Стюарт Стивен - Асы шпионажа. Закулисная история израильской разведки
Друзья видели в Беери истинного героя, способного строить новый Израиль. Для остальных, кто еще помнит это имя, оно отождествляется с мрачной и позорной страницей в истории страны.
Непригодность Беери как руководителя обнаружилась очень скоро. В декабре 1948 г., через семь месяцев после основания Израиля, Исер Беери, начальник Военной разведки и по существу глава израильской разведывательной системы вообще, предстал перед военным судом в Тель-Авиве по обвинению в убийстве.
Его жертвой стал богатый и влиятельный араб по имени Али Кассем. В период, предшествующий созданию Израиля, он играл в некотором смысле двойственную роль в палестинских делах. Еврейские земледельцы в районе небольшой деревни Сидни-Али неподалеку от Тель-Авива в течение многих лет платили Кассему что-то вроде дани, которую он с них взимал за то, что обеспечивал их безопасность. В то же время Кассем оказывал помощь Хагане. В июле 1948 г. он внезапно исчез. В сентябре его тело было обнаружено у подножия горы Кармель. Он был убит выстрелом из пистолета. Полиция, проводившая расследование, нашла виновников. Ими оказались сотрудники разведки. На этом дело могло и закончиться, но полиция обратилась к Беери с вопросом, было ли убийство Кассема необходимо с точки зрения интересов государства. (Описываемые события происходили в то время, когда арабы и евреи каждый день убивали друг друга в пограничных стычках.) Выяснилось, что Беери не отдавал никаких распоряжений об убийстве Кассема, но, считая себя ответственным за все действия своих подчиненных, ответил: «Кассем был изменником, вот мы и убили его». Полицию это его высказывание не удовлетворило. И хотя Беери не был арестован, однако государственному прокурору был представлен доклад с описанием происшествия. Государственный прокурор в свою очередь передал его премьер-министру Бен-Гуриону.
Бен-Гурион знал о Беери гораздо больше. Ему было известно, что Беери принимал участие еще в одном деле, тоже потенциально скандальном.
Весной 1946 г. организация Пальмах планировала операцию, направленную против британского флота, который с успехом блокировал побережье и не давал возможности нелегальным иммигрантам проникнуть в страну.
Подводники из Пальмаха уже провели однажды успешную диверсию, подключив магнитные мины к британским катерам береговой службы в гавани Яффы и взорвав их. Теперь они собирались проделать то же с катерами береговой службы в Хайфе.
Однако в тот самый вечер, когда должен был состояться рейд, подпольное радио Шай в Тель-Авиве перехватило предупреждение британской полиции об этом рейде и приказ войсковому соединению, вооруженному автоматами, отправиться в гавань и обезвредить подводников. Глава Шай Израиль Амир, гоня машину на максимальной скорости, проделал 120 километров по узкой дороге вдоль берега, чтобы вовремя прибыть в Хайфу. Здесь ему удалось найти моторную лодку и добраться до катера, где находились участники диверсии. Операция была отменена. В конечном счете никто не пострадал. Однако то, что их предали, было бесспорно. Беери обвинил во всем Аббу Хуши, энергичного, волевого человека из Рабочей партии Бен-Гуриона, секретаря Совета партии в Хайфе и фактически политического главу Северной Палестины. Хуши был другом Бен-Гуриона. Его прочили ему в преемники, хотя своего высокого положения он достиг, умело плетя интриги. Одним словом, это был обыкновенный интриган — тип людей, который Беери искренне презирал.
Хуши поддерживал контакты с англичанами и считал операции, организуемые Пальмахом, ненужными. Независимо от этого, совершенно неизвестно был ли Хуши виновен в передаче англичанам сведений об этой операции. Тем не менее члены Пальмаха и, в частности, Исер Беери, виновным его считали. Но доказательств вины Хуши в их распоряжении не было.
Через два года, в мае 1948 г., Жюль Амстер, экспансивный и легкомысленный помощник и близкий друг Аббы Хуши был арестован военной полицией в тот самый момент, когда он праздновал с друзьями создание независимого Израиля. 1 августа его выпустили едва живого. Он выглядел вконец измученным: без зубов, весь в шрамах. Как он рассказывал, его пытали, морили жаждой. Доведенный до отчаяния, он пытался покончить с собой. Незаконный арест был произведен с целью добиться от него признания в предательстве Пальмаха. Это не удалось. Тем не менее вина Хуши была доказана иначе.
Беери представил Бен-Гуриону два документа — телеграммы, найденные будто бы на телеграфе в Хайфе среди принадлежащих англичанам бумаг. Телеграммы были датированы апрелем 1945 г. и шли под грифом «совершенно секретно». Они содержали информацию, направленную во все отделения британской администрации в стране. Из нее следовало, что Абба Хуши был предателем и чуть ли не главным из британских осведомителей.
К этому времени, однако, уже начали возникать сомнения по поводу правомочности действий самого Беери. В результате он стал терять поддержку, которую до недавнего времени ему оказывал Бен-Гурион.
К концу августа лучший специалист Хаганы по подделке документов, тот самый, что создал множество поддельных паспортов для бесчисленных агентов Хаганы в Израиле и за границей, признался, что это он изготовил по приказу Исера Беери телеграммы, представленные Бен-Гуриону в качестве доказательства вины Хуши.
Абба Хуши был оправдан. А карьера Беери на этом закончилась.
Шлюзы между тем открылись и выплыло на свет Божий еще одно — третье — ужасное преступление.
Связанное с ним событие произошло по иронии судьбы в день создания израильской службы безопасности — 30 июня 1948 г., через несколько часов после того, как Исер Беери стал официально ведать делами Шай и организовал три ведомства, в функции которых входили разведка и шпионаж.
Новая историческая эпоха была ознаменована страшным преступлением, совершенным во имя процветания молодого Израиля.
30 июня, в знойный летний день, молодой израильский офицер, капитан Меир Тубьянский предстал перед полевым судом по обвинению в шпионаже в пользу Англии, был признан виновным, приговорен к смертной казни и в тот же день казнен отрядом солдат Пальмаха.
Дело было темное. В начале июня, во время осады Иерусалима, стало ясно, что Арабский легион, который находился под командованием англичан, получил доступ к совершенно секретной военной информации. Источник информации находился где-то за линией огня израильтян. В течение нескольких ночей израильский военный завод подвергался бомбардировке. Глухой ночью, в обстановке крайней секретности, все оборудование завода было перевезено в другое место. Но не прошло и четырех часов, как завод уже бомбили снова, на новом месте.
Начальник иерусалимского отделения Шай, полковник Бенджамин Джибли (к слову сказать, самый, пожалуй, фотогеничный из всех офицеров Хаганы), смелый, энергичный военный начал расследование. Подозрение пало на работников электростанции в Иерусалиме. Только им было известно о новом местонахождении завода, поскольку они снабжали его электроэнергией.
Евреи, которые англичанам не доверяли, были уверены в том, что руководство завода, почти сплошь состоявшее из англичан, поставляло информацию британской разведке. Уверен в этом был и Джибли. Английские директора и служащие завода передавали арабам информацию по телефону, благо телефонная связь в это время работала бесперебойно. Джибли, однако, предполагал, что в этом деле должен был принимать участие и какой-нибудь осведомитель из евреев. Подозрение пало на Меира Тубьянского, капитана израильской армии, в прошлом воспитанника английской Школы «Королевские инженеры» и убежденного англомана.
30 июня он выехал в Тель-Авив навестить брата, по дороге был арестован и тут же предстал перед военно-полевым судом. В составе суда были люди, имеющие большие заслуги перед страной. Председательствовал Исер Беери, только что назначенный начальником Израильской военной разведки. Членами суда были: Бенджамин Джибли (начальник иерусалимского отдела разведки), Давид Карон (начальник отдела в Негеве) и Авраам Кидрон (глава северного отдела, ставший довольно скоро пресс-секретарем израильского министерства иностранных дел, а впоследствии послом Израиля в Лондоне). Они решили, что Тубьянский в измене виновен и приговорили его к смертной казни. Местный стрелковый отряд Пальмаха под командованием капитана Голдмана привел приговор в исполнение. На этом дело могло бы и закончиться. Однако молодая, красивая жена покойного — Лина Тубьянская — не захотела молчать.
В тот же самый день, когда исчез ее муж, она начала поиски. Сначала она опасалась, что муж убит во время вооруженных столкновений в Иерусалиме, но ее смутило то, что никаких официальных сообщений об этом она не получила.
В штабе Тель-Авива, куда Тубьянская обратилась, ее грубо выпроводили. О том, что произошло, она узнала 22 июля из статьи в газете, которая сообщала о казни ее мужа, обвиненного в шпионаже. Для молодой женщины этот день стал самым страшным днем в ее жизни. Она написала письмо Бен-Гуриону, безупречное в смысле логики и очень горькое.
