работе не только официальных философов, но и тех, кто долгое время был отлучен от философии. Признаюсь, что благодаря моей инициативе Алексей Федорович Лосев напечатал в этой энциклопедии около ста статей. А ведь до этого ему разрешали заниматься только Гомером и древнегреческой мифологией. Не хочу преувеличивать свои заслуги, но полагаю, что я помог Лосеву вернуться в философию задолго до того, как официально было снято идеологическое табу с этого выдающегося мыслителя. Я привел в редакцию Сергея Аверинцева и Сашу Михайлова, которым филологи не давали ни работы, ни возможности публиковаться. Для обоих наша энциклопедия была трамплином в науку, и я могу гордиться, что это происходило не без моего участия.
Правда, выведение Лосева из подполья, которым все мы занимались, имело свои трудности. Об этом свидетельствует история со статьей «Диалектическая логика». Поскольку это была центральная статья не только первого тома, а всего издания, издательство решило объявить на нее конкурс. Каждая статья присылалась под девизом, и до самого конца, до вскрытия конвертов, никто не знал имени авторов. Такая демократическая процедура не выдержала столкновения с жизнью. По решению членов редколлегии, включая Константинова, первую премию выиграла статья под девизом «Логос». Некоторые члены редколлегии догадывались, кто скрывается под этим девизом. Во всяком случае, В. Ф. Асмус, которого я привозил на машине из Переделкино на заседание редколлегии, сказал мне, что знает, кто ее автор. При вскрытии конвертов выяснилось, что ее автором является А. Ф. Лосев. Константинов пришел в бешенство. Центральная статья марксистской гносеологии написана идеалистом! В итоге он ликвидировал результаты конкурса и нарушил его главный принцип – публикацию статьи, оказавшейся победительницей. А статью, заказав ее другим авторам, перенесли в другой том над названием «Логика диалектическая». Больше Константинов конкурсов проводить не разрешал.
В Философской энциклопедии я напечатал серию статей по эстетическим категориям – «Аллегория», «Гротеск», «Грация», «Ирония». Казус произошел со статьей «Любовь». Я написал большую статью, излагающую историю эволюции этого понятия. Из этой статьи впоследствии выросли мои книги «Культура и Эрос», «Русский Эрос», «Эрос и Логос». Но с меня требовали дефиниции и внесения в статью марксисткой этики. Когда я отказался подписывать эту статью, А. С. Спиркин, который вписал в мою статью пару фраз, ничтоже сумняшеся подписал ее своим именем. По молодости лет мне было на это глубоко наплевать. Но история требует справедливости. Так что я восстанавливаю права на эту статью, тем более что она текстуально входит в содержание моих книг, посвященных истории европейского Эроса.
Я проработал в «Советской энциклопедии» семь лет и подготовил к изданию три первых тома. После этого, защитив диссертацию, я ушел в научно-исследовательский институт, где был более свободный режим работы, чем в редакции. К тому же я сам занимался издательской деятельностью. Я сотрудничал со многими крупными издательствами, с «Искусством», «Академией художеств», «Музыкой», «Прогрессом», в них мне удалось издать большое количество книг по эстетике и философии.
Академия художеств в то время обладала собственным издательством. Когда руководство академии решило издать пятитомную хрестоматию по истории эстетики, они обратились ко мне с просьбой разработать проспект этого издания. Мне же предложили назвать возможного главного редактора этого издания, который должен был его возглавить. Я без колебания назвал имя М. Ф. Овсянникова.
Название этой книги несколько тяжеловесно – «История эстетики. Памятники мировой эстетической мысли». К работе над этой книгой мне удалось кроме Овсянникова привлечь А. Ф. Лосева, В. П. Зубова, А. П. Каждана, П. А. Гринцера, Г. С. Померанца, И. Н. Голенищева-Кутузова, А. Л. Штейна, Г. М. Фридлендера, А. А. Аникста, А. В. Михайлова и других. Всё это были лучшие историки культуры, прекрасные знатоки эстетических памятников соответствующих эпох. Всех их я знал лично, с некоторыми дружил, был близок домами. Многое из того, что было опубликовано в «Истории эстетики», было переведено впервые и подготовлено специально для этого издания. Поэтому работа над книгой была не просто складыванием уже известного и готового знания, это был исследовательский проект, где было место и поиску, и открытиям. Приятно осознавать, что не одно поколение училось и воспитывалось на этой книге. Да и сегодня, несмотря на то что ни одного из моих авторов не осталось в живых, оно до сих пор еще не устарело.
В издательстве «Искусство» мне удалось опубликовать много книг, которые сегодня уже стали библиографической редкостью. Как член редколлегии я участвовал в издании серии «История эстетики в памятниках и документах» (около 50 томов), как автор и составитель я издал здесь антологию «Идеи эстетического вопитания» в 2 томах, «Эстетика Ренессанса» в 2 томах и др. В издательстве «Музыка» я издал шесть томов, представляющих историю музыкальной теории от античности до XIX в. Насколько я знаю, на этих книгах воспитывалось не одно поколение музыковедов и искусствоведов.
В общей сложности с 1965 г. по настоящее время мной издано более 70 книг. Несколько новых книг уже написано и ожидает поддержки фондов для их издания. Издавать стало сложно, издание требует денег и времени. Например, моя рукопись «Бытовая культура итальянского Возрождения» написана уже пять лет назад, но издать мне ее никак не удается. Сначала я представил ее в издательство «Эксмо», которое подготовило ее к верстке, но потом отложило на два года. Надеюсь, что когда-нибудь она будет все-таки издана. Как известно, рукописи не горят. Не знаю только, удастся ли мне увидеть ее в печати. В. Иванов, директор издательства «Рипп-Холдинг», которому я принес около миллиона денег из фонда РГНФ для издания истории американского искусства, уговорил меня забрать рукопись из «Эксмо», пообещав ее молниеносно издать. Но он оказался чудовищным обманщиком, получил 100 тысяч рублей, а книгу отказался издавать, нарушив условия договора. Точно так же он не заплатил мне авторский гонорар за книгу «История американского искусства», хотя и получил на ее издание довольно крупную сумму из Государственного научного фонда. Мне приходилось в течение 50 лет работать в самых различных издательствах, но ничего подобного Иванову я не встречал. Потом я выяснил, что «Рипп-холдинг» было фиктивным издательством, в котором работали Иванов я и его жена. Хочу предупредить всех авторов: не имейте дело с издательством «Рипп-Холдинг». Вас обманут, пообещав «златые горы», а затем нарушат все авторские договоры. В издательское дело в наше время пришел нечистый на руку народ. В результате я потерял еще несколько лет. Не знаю, удастся ли мне увидеть книгу о Возрождении на своем веку.
Лекции, студенты и университеты
В моей научной жизни мне приходилось читать много лекций в различных университетах России и в разных странах. Я стал читать лекции еще студентом. В то время эстетика была совершенно новой и популярной дисциплиной. Чтобы заработать на жизнь, приходилось читать лекции в многочисленных кружках по эстетике, которые возникали тогда при художественных театрах в Москве и в Московской области. Организаторами лекций было Театральное общество, которое оплачивало эту лекционную работу. Это были мои первые лекционные опыты и, боюсь, не всегда удачные, так как приходилось считаться с аудиторией, не подготовленной к изучению философии. Более систематические лекции я стал читать позднее, когда сам уяснил себе смысл и значение эстетики для понимания искусства.
Прежде всего я создал свой курс лекций в родном университете, в МГУ им. Ломоносова. Здесь, на историческом факультете, я, будучи студентом, слушал лекции Ивана Людвиговича Маца, интересной личности, участника дискуссий об искусстве периода 30-х гг. и, кстати, автора первой советской книге по истории эстетики – «Лекций по истории эстетики». Иван Людвигович много лет работал в университете. После его смерти декан факультета профессор Виктор Никитич Лазарев пригласил меня к себе в кабинет и предложил занять пост Ивана Людвиговича. Перейти на полную ставку в университет я не согласился, так как был занят исследовательской работой. Но на полставки я стал читать искусствоведам курс «История и теория эстетики». В своих лекциях я пытался выйти за формальные пределы традиционного курса по марксистско-ленинской эстетике. Вместо того чтобы вдалбливать молодым людям стереотипные идеи о партийности и народности искусства, я связывал эстетику с историей искусства, считая, что это поможет студентам в их изучении искусства. Этот курс я читал на искусствоведческом отделении МГУ несколько лет.
